Вечная жизнь - Джек Вэнс

— Но тоща же будут три Анастазии? И все одинаковые…

— Одна из вас может быть Анастазией, если ей это нравится. Другая будет моей женой. А третья может делать то, что хочет.

Три Анастазии смотрели на него с недоумением. Наконец старшая заговорила:

— Мы не собираемся идти к тебе. Если была свадьба, то нужно совершить развод. Мы выйдем из нашего убежища, но не больше того.

Роденейв посерел.

— Одна из вас пойдет га мной. Выбирайте, кто именно!

— Не я.

— Не я.

— Не я.

Три голоса прозвучали с одинаковой интонацией.

— Но свадьба! Вы не можете игнорировать ее.

— Можем. И мы так и сделаем. Ты не тот, кто может принести нам удовольствие.

Роденейв заговорил сдавленным голосом:

— Все суррогаты Амарантов должны покинуть свои убежища. Таков приказ.

— Чепуха.

— Чепуха.

— Чепуха.

Роденейв шагнул вперед, поднял руку, и щека одной из Анастазии вспыхнула алой краской. Посте этого он вышел, уселся в кар и полетел в Кларжес один.

3

С тех пор как Джакинт Мартин впервые познакомила Роланда Зигмонта с делом Гэвина Вэйлока, он испытывал постоянное ощущение нерешительности и нервозности…

Роланд был очень старый человек, один из представителей первой группы Большого Союза Амарантов. Он был высокого роста, стройный, если не сказать, тощий. Время смягчило его, и он совсем не разделял страстной непримиримости и фанатизма Джакинт. После той апокалиптической ночи, которая принесла столько волнений, первое, что он ощутил, было облегчение: худшее уже позади.

Но в последующие дни ему пришлось заниматься последствиями той ночи. 1762 суррогата вышли в мир, и теперь требовалось решить грандиозную проблему: каков статус этих новых граждан? У каждого из четырехсот Амарантов, чьи убежища были опустошены, имелось теперь четыре или пять абсолютно одинаковых копий, с одинаковым прошлым, одинаковыми надеждами на будущее. Каждый имел право считать себя Амарантом со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Так что ситуация сложилась кошмарная.

Это положение обсуждалось на сессии Директората, и эта сессия была самой бурной за всю историю Общества. Сессия приняла единственное решение, которое только и можно было принять: все 1762 копии были приняты в Общество Амарантов как отдельные личности.

После этого неминуемо всплыло имя Гэвина Вэйлока. Карл Фергюс — один из тех, кто лишился суррогатов, кричал:

— Недостаточно просто уничтожить этого человека, надо подвергнуть его ужасным мукам в стиле варваров!

Роланд вышел из терпения и резко возразил:

— Ты в истерике. Ты смотришь на все случившееся только со своей колокольни.

— Ты защищаешь монстра? — вспыхнул Карл.

— Я просто констатирую факт, что Вэйлок был вынужден принять крайние меры. Он дрался за то, чтобы вернуться в ряды Амарантов и использовал то, что было у него в руках.

Тревожная тишина установилась в комнате. Вице-председатель Олаф Мэйбоу примирительно сказал:

— Как бы то ни было, все кончилось.

— Не для меня! — взревел Карл Фергюс. — Роланду легко разыгрывать святую простоту: его суррогаты в безопасности. Если бы он не был так нерешителен и медлителен…

Нервы Роланда были напряжены до предела, и это обвинение вывело его из себя. Он вскочил, схватил Карла за отвороты пиджака, прижал его к стене. Карл вырвался, и между ними завязалась борьба. Дерущихся удалось разнять лишь через несколько минут.

На этом и кончилась эта сессия — с нападками, взаимными оскорблениями, едва не переходящими в драки.

Страсти, однако, не утихали, и Роланду Зигмонту приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдерживать растущее напряжение среди Амарантов. Он подолгу работал в здании Директората, задерживался там допоздна.

Как-то Роланд сидел в кресле, отдыхая после трудной работы, как вдруг к нему зашел человек, который сел напротив. Роланд поднял голову ж в ужасе вскочил.

— Гэвин Вэйлок! — хрипло прошептал он.

Вэйлок встал.

— Если вам так нравится, Гэвин.

— Но… но ты же уничтожен!

Вэйлок пожал плечами.

— Я мало знаю о том, что случилось. Обо всем я прочел лишь в газетах.

— Но…

— Почему вы удивлены? — спросил Вэйлок даже с некоторым раздражением. — Вы забыли, что я — Грэйвен Варлок?

И тут на Роланда снизошло просветление.

— Ты старший из суррогатов Грэйвена?

— Естественно. У Гэвина Вэйлока было семь лет, чтобы обеспечить себя суррогатами.

Роланд плюхнулся в кресло.

— Почему я не подумал об этом раньше? — Он потер виски. — О Боже. Что теперь делать?

Вэйлок удивленно вскинул брови.

— Разве есть сомнения.

Роланд вздохнул.

— Увы, нет. Ты выиграл. Приз твой. Идем. — Он провел его в свой кабинет, открыл сейф, окунул древнее перо в пурпурные чернила и написал: “Грэйвен Варлок”. Затем закрыл сейф. — Ну вот ты и в списках. Завтра я выдам тебе бронзовый медальон. Формальности все пройдены. — Он осмотрел Вэйлока с головы до ног. — Я не претендую на дружелюбие по отношению к тебе, ибо я его не чувствую. Но я предлагаю тебе стакан бренди.

— Я выпью с удовольствием.

Двое мужчин сидели в тишине. Роланд откинулся на спинку кресла.

— Ты достиг своей цели, — тяжело сказал он. — Ты Амарант. Жизнь лежит перед тобой. Ты получил сокровище… — Он сделал паузу. — Но как ты получил его? Четыреста Амарантов сейчас должны прятаться по своим убежищам. Им нужно выращивать новые суррогаты. Некоторые могут за это время погибнуть, умереть… и без суррогатов они умрут навсегда. Их жизни на твоей совести.

Вэйлок спокойно выслушал это.

— Всего этого можно было избежать семь лет назад.

— Сейчас это не имеет значения.

— Возможно. Но нужно помнить, что любое повышение слопа оплачивается жизнью других. На моей совести будет лежать жизнь двух или трех Амарантов, о которых вы упомянули. Но каждый Амарант узурпирует жизнь двух тысяч человек.

Роланд Зигмонт горько засмеялся.

— Ты считаешь, что не отнимал жизнь у этих двух тысяч? То, что ты стал Амарантом, отзовется и на Вержах, и на тех, кто ниже их. — Он махнул рукой. — Но ты не думай, что, став Амарантом, ты попал в исключительные условия. Все далеко не так.

— Почему?

— Вместе с тобой получили статус Амаранта еще 1762 человека.

— Ну и что? Какие сейчас льготы Амарантам?

Роланд нахмурился.

— Амарант может делать только то, что считает правильным.

Вэйлок встал.

— Я хочу пожелать вам спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Роланд.

Вэйлок пошел на посадочную площадку, где оставил свой кар. Он поднялся высоко в небо. Под ним раскинулся Кларжес. Древний город. Богатый город. Современный город. Город, где было место далеко не для всех.

Что теперь? Пожалуй, нужно отдохнуть и подумать. Самое подходящее место для этого — старый порт. Он рассмеялся. Он — Гэвин Вэйлок. Перед ним распростерлось будущее. Будущее без границ и пределов. Теперь не нужны борьба, напряжение, хитрости, планирование, расчеты, защита… А когда всего этого нет, зачем нужна жизнь?

Вэйлок ощутил разочарование. Он выиграл, приз у него, но какой ценой? Что толку в выигрыше, если человек не может воспользоваться им так, как ему хочется?. Амаранты такие же робкие и запуганные, как и гларки.

Вэйлок подумал о “Стар Энтерпрайз”, которая сейчас заправляется горючим и готовится к полету. Может, ему стоит совершить путешествие в парт Эльденбург и нанести визит Ренгольду Бибурсону?

Глава двадцатая

1

Роланд Зигмонт провел еще один сумасшедший день на заседании Совета, но к ужину он сумел успокоиться.

Поужинал он один, благодаря Бога за тишину и спокойствие, окружающие его. Во время ужина он решил просмотреть газеты.

На первой странице “Бродсаст”, газеты гларков и Брудов, он прочел:

“Политика “Бродсаст” — это абсолютное равноправие между филами. И сейчас мы крайне встревожены тем, что в мир выпущено 1762 копии Амарантов. Это полноценные копии и, следовательно, они имеют такие же права., как и их прототипы. Однако 1762 новых Амаранта означают уменьшение каждого фила и всего населения в целом на 17,62 процента.

По нашему мнению, Общество должно зарегистрировать копии Амарантов в Бруды. В противном случае налицо будет несправедливость и использование привилегированного положения в личных целях”.

Роланд горько усмехнулся и раскрыл “Кларион” — газету, отражающую мнение людей высших филов. Он прочел следующее:

“Город охвачен возбуждением. Еще бы! 1762 новых Амаранта вышли в свет. Мы согласны, что ситуация необычная. Но как можно восстановить справедливость? Все новые Амаранты выпущены в свет помимо их воли и было бы жестоко возвращать их в начало, в низшие филы.