Красная опасность - Алистер Макнейл

— Другими словами, как только вы снимете крышку с управляющего устройства?

— Совершенно верно. Но и с этим можно справиться: при помощи инфракрасного излучения.

— Значит, мне надо будет лететь с вами в Цюрих? — спросил Витлок.

— Вам решать. В моем аппарате есть и прибор инфракрасного излучения, но если вы предпочитаете полететь в Цюрих...

— Ни в коем случае, если мы можем справиться здесь, — запротестовал Витлок. — У меня ответственное задание, и я могу понадобиться каждую минуту.

— Тогда, приступим. Могу я вас попросить погасить свет и задернуть занавески? Инфракрасные лучи действуют только в полной темноте.

Когда комната погрузилась в темноту, Готтфрид включил прибор инфракрасного излучения, который был вмонтирован в крышку чемоданчика, выключил устройство для сканирования и, достав из него трансмиттер, положил на стол. Потом, вынув отвертку из набора миниатюрных инструментов, который он держал в кармане, начал выкручивать винты из крышки трансмиттера. Витлок замер. Он тяжело дышал, закусив от напряжения нижнюю губу. Пот градом катился по его лицу. Готтфрид, выкрутив последний винт, положил на стол крышку передатчика; в ней ничего опасного не было, и Витлок нервно улыбнулся. Готтфрид же, взяв из набора крошечные плоскогубцы, пристально вгляделся в два проводка: один голубой, другой желтый — на первый взгляд ничего особенного. Он чуть приподнял проводки, чтобы рассмотреть получше, не спрятана ли под ними какая-нибудь хитрая ловушка, которую не было видно на мониторе, но и там ничего не оказалось. Откинувшись назад, он медленно покачал головой.

— Что-нибудь не так? — взволнованно спросил Витлок.

— У меня такое чувство, что здесь что-то кроется, — ответил Готтфрид, продолжая рассматривать провода. — Мне кажется, нас просто приглашают их перерезать. Ну зачем все эти сложности с установкой ловушки в часах, а не в самом передатчике? Какая-то бессмыслица.

Витлок ничего не ответил. Он не мог вымолвить ни слова, потому что в горле у него вдруг пересохло. Готтфрид взял из набора крошечный скальпель и слегка надрезал желтый проводок. Отодвинув пластиковое покрытие, он внимательно всмотрелся в переплетение тончайших проволочек внутри желтого провода. Проделав то же самое с голубым, он наконец откинулся назад и, подумав немного, показал кончиком скальпеля на едва заметный волосок проволоки внутри желтого провода:

— Ловушка здесь.

Витлок с удивлением посмотрел на Готтфрида.

— Как это вы догадались? Для меня все волоски выглядят совершенно одинаково.

— У вас нет опыта в этом деле, а я занимаюсь обезвреживанием взрывных устройств вот уже пятнадцать лет. И знаю, что искать. — Используя скальпель как указку, Готтфрид показал, как проводок соединяется со взрывным устройством: — Смотрите, этот волосок соединяется со взрывным устройством совершенно отдельно, не соприкасаясь со всеми остальными. Настоящая ловушка.

— И такая же есть в голубом проводе?

Готтфрид покачал головой:

— Нет. Тот, кто захочет обезвредить устройство, обязательно перережет оба провода, тогда и произойдет взрыв. Так что достаточно поставить ловушку только в одном.

— Слава Богу, что есть такие специалисты, как вы. — Витлок стер пот со лба. — Как вы смогли в совершенстве овладеть таким мастерством?

— Главное, уметь встать на место изобретателя, понять ход его мыслей и выиграть поединок с ним. Очень увлекательное занятие! — Готтфрид, взяв щипчики, оборвал голубой провод. Используя кончик скальпеля, чтобы изолировать провод-ловушку, он обрезал остающиеся проволочки в желтом проводе и вывел таким образом передатчик из строя.

— Теперь вы можете снять часы, — улыбаясь, проговорил мастер.

Витлок замялся, он был не в силах выполнить его просьбу.

— Поверьте мне, мистер Витлок, часы теперь абсолютно безопасны.

— Дело вовсе не в том, что я вам не верю: я не верю Янгу.

Готтфрид зажег свет и повернулся к Витлоку.

— Вас беспокоит ловушка в ремешке от часов, не так ли?

Витлок кивнул:

— Этот подонок всегда любил смеяться последним.

— Для того чтобы ловушка сработала и произошел взрыв, устройство должно быть подключено к источнику питания, но так как мы обрезали все провода, оно просто не может взорваться. — Готтфрид улыбнулся, увидев, что Витлок все еще колеблется. — Ну как мне еще убедить вас? Снимите часы, не бойтесь!

Витлок расстегнул ремешок, и часы, соскользнув с руки, упали на кровать.

— Спасибо, — тихо сказал он, массируя затекшее запястье.

— Рад, что сумел помочь. Можно мне взять часы с собой? Я бы хотел внимательно их изучить в лаборатории.

Витлок протянул ему часы.

— Возьмите, ради Бога. Мне они столько крови испортили — век бы их не видеть! И давайте что-нибудь выпьем за мое счастливое избавление от этого ужаса.

— Благодарю, но мне необходимо возвратиться как можно скорее. К сожалению, вы не единственный, кому требуется моя помощь такого рода.

— Понимаю. И надеюсь, все пройдет хорошо.

— Уверен, так и будет. — Готтфрид закрыл свой кейс и запер его. — Рад был встретиться с вами, мистер Витлок.

— Я тоже, — ответил К.В., пожимая Готтфриду руку, — но было бы лучше познакомиться с вами при более приятных обстоятельствах.

— Се ля ви. — Готтфрид пожал плечами, соглашаясь с Витлоком, и ушел.

Закрыв за ним дверь, К.В. скинул ботинки и лег на постель, положив руки под голову. Вместо облегчения в его душе была пустота. Наверное, такое ощущение бывает у человека, которого сначала приговорили к смертной казни, а потом помиловали. А еще он чувствовал, что очень устал. И не только от своей опасной и трудной работы, но и от одиночества. Его друзьям — Грэхему, Сабрине, Колчинскому — легче, потому что они действуют вместе. Он же — абсолютно один. И дома теперь его никто не ждет... Да и вернется ли он сам домой? Это теперь зависит только от Убрино. К.В. сел и потянулся к телефону. Набрав номер своей квартиры в Нью-Йорке, Витлок ждал целую минуту — в трубке раздавались только длинные гудки. Он подумал было позвонить Кармен на работу, но вместо этого положил трубку и отпихнул от себя телефон. К чему звонить? Все равно ответа не будет.

Се ля ви...

Глава 10

Четверг

— Сколько времени? — спросил Грэхем.

— На пять минут больше, чем когда вы спрашивали последний раз, — раздраженно ответила Сабрина, — и на десять, чем когда вы спрашивали в предпоследний. И на пятнадцать...

— Хорошо, я понял. Стоит только задать обычный вопрос, и вы сразу же начинаете язвить.

— Но обычно этим занимаетесь вы, Майк...

— Сабрина, не надо ссориться, — вмешался Палуцци, — мы все уже на пределе. Надо беречь друг друга.

Палуцци сидел за рулем белого «БМВ-735», который утром комиссар прислал в отель. Рядом с ним устроился Грэхем, на заднем сиденье Сабрина и Калвиери. Машина была припаркована на улице, выходящей прямо на Оффенбах-центр. Они провели здесь уже сорок минут, дожидаясь, пока Колчинский свяжется с ними по рации, которая лежала на приборном щитке. Палуцци рассматривал здание. Он помнил торжественное открытие центра, которое состоялось в этом году. Тогда один из критиков назвал его «чудовищной коробкой для торта, из стекла и алюминия, но без ленточек». И действительно, в этом цилиндрической формы десятиэтажном здании не было ничего привлекательного; сейчас на его плоскую крышу то и дело садились вертолеты. С каждой минутой их количество все увеличивалось.

— Сколько времени? — Грэхем тронул Палуцци за плечо.

Палуцци взглянул на свои золотые часы:

— Девять двадцать четыре. А где ваши часы?

— Повредил вчера в горах. Вернусь в Нью-Йорк, починю. Они мне очень дороги.

— Подарок жены?

— Да, — пробормотал Грэхем и замолчал.

Палуцци снова принялся разглядывать Оффенбах-центр и все больше приходил к выводу, что критик был прав. Берн, красивый средневековый город, всегда отчаянно сопротивлялся веяниям моды, и Якоб Оффенбах, швейцарский мультимиллионер, получил разрешение на постройку здания в современном стиле только на том условии, что его возведут на окраине, чтобы не портить облик старого города. Жители Берна так и не смогли смириться с творением новой архитектуры, и здание получило название «космический корабль». Оно действительно на него походило и пришлось не по душе местным жителям. Палуцци понимал почему: в этом уютном, красивом городе Оффенбах-центр выглядел холодным и чужим.

— Никто не будет возражать, если я закурю? — спросил Калвиери, нарушив всеобщее молчание.

— Я возражаю, — отрезал Грэхем, потом махнул рукой: — Делайте что хотите, мне все равно, пойду прогуляюсь.

— Не уходите далеко, — предупредил его Палуцци, — Сергей может в любой момент позвонить.

— Не паникуйте, я только дойду вон до той фруктовой лавки.

Грэхем с трудом сдержал себя, чтобы не хлопнуть дверцей. Надев темные очки и сунув руки в карманы, он пошел по узкой улочке до магазина и остановился перед открытой витриной, которая была загорожена от солнца белым навесом. Только он присел перед ней и протянул руку, чтобы попробовать, достаточно ли спелые яблоки, как вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Поднял глаза: в дверях стоял мальчуган, лет пяти, нацеливший прямо на него игрушечное ружье. Грэхем, сделав удивленно-испуганный вид, медленно поднял руки. Мальчуган с опаской смотрел на Грэхема, на его грудь. Грэхем тоже опустил глаза и заметил, что его «беретта» в кобуре выглядывала из-под куртки. Грэхем тут же вскочил на ноги и прикрыл пистолет. Мальчик посмотрел на него с опаской и убежал внутрь лавки. В этот момент кто-то положил руку ему на плечо. Майк обернулся и увидел Сабрину.