Особый контроль - Василий Головачёв

Рядом с основным зданием располагались куб энергостанции, два купола технических служб и управления, параллелепипеды складов, невысокий косой парус пассажирской линии метро и сотканный из световой вуали канал орбитального лифта, по которому грузы с приземельных заводов доставлялись из космоса на Землю, к метро. Во избежание столкновений с транспортными трассами атмосферы канал лифта делался видимым даже днем, и он вонзался в небо исполинским копьем, похожим издали на след стартовавшего древнего звездолета, как его рисовали старинные художники.

К комплексу примыкала взлетно-посадочная полоса для крупнотоннажного воздушного транспорта и дирижаблей и две эстакады наземного транспорта — для магнитных поездов и автопоездов на воздушной подушке. По одной из них медленно уходила в сопки цепочка магнитных платформ, нагруженных веселыми желтыми кубиками продовольственных контейнеров.

Над полушарием метро и возле всех его построек висели и перемещались десятки гравикранов с трубами, цистернами, штабелями ящиков, контейнеров и деталями всевозможных конфигураций.

Керри Йос вслед за Микульским направился ко входу в основное здание. Вид у него был озабоченный, лицо невеселое.

В ангаре стартовой камеры, способном вместить Исаакиевский собор, бесшумные гравикраны хлопотали над очередной «посылкой», устанавливая контейнеры на отполированный до синевы диск передающей антенны.

Богданов впервые наблюдал за работой крупного грузового метро, поэтому с любопытством осматривался по сторонам, разглядывая странные многовитковые спирали из белого металла, усеивающие раструб ангара, колоссальную решетку потолка, в ячеях которого прятались выпуклые щиты, похожие на чьи-то внимательные глаза. Он обратил внимание, что людей в ангаре почти нет, только возле черного штыря в центре диска ковырялись с приборами двое парней в форме инженерно-технической службы ТФ-связи да у многоэтажных контейнеров стояла группа людей, явно не принадлежавших к персоналу станции.

Здесь были руководитель СЭКОНа Иван Морозов, начальник технического сектора УАСС Кими Озава, раскосостью глаз походивший на Дикушина, Станислав Томах, двое инженеров и директор таймырской станции метро Илона Велиава, высокая строгая блондинка с водопадом золотых волос.

— Все готово, — сказал один из инженеров. — Аппаратура по всей трассе функционирует нормально, можно приступать.

— Пойдемте в бункер управления, — предложила Велиава. — Груз проверен, техники заканчивают контроль систем.

— А можно откуда-нибудь изнутри камеры понаблюдать за пуском? — спросил Морозов.

Велиава в сомнении подняла тонкую бровь.

— Разве что в перископы, да только ничего вы не увидите. Никаких световых и прочих видимых эффектов при ТФ-запуске в камере не возникает.

— Тогда ведите в свой бункер.

— Кто проверял груз? — спросил Керри Йос.

— Я, — ответил Томах, — и смена техников, конечно. Все в порядке, груз точно такой же, что и не дошедший до Садальмелека.

Все вышли в хмурый октябрьский день Таймыра, под начавший накрапывать дождь.

— Нельзя было обойтись без дождя? — буркнул Томах.

— Это не мы, — виновато проговорила Велиава, обернувшись на его голос. — Северный гидрометцентр предупреждал еще утром, что Таймыр попадет в зону штормовой отдушины.

— Ты что? — шепнул Богданов на ухо другу. — Форму потерял?

— Меня все раздражает, — буркнул Томах. — Кажется, что мы что-то упустили из виду, какую-то важную деталь. Не аукнулось бы нам другим манером, ведь вслепую играем… неизвестно с кем. Но уж то, что этот «кто-то» не слабее нас, это наверняка.

— Ну-ну, не паникуй. Эксперимент нужен, ты сам прекрасно понимаешь. Не пройдет груз на Историю — значит, будем думать, пройдет — все твои страхи напрасны.

— Ой ли? Больно категоричен ты в своих суждениях сегодня, на себя не похож. Посмотрим. Есть такая интересная штука — интуиция, так вот она мне шепнула по секрету, что груз пройдет нормально, однако тревогу с души не сняла.

Богданов мельком посмотрел на угрюмо-спокойное лицо Томаха и шагнул в дверь, открывшуюся в малом куполе.

Зал управления метро изнутри представлял собой стандартный куб со встроенным в стену пультом и радугой экранов над ним. Видимо, он давно не подвергался капитальному ремонту, потому что здесь стояли не виомы, а старые плоско-мозаичные световые экраны, создающие слабый стереоэффект.

— Располагайтесь. — Велиава радушно указала гостям на кресла, принесенные скорее всего заранее.

— Все рассчитали? — еще раз спросил Морозов. — Не хотелось бы неприятных сюрпризов.

— Предусмотрели все, что может предусмотреть современная наука прогноза, — неожиданным басом отозвался Кими Озава.

Морозов неопределенно покачал головой.

— Верю, но… лучше десять раз проверить, чем один ошибиться.

— Кредо теоретика, — сказал Богданов задумчиво.

— Что?

— Кредо теоретика: семь раз отмерь, один отрежь. Есть еще кредо практика: один раз отмерь, семь раз отрежь.

Все присутствующие в зале засмеялись. Морозов тоже улыбнулся, хотя было заметно, что смеяться он не умеет.

— Поехали, что ли? — буркнул Керри Йос, переждав смех. — Корреспонденты на Истории готовы?

— Еще вчера, — подтвердил диспетчер станции.

— Системы контроля?

— Готовы. — Это уже Кими Озава, общавшийся с работниками своего ведомства посредством рации.

— Старт!

Илона Велиава, оглянувшись на «высокое начальство», сделала три быстрых переключения на пульте, рявкнул гудок, и белый диск над пультом загорелся дрожащим зеленым светом.

По залу прокатился общий вздох.

— Груз прошел, — доложил диспетчер. — Потери в норме, поле по глубине струны ниже интервала трансляции.

— Спасибо, Ник, — прервала его Велиава. — Груз прошел нормально, джентльмены.

Морозов встал.

— Я ждал этого. Спасибо и вам, Илона. Надеюсь, своим экспериментом мы не очень выбили вас из графика?

— Какие могут быть претензии? — развела руками Велиава. — Наверстаем. Я понимаю, что безопасность УАСС не экспериментирует зря.

— Вот это уж точно! До свидания.

Они вышли из зала. Дождь лил вовсю.

— В пятнадцать ноль-ноль совещание, — напомнил Морозов. — У вас есть ко мне вопросы? Соображения относительно сегодняшнего запуска?

— Нет, — сказал Керри Йос, поднимая воротник куртки. — Соображения еще надо обдумать.

Морозов кивнул и удалился к пассажирской камере метро в сопровождении Озавы и его инженеров.

— Ну и что теперь? — спросил Керри Йос, глядя ему вслед.

— Будем продолжать работу. — Богданов остался спокоен. — Искать. Грузы почти такого же назначения не проходили еще к Шемали и к планетам Суинберна. Проведем экспериментальные запуски, убедимся, что эффект исчезновения не повторяется.

— Действуйте. Я в отдел, понадоблюсь — найдете. Людей дам, но не больше группы.

Керри, пряча лицо в воротник куртки от колючего дождя, пошел к парусу метро.

— Я на базу, — сказал Томах. — Мои мальчики заканчивают работу по каналу поиска особой срочности. Система дорогая, зато отдача великолепная. А главное — не надо тратить недели и месяцы на поиск документов в архивах.

— Будут новости, сообщи. Кстати, заметил, у Морозова те же выводы, что и у тебя? Он сказал, что ожидал благополучного исхода с запуском груза на Историю.

Томах отвернулся и глухо ответил:

— Значит, и у него развита интуиция. Ну, потопали, а то промокнем насквозь, мне такой климат не по нутру.

Издали здание оперативного центра Управления аварийно-спасательной службы напоминало подсвеченную изнутри кристаллическую глыбу аквамарина. Однако, подлетая ближе, Филипп все меньше находил сходства здания с кристаллом, пока наконец оно не выросло в исполинский горный хребет, сверкающий на гранях холодным голубым огнем.

Километра три в длину, прикинул Филипп, и метров шестьсот в высоту! Что ж, объемы центров организации, ответственной за безопасность и нормальную работу цивилизации, должны соответствовать и размаху ее деятельности…

А уж в полукилометре от здания Филипп понял, что оно не сплошное, а состоит из тысяч модульных блоков, соединенных хитроумным способом в ажурную конструкцию, напоминающую атомную решетку какого-то минерала. В следующее мгновение из дна чашки, венчающей «отросток минерала», метнулась ввысь гибкая лапа, подхватила пинасс и втянула его в глубину здания.

— Приехали, — сказал Томах, первым выпрыгивая из кабины на пол эллинга. Вслед за ним вылез Богданов, потом Филипп.

Следуя указателям, они нашли нужный лифт и через минуту стремительного падения сквозь сплетение лифтовых линий центра стояли перед входом в зал совещаний, откуда в коридор доносился странный рокочущий гул.