100 великих спортсменов - Берт Шугар

Через шестнадцать миль Затопек, бежавший локоть к локтю с Петерсом, вывалив на щеку язык, повернулся к сопернику и спросил: «А не прибавить ли нам?» Взволнованный неожиданным соперничеством, Петерс смог лишь ответить: «Действительно стоит», и, изображая свежесть, прибавил шагу. Но ухмылявшийся Затопек оставался возле его плеча, ехидно спрашивая: «А нельзя ли еще быстрее?» Наконец после двадцати миль Петерс, ноги которого начинала сводить судорога, не смог более держаться вровень с Затопеком и отстал. Продолжая бег с прежней мрачной гримасой на лице, Затопек сумел сохранить скорость и вбежал на стадион, намного опередив своих преследователей. Заметившая появление бегуна на дорожке огромная толпа разразилась приветственными криками: «За-то-пек, За-то-пек», когда летучий чех закончил последний круг марафона с рекордным временем еще до того, как преследовавшие его бегуны сумели вбежать на стадион. Герой Игр 1952 года уже раздавал автографы, когда пришедший вторым Рейнальдо Горно из Аргентины пересек линию финиша. И кто же приветствовал его на финишной отметке долькой апельсина? Конечно же Эмиль Затопек.

Совершив сей неслыханный «хет-трик» на стайерских дистанциях, Эмиль Затопек поставил себя в ряд величайших спортсменов всех времен, сделавшись одновременно, по словам самого Роджера Баннистера, первым в мире человеком, пробежавшим милю менее чем за четыре минуты, «величайшим атлетом послевоенного мира» – и среди хмурых, и среди жизнерадостных спортсменов.

УЭЙН ГРЕТЦКИ

(родился в 1961 г.)

В то время, когда казалось, что виртуозы техники в спорте исчезли как ископаемые, если не считать нескольких, сохранившихся в качестве учебных пособий, вдруг объявился невысокий чародей по имени Уэйн Дуглас Гретцки, принесший с собой в игру невиданную дотоле в НХЛ науку – умение играть в хоккей как в шахматы. И в этом процессе он успел собрать больше титулов, чем у китайского императора, а заодно превратить книгу рекордов Национальной хоккейной лиги в свой личный дневник.

Способности Гретцки к шахматам на льду проявились еще в раннем детстве, в Брантфорде, Онтарио. Отец прикрепил к крошечным ножкам сына коньки едва ли не раньше, чем малыш научился ходить. И как только маленький Уэйн научился передвигаться по льду, папа Гретцки начал с ним свои постоянные занятия, которые со временем сделают этого парня величайшей забивающей машиной во всей истории игры, – тренировки эти включали выписывание на льду зигзагов между выставленными на льду в форме «Z» консервными банками, перепрыгивание через палку после получения паса и попадание шайбой в большие или маленькие мишени. Но самой важной частью его обучения стал перехват отскочившей от борта шайбы, ибо отец Уэйна исповедовал следующий принцип: «кати туда, где шайба должна оказаться, а не туда, где она была», не гоняйся, мол, понапрасну за черным кружком.

Тренировки не просто развили его способности, но и сделали из него вундеркинда шайбы. В возрасте шести лет Уэйн уже играл в лиге вместе с десятилетками, а четыре года спустя он уже встречался в юношеской лиге с почти взрослыми парнями. Однако юный Уэйн более чем восполнял свои возрастные недостатки своим хоккейным интеллектом, выпестованным его отцом, в особенности врезанным в подсознание правилом, гласящим, что бежать всегда следует навстречу шайбе, а не следом за ней. Воплотив это мудрое учение в жизнь, молодой Уэйн сумел пойти дальше и освоить правило скольжения, позволяющее представлять, где шайба находилась, где она находится в данный момент и где ей предстоит быть. И поступая так, он научился забрасывать в среднем по четыре с половиной шайбы за игру против старших юношей.

С каждым проходившим годом слава молодого Гретцки росла и ширилась, разнося молву о его меткости и предвидении по всем пределам Канады, имя его начало появляться на страницах газет. В возрасте шестнадцати лет этот находящийся в процессе создания миф заплыл в порт Су-Сент-Мари, чтобы закончить там свое хоккейное образование.

Пока он находился в Су-Сент-Мари, фортуна добавила новую черту к легенде о Гретцки, выбрав для него свитер под номером 99. Похоже, молодой человек мечтал носить номер 9 – как и его хоккейный идол Горди Хоу. Однако обстоятельства сложились так, что этот номер был уже закреплен за другим членом команды, и генеральный менеджер Маз Макферсон не хотел и думать о том, чтобы передать его Гретцки. Отнюдь не случайно в нашей истории то, что в том же 1977 году недавно проданные в «Нью-Йорк Рейнждерс» Фил Эспозито и Кен Ходж, получили номера 77 и 88. И Макферсон, чтобы удвоить удовольствие Гретцки, предложил юному феномену номер 99. Гретцки сперва было отказался от этой идеи, но, походив в свитерах под номерами 19 и 14, начал выступать под номером, который впоследствии принесет ему славу, и даже в два раза большую, чем выпала на долю его юношеского кумира.

Но так ли уж велика разница, 9 или 99, поскольку молодой Гретцки продолжал забрасывать шайбы одну за одной, набирая при этом по 182 очка за шестьдесят четыре игры. Такая игра привлекла к себе внимание «Индианаполис Рейсерс» из возникшей на ровном месте Всемирной хоккейной ассоциации, и он подписал с командой четырехлетний контракт на сумму 875000 долларов. Но уже после восьмой игры «Рейсерс», пребывавшие на тонком в финансовом отношении льду, обнаружили, что этот еще не брившийся новичок представляет собой отличную монету, и продали его контракт «Эдмонтон Ойлерз», также входившей тогда в ВХА.

Словом, Гретцки собрал свои клюшки и переехал в Эдмонтон, чтобы в одиночку приступить там к штурму книги рекордов. В своем первом полном году игры в «крупной» хоккейной лиге, еще за три года до достижения совершеннолетия, игрок, которого теперь называли Мальцом, набрал 104 очка, забросив 43 шайбы и сделав 61 передачу. Однако критики вновь принялись водить носами: это же всего лишь ВХА, лига, составленная из игроков бывших или не реализовавшихся. В 1979-м ВХА упразднили, и Эдмонтон вошел в состав старой доброй Национальной хоккейной лиги. А Гретцки, заиграв уже среди самых «старших», обрел буквально звездную яркость и подтвердил свой статус, набрав 137 очков при 51 шайбе и 86 передачах.

В следующие годы его карьера покатилась по уже накатанной колее, и Гретцки продолжал извлекать рекорд за рекордом из бездонной шляпы собственных достижений, став первым хоккеистом в истории НХЛ, превзойдя отметку в 200 очков – и не один, а четыре раза! – забросив за сезон рекордные 92 шайбы, и т д., и т п., поставив столько рекордов, что мозги статистиков начинали вращаться вхолостую, путаясь во всех этих цифрах.