Черные алмазы - Мор Йокаи

Графиня была вынуждена признать, что сосед ее, во-первых, умен, а во-вторых, деликатен.

— В своем письме управляющий сообщает, что после всего случившегося он не смеет показаться вам на глаза, так как вы, графиня, никогда не поверите, будто некие скандальные происшествия могли происходить в замке без его ведома. Мне это представляется лишь предлогом. Я думаю, что вы, графиня, в минуту раздражения обнаружив, что слуги злоупотребили вашей снисходительностью, просто их выгнали. Ввиду этого по получении письма я первым долгом велел своим людям сесть на коней и послал их на ближайшую почтовую станцию дать телеграмму вашим пештским банкирам, которым известен управляющий, как ваше доверенное лицо, наделенное полномочиями при заключении сделок по купле-продаже. В телеграмме я предупредил, чтобы управляющему — по причине его неожиданного отъезда — никаких денег не выдавали.

— Вы проявили весьма полезную предусмотрительность, — вместо графини отозвался господин аббат. — Графиня будет вам очень признательна.

Теуделинда милостиво кивнула головой.

— Одна из причин моего прихода сюда — желание получить у вас одобрение принятых мною мер, — продолжал Иван. — Вторая причина заключается в том, что вы, графиня, теперь без прислуги и, вероятно, не захотите здесь оставаться. Я помогу вам выехать и, пока вы не распорядитесь иначе, велю своим людям, за которых я ручаюсь, охранять замок.

— Ваше деликатное внимание достойно самой высшей похвалы, — снова произнес священник, — и графиня чувствует себя весьма обязанной вам за эту заботу.

— Я только выполняю свой долг, — сказал Иван. — И, наконец, третья причина. Я думаю, вы, графиня, больше не будете жить в деревне. Не сомневаюсь, что вы так же богаты, как и бережливы. Но я почти уверен, что, вследствие неожиданного бегства слуг и управляющего, в данный момент ваш сейф совсем пуст. Поэтому я думаю, что не обижу вас, если предоставлю в ваше распоряжение свою кассу. На короткий срок, пока вы не урегулируете свои денежные дела, я могу одолжить вам десять тысяч форинтов.

Аббат Шамуэль подошел к графине и шепнул ей, чтобы она не вздумала предлагать проценты. В знак согласия графиня милостиво протянула Ивану руку, и он, вынув бумажник, отсчитал ей десять тысяч банкнотов. Графиня хотела было дать Ивану расписку, но он ответил, что в этом нет необходимости, так как деньги он дает на короткий срок.

Графиня попросила аббата распорядиться этой суммой по своему усмотрению.

— А теперь, графиня, — сказал Иван, — разрешите задать вопрос: когда вы намерены покинуть замок?

— Сейчас, сию же минуту, немедленно! Г поспешно ответила графиня.

— В таком случае я осмелюсь предложить вам план подготовки к отъезду, который сопряжен с некоторыми трудностями. Прежде всего надо упаковать самое необходимое. Вы только скажите, графиня, что нужно взять и в какой чемодан сложить. Затем я запрягу в экипаж ваших лошадей. Потом мы закроем опустевший замок и опечатаем его. До тех пор пока вы не пришлете кого-нибудь принять замок, двое моих верных людей будут охранять его у ворот. А мы отправимся в путь. Жилье управляющего у нас по пути, быть может, мы найдем там какие-нибудь отчеты.

— Нет, нет! Туда я не поеду! Мне не нужны никакие отчеты! — запротестовала графиня.

— Хорошо. Значит, мы отправимся прямо на постоялый двор.

— Почему на постоялый двор?

— Потому что там находится почта и там вы получите почтовых лошадей для своей коляски.

— Зачем мне почтовые лошади? Разве я не могу ехать на собственных?

— Нет.

— Почему?

— Потому что у вас плохие лошади. Они не довезут вас даже до соседней станции.

— Почему вы думаете, что у меня плохие лошади? — возмущенно спросила графиня.

— Потому что их плохо содержали.

«Какой неприятный человек! — мысленно произнесла графиня, — и ведет себя и отвечает по-мужицки».

— Я не поеду на постоялый двор, — заявила она упрямо. — я никогда не войду в дом, где торгуют вином. А нельзя ли мне остановиться у вас, пока запрягут экипаж?

— Почту за счастье. Но мой дом неустроен. Я живу один, я холост.

— Это не имеет значения.

— В таком случае, графиня, прежде всего решите, какие платья следует упаковать и в какой чемодан.

— Какие платья? — с особым выражением повторила графиня, широко раскрыв глаза. — И в какой чемодан? Сейчас я вам скажу. Окажите мне любезность, разожгите огонь в камине, пока я схожу за платьями. Здесь холодно.

В зале находился большой камин из зеленого мрамора. В нем тлели оставшиеся с вечера угли. Иван положил на них поленья, и вскоре огонь весело запылал.

Графиня вернулась очень быстро. Она несла большую охапку платьев — столько, сколько смогла унести.

— О, вы все это хотите упаковать, графиня?

— Все, все! И остальные тоже.

— А куда?

— Вот сюда! — ответила графиня, швырнув платья в камин. Пламя сразу их охватило: шипя, похрустывая, потрескивая, горели шелк, муслин, креп, кружева.

Мужчины ошеломленно смотрели на графиню, но ни один не промолвил ни слова.

А она вернулась в гардеробную и вышла с новой охапкой платьев; она бросала их одно за другим в камин, платья вспыхивали с треском, похожим на хохот, словно из каждого вылетал через трубу опаленный огнем бесноватый дьявол. Теуделинда с горящими на щеках розами раз десять совершила путь в гардеробную и обратно. Тяжело дыша от возбуждения, она бросала в огонь свои туалеты. За платьями последовало белье, все подряд, без пощады, без исключения. Вышитые, тонкие, дорогие, роскошные сорочки, пеньюары. Все было сожжено.

«Гм. Довольно простой метод укладки и инвентаризации!» — подумал про себя Иван, но вслух ничего не сказал.

Аббат, заложив руки за спину, спокойно наблюдал, как графиня неистовствует, предавая auto da fe[60] свой гардероб.

После того как сожжение было завершено, Иван сказал:

— С этим покончено, но в чем вы теперь отправитесь в путь, графиня?

— В платье, которое на мне, и в дорожной шубе.

— Как вам угодно. Пойду запрягу лошадей.

Иван вышел во двор, а Теуделинда с помощью аббата надела теплую кунью шубу, — теперь она была готова в дорогу. Графиня не взяла с собой из замка ничего. Все те вещи, которые она прежде называла своими, казались ей оскверненными.

Когда Иван вернулся и доложил, что лошади поданы, графиня уже ждала его. Они заперли и опечатали одну за другой двери замка. Спустившись во двор, графиня увидела пристреленного пса и вспомнила, что одна собака осталась в живых.

— А с ней что будет? Ее тоже надо убить, иначе она с голоду подохнет.

— Жаль убивать, — сказал Иван, — я спущу собаку с цепи, и она побежит за нами. Собака может остаться у меня.

Графиня с любопытством ждала, что свирепый волкодав бросится на Ивана. Однако пес кусаться не cтал.

Иван заговорил с ним ласково, как с разумным существом, пес спокойно позволил ему отцепить ошейник и лизнул руку своему освободителю.

Коляска покатила со двора. Ключ от закрытых ворот Иван передал господину аббату, сидевшему в коляске рядом с графиней, сам вскочил на козлы и погнал одров — двух скверных старых кляч с распухшими ногами, — которых графиня именовала своим экипажем и за которых бог весть сколько тысяч заплатила управляющему.

Сворачивая к заводскому поселку, в утренних сумерках в стороне дороги они увидели рвущийся к небу дым, навстречу им бежала группа рабочих с Ивановой шахты, тащивших пожарные орудия. Иван спросил у них, в чем дело, куда они направляются? Рабочие ответили, что горит амбар графини, но они надеются быстро потушить пожар.

— Этого я ожидал, — сказал Иван. — Плут управляющий неминуемо должен был поджечь амбар, иначе выяснилось бы, что в нем осталось, а что уже продано.

Графиня была возмущена столь глубоким человеческим падением, а Иван весьма сухо заметил, что сельским хозяйством вне всякого сомнения должен заниматься тот, кто сам за всем следит, а не запирается в комнате.

Несносный человек!

Совсем рассвело, когда по снегу, смешанному с грязью, жалкий парадный выезд дотащил наконец коляску графини до рабочего поселка. От великого усердия пар так и валил от обоих одров.

Иван въехал во двор своего дома; поспешившему навстречу почтмейстеру он велел позаботиться о клячах графини и о лошадях, на которых она поедет дальше, а сам провел гостей в свой кабинет. В остальных комнатах стоял лютый холод, так как они никогда не отапливались, поэтому высоких посетителей можно было принять только здесь.

Беспорядок в комнате был не больше, чем обычно, но Ивану пришлось похлопотать и освободить место, где смогли бы расположиться гости.

С робостью графиня оглядывала незнакомые предметы, которые стояли, лежали, валялись на стульях, столах, полках этого кабинета. Бесовские орудия! С тайным ужасом она заглянула в химическую лабораторию, где в котле под колпаком еще тлели угли, оставшиеся от прерванного на середине химического опыта.