Пол и гендер - Евгений Ильин

Представление о гендерных ролях и гендерном поведении у детей из полных и неполных семей имеют некоторые различия (на основе анализа свободных сочинений). Дети из неполных семей формируют свои представления на основе наиболее распространенных стереотипов, образов «мужчин», «женщин», представленных в СМИ, литературе, школьных учебниках. При этом дети из неполных семей демонстрируют ограниченность в восприятии мужского и женского поведения, выделяя только наиболее типичные формы поведения. У детей из полных семей формирование половой идентичности происходит на основе наблюдения за родителями, служащими им моделью полоспецифического поведения, их представления о гендерном поведении более гибкие.

Анализ данных полоролевого опросника С. Бем показал, что у детей из неполных семей наблюдается маскулинизация (50 %). На наш взгляд, это связано с принятием и демонстрацией матерью роли отца. У детей из полных семей лишь у 37 % девочек преобладают мужские качества, у 50 % девочек из полных семей в большей степени развиты фемининные качества в отличие от 38 % девочек из неполных семей.

Несмотря на то что родители воспитывают одни и те же качества, в равной степени присущие и мужчинам и женщинам (это следует из анализа анкет для родителей), у детей из полных и неполных семей различны формы полоролевого поведения, что является следствием «скрытого учебного плана». На этом основании можно сделать вывод, что важны не специальные качества, воспитываемые у ребенка, а возможность наблюдать и усваивать поведение родителей обоего пола.

Данькова А. С., 2002, с. 135–136.

Важную роль играет и эмоциональная, интимная связь между ребенком и родителем (Kagan J., 1958, Mussen P., 1961). И то обстоятельство, что за своеполое поведение ребенка поощряют и меньше критикуют (Perry D., Bussey K., 1979), не мешает этому. В этом отношении позиция сторонников социального научения, и в частности А. Бандуры, отрицающих спонтанное научение, представляется неправомерной. К Баррет (K. Barrett, 2000) ссылается на Р. Эмде с коллегами, которые обнаружили, что уже в двухлетнем возрасте девочки склонны подстраиваться под материнские эмоции, играя с ними. В то же время мальчики того же возраста, наоборот, проявляли большую активность, сами инициировали игру и управляли ею. Очевидно, что возможен и тот и другой путь овладения половой ролью.

Существует ли биологическая судьба?

Что побеждает в случае противоречий между биологическим полом и социальными факторами определения половой принадлежности? Обдумайте случай, происшедший с одним из мальчиков-близнецов, чей пенис был необратимо поврежден (Money, Tucker, 1975). Проконсультировавшись у специалистов-медиков и рассмотрев альтернативы, родители согласились на хирургическую процедуру, сделавшую их сына (в возрасте 21 месяца) девочкой по анатомической структуре. После операции семья начала процесс активной половой типизации этого мальчика, ставшего девочкой, посредством таких способов, как изменение прически ребенка, одевание его (ее) в блузки и платья с множеством украшений и тому подобное и обучение «дочки» таким специфически женским действиям, как писание сидя. К пяти годам «девочка»-близнец совершенно отличалась от своего брата, обладающего идентичным генотипом: она осознавала себя девочкой и была гораздо более изящной и утонченной, чем родной брат. Получается, что здесь мы имеем дело с тем случаем, когда приписываемый пол и гендерно-ролевая социализация, как представляется, преодолели биологическую предрасположенность.

Мильтон Даймонд и Кейт Сигмундсон (Diamand, Sigmundson, 1997) проследили судьбу «Джона», обращенного в «Джоанну», и обнаружили, что данная история привела к неожиданному финалу. С течением времени Джоанна, играя в куклы и занимаясь другими «девчоночьими» делами, чувствовала себя все более неуютно. Она предпочитала одеваться в мужскую одежду, играть с игрушками брата и разбирать вещи для того, чтобы понять принцип их работы. Примерно в 10 лет она ясно почувствовала, что не является девочкой. «Я начала понимать, насколько различались мое ощущение себя и то, кем я была в действительности… я подумала, что я урод или чем-то типа того… но я не хотела этого принимать. Я посчитала, что не хочу открывать ящик Пандоры» (Diamand, Sigmundsоn, 1997, p. 299–300). Будучи отвергнутой другими детьми из-за маскулинной внешности и фемининной одежды, что, естественно, не проходило бесследно, она испытывала дополнительное давление со стороны психиатров, настраивающих на более женственное поведение. Наконец, к 14 годам, после многих лет внутренней пытки, Джоанна наконец решилась и просто навсегда отказалась принимать женские гормоны, носить соответствующую одежду и притворяться быть девочкой. Затем она начала получать инъекции мужских гормонов, прошла через ампутацию молочной железы и хирургического вживления пениса и в результате этого стала вполне красивым и популярным молодым человеком, назначавшим свидания девушкам и женившимся в 25 лет. Таким образом, этот человек без отторжения принял свою выстраданную мужскую идентичность. Отсюда следует, что, возможно, нам следует пересмотреть выводы о том, что ранняя гендерно-ролевая социализация – единственный заслуживающий внимания фактор. Биологические факторы также имеют значение.

Вторым источником доказательств значимости биологических факторов служит исследование восемнадцати детей из Доминиканской Республики, биологически относящихся к мужскому полу и генетически находящихся в состоянии, вызываемом синдромом тестикулярной феминизации, вследствие которого они не обладали восприимчивостью к воздействию мужских гормонов в пренатальный период (McGinley, Peterson, Gauter, Sturla, 1979). Генитальная структура таких детей характеризовалась двойственностью. Воспитывались они, согласно полученным данным, как девочки. Однако стоило мужским гормонам в пубертатный период вызвать у этих ставших подростками детей рост бород и повлиять на внешность, принявшую более маскулинный характер, как шестнадцать из восемнадцати индивидов приняли мужскую идентичность и установили гетеросексуальные взаимоотношения с женщинами! Факты, обнаруженные в приведенном выше исследовании… поддерживают идею о том, что половая идентичность и половые предпочтения в большей степени обусловливаются гормонами, а не переживаниями в ходе ранней социализации.

Однако заключения, сделанные на основании доминиканского исследования, не окончательны (Ehrhard, 1985). Вероятно, что доминиканские родители, осведомленные о частой распространенности синдрома тестикулярной феминизации в своем обществе, вели себя по отношению к мальчикам, выглядевшим как девочки, не так, как по отношению к собственно маленьким девочкам. Если это соответствует истине, то описываемые «девочки» в раннем детстве могли полностью не принять женскую идентичность. Кроме того, не стоит думать, что принятие ими в дальнейшем мужской роли было опосредовано воздействием гормонов. Одно из исследований мальчиков с синдромом тестикулярной феминизации, проведенное в племени самбиа из Папуа – Новой Гвинеи, показало, что социальное давление, а именно указание на то, что человек, биологически являющийся мужчиной, не может быть матерью, служит основной детерминантой изменений в половой идентичности, происходящей после начала пубертата (Herdt, Davidson, 1988).

Наконец, один канадский мальчик, чей пенис был необратимо поврежден и который воспитывался как девочка с 7 месяцев, в настоящий момент достиг взрослости и продолжает вполне комфортабельно жить со своей женской половой идентичностью (Bradley et al., 1998). Очевидно, что биологическая предрасположенность не является судьбой и что социальные факторы играют важную роль в формировании половой идентичности и гендерно-ролевых предпочтений.

Как выясняется, исследования индивидов с анормальными гениталиями учат нас следующему: мы генетически предрасположены развиваться либо как мужчины, либо как женщины; первые три года жизни – это сензитивный, но не критический период для гендерно-ролевого развития; и ни биологические, ни социальные факторы не играют основной роли в полоролевом развитии.

Шэффер Д., 2003, с. 700–701.

Биосоциальный взгляд на половую идентификацию. Не отрицая значения имеющихся социальных установок общества на выполнение мужчинами и женщинами определенных ролей, зададимся все же вопросом: из чего на протяжении почти всей истории человечества исходило общество в приписывании тем и другим различных ролей? Это происходило случайно, по чьей-то прихоти или же во внимание были приняты какие-то существенные биологические различия, возможности мужчин и женщин? И если бы не было биологических различий по полу, возникли бы гендерные установки общества в отношении поведения мужчин и женщин?

Думается, что мнение, будто бы основную роль в формировании гендерной роли играют социальные нормы, предписывающие разные типы поведения, сильно преувеличено. Неслучайно многие исследователей считают, что в основе формирования половой идентичности лежит биологически заданный пол, но формирование психологического пола является результатом воздействия на личность социальных условий и культурных традиций общества (Unger R., 1979; Money J., Ehrhardt A., 1972; Wood J., Eagly A., 2002). С точки зрения биосоциальной теории, предложенной Джоном Мани и Анке Эрхард, биологические факторы направляют и ограничивают развитие мальчиков и девочек, и половая специфика этого развития оказывают влияние на реакции окружающих по отношению к ребенку того или иного пола. Вуд и Игли доказывают, что причины психологических половых различий являются двойственными: 1) физические различия между мужчинами и женщинами – способность женщин вынашивать детей и большие размеры тела, сила и скорость мужчин; 2) вид общества в отношении социально-экономических, экологических и технологических условий, в которых люди живут. Определенные условия могут быть более оптимальными для одного пола, чем для другого. Поэтому роли мужчин и женщин перераспределяются с учетом этого.