Бесконечная война - Холдеман Джо

- Да, я понял, я на два года старше, чем нужно.

- Вот именно. Или всю оставшуюся жизнь проживешь за счет государства, или вернешься в армию.

- Тут и думать нечего, - сказала Мэригей. - В солдаты мы не пойдем.

Я согласился:

- Если пять или шесть миллиардов человек могут прилично существовать и без профессии, то смогу и я.

- Они привыкли к этому с детства - к такому положению вещей, - сказал Майк. - И это, скорее всего, не совсем то, что ты представляешь себе. Еды они получают едва достаточно, чтобы сбалансировать затраты энергии. Мясо раз в неделю. Даже по первому классу обеспечения.

- Ничего особенно нового, - сказал я, - особенно, по части еды - в армии нас так и кормили.

- Что до остального, то как ты сказал, мы с детства к этому не привыкли. Мы не станем целый день сидеть и смотреть телевизор.

- Я хочу рисовать, - сказала Мэригей. - Я всегда хотела серьезно заняться рисованием и живописью.

- А я буду продолжать изучать физику, просто так, для себя. И займусь музыкой и буду писать... - я обернулся к Мэригей, - или еще чем-нибудь займусь, как нам рассказал сержант Шири на Старгейте.

- Присоединишься к Новому Возрождению, - сказал Майк безжизненным тоном и раскурил трубку. Это был настоящий табак, и по комнате распространился замечательный запах.

Он, видимо, заметил, как я смотрю на него голодными глазами.

- Ну что из меня за хозяин! - Он извлек несколько листов бумаги из кисета и ловко свернул сигаретку. - Держи. Мэригей, ты будешь?

- Нет, спасибо, Майк. Если с табаком действительно трудно, то я лучше буду снова привыкать.

Майк кивнул, попыхивая погасшей было трубкой.

- Да, ничего хорошего. Лучше тренировать психику, научиться расслабляться и без табака.

Я закурил свою тонкую сигаретку.

- Хороша.

- На Земле ты ничего лучшего не достанешь. И марихуана у нас тоже лучше - от нее голова так не мутнеет.

Вошла мама и присела к нам.

- Обед будет готов через несколько минут. Майкл опять критикует наши порядки, я слышала.

- Разве я не прав? Пара сигарет с земной "травой", - и ты зомби.

- Кто это "ты"? Ведь ты сам не куришь ее?

- Ладно, ладно. Послушный мальчик не перечит мамочке.

- Когда она права, - сказала мама, совершенно, однако, без улыбки. Так! А вы, детки, любите рыбу?

И мы заговорили на совершенно безопасную тему, о том, какие мы голодные, и потом сели вокруг блюда, на котором лежал громадный лютианус, гарниром к нему был подан рис. Первая настоящая еда, которую нам с Мэригей пришлось отведать за последние двадцать шесть земных лет.

8

Как и все остальные, на следующий день я давал интервью на стереовидении. Полное отчаяние.

Комментатор: - Сержант Манделла, вы, судя по наградам, один из самых бравых солдат в ИСООН.

- Это точно, мы все получили по пригоршне планок еще на Старгейте.

- Вы участвовали еще в знаменитой кампании Альфа-0, первой настоящей битве с тельцианами, и вот сейчас как раз вернулись из рейда к Иод-4.

- Э-э, не совсем так, мы...

Комментатор: - Прежде чем мы расскажем о кампании Иод-4, наши зрители очень бы хотели услышать ваши личные впечатления от столкновения с тельцианами, так сказать, лицом к лицу. Жуткие существа они, не правда ли?

Я: - В общем-то, да. Наверное, вы видели снимки. Единственное, что на них плохо видно - это фактура покровной ткани. Кожа у них морщинистая, как у ящериц, и бледно-оранжевого цвета.

Комментатор: - А как они... пахнут?

Я: - Понятия не имею. В боекостюме можно чувствовать только собственный запах.

Комментатор: - Ха-ха, понимаю. Но мне хотелось бы узнать вот что, что вы чувствовали, вы лично, когда первый раз увидели противника... Испуг, отвращение, ненависть - что именно?

- Ну, сначала я был испуган, и отвращение тоже чувствовал. Это еще до боя, когда над нами пролетел одиночный тельцианин. Во время же боя мы находились под воздействием постгипнотического внушения - его нам сделали на Земле, и ключевая фраза приводила внушение в действие - и я испытывал только искусственную ненависть.

- Вы их презирали - и сражались немилосердно.

- Правильно. Мы истребили всех до одного. Хотя они и не пытались сопротивляться. Но когда нас освободили от воздействия внушения... мы сами не могли поверить, что это сделали мы. Четырнадцать человек сошли с ума, все остальные еще неделю сидели на транквилизаторах.

- Понимаю, - рассеянно сказал комментатор и бросил взгляд куда-то в сторону. - Сколько убили вы лично?

- Пятнадцать, двадцать - не знаю, ведь я уже говорил, что мы сами себя не помнили. Это было истребление.

В течение всего интервью комментатор как-то странно повторял сам себя и держался несколько скованно. Вечером, уже дома, я понял, в чем было дело.

Мэригей и я сидели перед стереокубом вместе с Майкам. Ма отправилась к дантисту по поводу нескольких вставных зубов (считалось, что дантисты в Женеве лучше, чем американские). Мое интервью показывали по программе "Калейдоскоп", втиснув его между документальным фильмом о лунных гидропонных оранжереях и концертом какого-то человека, утверждавшего, что он может сыграть "Двойную фантазию ля-мажор" Телеманна на губной гармошке. Мне было интересно узнать, смотрит ее еще кто-нибудь на целой Земле.

Что ж, интересно было посмотреть на гидропонные оранжереи, и парень играл на гармошке виртуозно, но между ними встряло интервью, и это была сплошная липа.

Комментатор: - А как они пахнут?

Я (за камерой) - Ужасная вонь, смесь гниющих овощей и жженой серы. Запах проникал в боекостюм сквозь отводной фильтр.

Все стало ясно - он заставлял меня говорить и говорить, чтобы набрать побольше материала, на основе которого они потом синтезировали мой голос.

- Черт побери, кто им позволил такое делать? - спросил я Майка, когда спектакль закончился.

- Не обижайся на этого парня, - сказал Майк, следивший за учетверившимся образом музыканта, дувшего в четыре гармошки. - Все средства информации подлежат цензуре ИСООН. Уже десять или двенадцать лет, как Земля не получает объективных репортажей о войне. Хорошо, что они не подставили актера вместо тебя.

- А на Луне как, лучше?

- Официальная информация ничем не отличается от земной. Но так как все связаны с работой в ИСООН, легко определить, где прямая подделка фактов.