Власть, политика, изменения. Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше? - Бхагаван Раджниш (Ошо)

«Политика» – очень емкое слово. Оно подразумевает под собой не только так называемых политиков, но и обычных мирских людей, потому что каждый, у кого есть амбиции, – это политик, и каждый, кто стремится чего-то достичь, тоже политик. Там, где есть соперничество, есть политика. Тридцать учеников, которые учатся в одном классе и называют себя товарищами по классу, – это «классовые враги», потому что они все соперничают друг с другом, они не товарищи. Каждый из них старается обогнать других. Каждый старается получить золотую медаль, стать лучшим. Ими движут амбиции, они уже политики. Везде, где есть соперничество и борьба, есть и политика. Так что вся обычная мирская жизнь политизирована.

Медитация подобна свету. Когда вы погружаетесь в медитацию, политика исчезает. Поэтому нельзя быть медитативным человеком и политиком одновременно, это невозможно. Ты хочешь невозможного. Медитация – это не одна сторона полярности, а отсутствие всех конфликтов, всех амбиций, всякого самоутверждения.

Я вам расскажу одну известную суфийскую притчу.

Один суфий говорит своему ученику:

– Человеческую натуру невозможно понять, пока не осознаешь связи между жадностью, услужливостью и невозможностью.

– Я не могу найти ответа на эту загадку, – отвечает ученик.

– Никогда не ищи ответа умом, если можно получить его путем непосредственного опыта, – говорит суфий.

И он ведет ученика в ближайший магазин одежды.

– Покажите мне самую лучшую мантию, какая у вас есть, – говорит суфий хозяину магазина. – Я сегодня намерен потратить много денег.

Ему приносят прекраснейшую мантию и называют очень высокую цену.

– Это почти то, чего я хочу, – говорит суфий, – только я бы еще хотел, чтобы по воротничку шли стразы и кое-где была меховая отделка.

– Нет проблем, – говорит продавец одежды. – Как раз такая мантия есть в мастерской моего магазина.

Он уходит и через несколько минут возвращается с той же самой мантией, к которой он пришил мех и стразы.

– А эта сколько стоит? – спрашивает суфий.

– В двадцать раз дороже первой, – отвечает хозяин магазина.

– Превосходно, – говорит суфий. – Я беру обе.

Но сделать это невозможно, потому что это одна и та же мантия! Суфий показал, что жадность изначально заключает в себе невозможность – жадности присуще качество невозможности.

Не будь слишком жадным. А это величайшая жадность – желать одновременно быть политиком и человеком, погруженным в медитацию. Это величайшая жадность, какая только возможна. Ты хочешь быть амбициозным и ненапряженным, ты хочешь бороться, проявлять агрессию, жадность и в то же время быть спокойным и расслабленным. Если бы такое было возможно, тогда не нужна была бы саньяса, не нужна была бы медитация.

То и другое одновременно невозможно. Как только ты начинаешь медитировать, политика начинает исчезать. И вместе с ней начинают исчезать все ее проявления: напряженное состояние, беспокойство, тревога, душевная боль, насилие, жадность – все это исчезает. Все это побочные продукты политизированного ума.

Тебе придется решить: либо ты будешь политиком, либо ты будешь медитировать. Ты не можешь делать то и другое одновременно, потому что, когда приходит медитация, тьма исчезает. Этот мир, ваш мир – всего лишь отсутствие медитации. И когда появляется медитация, этот мир просто исчезает, подобно тьме.

Вот почему все те, кто познали, все время говорят, что этот мир иллюзорен, нереален. Иллюзорен как тьма: она кажется реальной, когда темно, но стоит появиться свету, и ты видишь, что она не была реальной – она нереальна. Взгляни на тьму – какой реальной она кажется: она окружает тебя со всех сторон. И не только окружает – ты испытываешь страх. Нереальное вызывает страх. Оно может убить тебя, в то время как оно даже не существует! Но зажги свет. Пусть кто-нибудь встанет у двери и посмотрит: увидит он, как тьма выходит наружу или нет? Никто никогда не видел, чтобы тьма выходила, и никто никогда не видел, чтобы тьма входила. Нам кажется, что она существует, но это не так. Так называемый мир желаний и амбиций, мир политики только кажется реальным – в действительности его нет. Стоит вам начать медитировать, и вы начнете смеяться над всей этой чепухой, над всем этим кошмаром, который просто исчезнет.

Только, пожалуйста, не пытайся делать невозможное. Если попытаешься, это приведет к внутреннему конфликту, произойдет расщепление личности. «Могу я выбрать политику и медитацию одновременно? Могу я одновременно пытаться изменить мир и изменить себя?» Нет, это невозможно. На самом деле ты и есть мир. Меняя себя, ты меняешь мир – и другого способа не существует. Если ты начнешь менять других, ты не сможешь изменить себя, а тот, кто не может изменить себя, не может изменить и никого другого. Он только продолжает думать, что выполняет великую работу – как думают все ваши политики.

Ваши так называемые революционеры – это больные люди, напряженные, сумасшедшие. Они безумны, и их безумие таково, что, если они будут предоставлены самим себе, они необратимо сойдут с ума, поэтому им нужно трансформировать свое безумие в какую-то деятельность. Они либо начинают изменять общество, реформировать общество, делать то и это… изменять весь мир… Помрачение рассудка не позволяет им видеть, как это глупо: они еще не изменили себя – как же они могут изменить кого-то другого?

Начните с того, что ближе. Сначала измените себя, сначала привнесите свет внутрь себя, и тогда вы сможете… На самом деле неправильно было бы сказать, что тогда вы сможете изменить других. В действительности, когда вы изменяете себя, вы становитесь источником бесконечной энергии, и эта энергия сама по себе начинает менять других. Не то чтобы вам пришлось стараться изо всех сил, прикладывать героические усилия, чтобы изменить других, – ничего подобного. Вы просто остаетесь в себе, но сама энергия, ее чистота, ее невинность, ее аромат постоянно распространяется вокруг вас во все стороны. Она достигает всех уголков мира. И без каких-либо усилий с вашей стороны начинает совершаться непроизвольная революция. Революция прекрасна, когда она непроизвольна. Когда она произвольна, она насильственна – вы навязываете другим свои идеи.

Сталин убил миллионы людей, потому что был революционером. Он хотел изменить общество, и каждый, кто каким-то образом ему мешал, должен был умереть, устранен с пути. Иногда бывает так, что те, кто пытаются вам помочь, начинают помогать против вашей воли. Их не интересует, хотите вы, чтобы вас меняли, или нет. Они считают, что вас нужно изменить, и они будут вас менять. Что бы вы ни говорили, они вас не слушают. Такого рода революции всегда бывают насильственными, кровавыми.

А подлинная революция не может быть насильственной, не может быть кровавой, потому что подлинная революция должна быть революцией любви, революцией сердца. Настоящий революционер не пойдет куда-то, чтобы кого-то изменить. Он просто укоренен в себе, и люди, которые хотят измениться, сами приходят к нему. Они приезжают издалека. Они приходят к нему. Каким-то неуловимым, неведомым путем аромат достигает их, и если кто-то хочет измениться, он идет и находит революционера. Настоящий революционер остается в себе, он просто доступен, как озеро с прохладной водой – кто хочет пить, его найдет. Озеро не пойдет вас искать. Озеро не будет бегать за вами. И оно не утопит вас за то, что вы хотите пить – не будет такого, чтобы оно вас утопило, если вы просто пьете.

Сталин убил так много людей. Революционеры были такими же жестокими, как реакционеры, иногда даже в еще большей степени.

Пожалуйста, не пытайтесь делать невозможное. Просто измените себя. В действительности, это тоже настолько невозможно, что, если вы сможете изменить себя в этой жизни, вы должны быть благодарны. Вы должны сказать себе: «Достаточно, этого более чем достаточно».

Не беспокойтесь о других людях. Это такие же человеческие существа, у них тоже есть сознание, тоже есть душа. Если они захотят измениться, никто им в этом не помешает. Просто оставайтесь озером с прохладной водой. Если они почувствуют жажду, они придут. Сама ваша прохлада будет приглашением, чистота вашей воды их привлечет.

«Могу я быть революционером и саньясином одновременно?» Нет, если ты саньясин, ты – революция, а не революционер. Тебе не нужно быть революционером. Если ты саньясин, ты – революция. Постарайся понять то, что я говорю: ты не идешь менять людей, ты не идешь совершать революцию, ты ее не планируешь – ты ее проживаешь. Сам твой образ жизни и есть революция. Везде, куда ты ни посмотришь, к чему ни прикоснешься, будет революция. Революция будет распространяться как дыхание – спонтанно.