Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

Командир дивизии решил: сосредоточить весь огонь артиллерии дивизии по наступающим частям противника, контрударом 2/26-го гв. вдсп и 23-го гв. вдсп восстановить положение.

28-му гв. вдсп быть в готовности поддержать атаку 23-го гв. вдсп в направлении МТС, Лутово, выс. 252.2.

3. 26-й гв. вдсп испытывает недостаток в боеприпасах. Питает за счёт подобранных. Отдано распоряжение о сокращении б/комплекта 28-го гв. вдсп и передаче 26-му гв. вдсп»[107].

Совхоз «Октябрьский» переходил из рук в руки несколько раз. Батальон Д. И. Борискина при поддержке дивизиона Свинухина отбил несколько тяжелейших танковых атак, во время которых многие полегли, но удержать позиции не удалось. Одними из последних из совхоза уходили штаб 3-го дивизиона и 9-я батарея 7-го гв. вдап. Из воспоминаний начальника штаба дивизиона ст. лейтенанта О. М. Малюкова:

«Неожиданно прервалась связь с командиром дивизиона, с 7-й и 9-й батареями. Весь совхоз простреливается пулемётным огнём. Вижу, как из совхоза справа отходит пехота и спускается в балку. Я понял, что в передней траншее идет бой и что управлять батареей нельзя. Даю команду личному составу штаба отходить на позицию 9-й батареи. Выскакиваем из окопов и сразу попадаем под пулеметный огонь. Рядом со мной падает, сраженный пулей, связист гвардии старший сержант Лопаткин. Вижу, от 7-й батареи идет машина с ранеными в кузове. Вскакиваю на подножку, шины и картер двигателя пробиты осколками, но водитель продолжает движение.

В воздухе десятки немецких самолетов Ю-87 и „мессеров“. Машу водителю рукой в сторону 9-й батареи и соскакиваю с подножки. Беру с земли противотанковое ружье и веду огонь по самолетам. Прибегаем на батарею. Гвардии лейтенант Толстиков, старший офицер на батарее, докладывает, что у батареи нет связи с командиром батареи, но до этого батарея вела огонь по радиоданным, передаваемым с 8-й батареи. Принимаю командование на себя и открываю огонь по немецким танкам и пехоте у совхоза „Октябрьский“. „Мессеры“ непрерывно атакуют батарею. Кругом разрывы, горят ящики со снарядами. Даю последний залп и вызываю на огневую позицию тягачи.

Под обстрелом двигаемся на гору с орудиями в сторону деревни Прелестное, я в головной машине. Неожиданно в машине заглох мотор. Рядом с машиной врезается в землю болванка, издалека вижу немецкие танки. Водителю удалось завести мотор, и мы снова движемся вперед, вижу последнюю машину с гв. лейтенантом 3. Я. Футерманом (командир 2-го взвода 9-й батареи). Проверил боевую готовность батареи. Гаубицы все исправны, боеприпасы имеются, расчеты готовы к открытию огня. Я смотрел в бинокль, и мне было хорошо видно, как на открытом поле перед Прохоровкой ползли немецкие танки. Ясно был виден клинообразный боевой порядок немцев: впереди шли „тигры“, затем средние танки и самоходки с мотопехотой на бронетранспортерах. Не медля ни минуты, я открыл огонь. После корректировки снаряды стали разрываться в самой гуще танков. Кто-то еще открыл огонь из орудий крупного калибра, и вся армада остановилась. „Тигры“ захлопнули люки, нервно задергали стволами, как жуки, стали расползаться по полю, а машины и бронетранспортеры с пехотой стали разворачиваться и уходить в тыл.

От огня танков мы тогда потеряли несколько человек из расчета одного орудия. Вечером на батарею приехал заместитель командира нашего полка майор Н. В. Марченко и приказал немедленно сменить позиции, а в этой полосе будет действовать другая дивизия»[108].

Около 18.00 штаб дивизии «Лейбштандарт» доносил:

«В 9.30 преодолен противотанковый ров южнее свх. „Октябрьский“ и в 11.30 приступили к штурму северо-западной части выс. 252.2, юго-восточнее совхоза, с вводом 2-го батальона танкового полка и 3-го батальона 2-го грп СС высота была взята в 14.10. Решительно повлияли на итоги общего наступления фланговые атаки из Ямок (атаки 2-го тк. — В.З.) и огонь с высот севернее Псёл. Наступление на Прохоровку 11.07.43 г. в результате задержки обоих соседей („Мертвая голова“ и „Дас Райх“. — В.З.) было приостановлено. Фронтальное наступление на Прохоровку из-за сильного огня противотанковой и тяжелой артиллерии с юго-востока и господствующей выс. 252.4 возможно лишь при больших потерях.

Предложение. После взятия выс. 252.4левым соседом (мд „Мертвая голова“. — В.З.) провести артподготовку и бомбежку Прохоровки»[109].

В течение всего 11 июля кровопролитные бои шли на подступах к совхозу «Сталинское отделение», который располагался на северо-восточных окраинах леса у урочища Сторожевое. В полдень из района Ивановского Выселка (изгиба железнодорожного полотна) в направлении совхоза перешел в наступление 1-й грп СС «Лейбштандарт», усиленный одним дивизионом артполка. Его правый фланг прикрывал полк «Германия» соседней «Дас Райх». Используя складки местности и лесной массив урочища, 169-я тбр вместе с подразделениями 227-го и 285-го сп 183-й сд ожесточенно оборонялись.

После того как эсэсовцы прорвались к выс. 252.2, оба батальона 227-го сп отошли непосредственно в район свх. «Сталинское отделение». В. Е. Сажинов вспоминал:

«Кажется, во время 5-й атаки (точно не помню), но уже во второй половине дня, враг оказал больший нажим на наш левый фланг полка, который оборонял 2-й стрелковый батальон капитана Катанцева. Семь вражеских танков с автоматчиками вклинились в район обороны 5-й (или 4-й) роты. Им путь преградили бронебойщики мл. лейтенанта Ухналева. Артиллеристы поставили плотную стену заградительного огня. Из резерва в контратаку была направлена рота автоматчиков. Пример мужества и отваги в этом бою показал младший лейтенант Ухналев. Он вскочил на броню вражеского танка и в открытый люк бросил две гранаты, сам спрыгнул, но не успел отбежать, последовал сильный взрыв. От гранат был уничтожен экипаж танка и взорвался боекомплект, а Ухналев был тяжело ранен. Десант вражеских автоматчиков был уничтожен огнем 2-го сб и контратакой роты автоматчиков, и положение на участке восстановлено.

Пленных взять не удалось, но враг на этом маленьком участке оставил более 50 человек убитыми. В большинстве солдатских книжек, взятых у убитых, были отметки о том, что они принадлежат танковой дивизии „Райх“, а в нескольких книжках значилась принадлежность к танковой дивизии „Адольф Гитлер“. Стало ясно, что перед участком обороны полка наступают танковые дивизии „Райх“ и „Адольф Гитлер“. Этот вывод потом подтвердился показанием пленных и другими документами»[110].

В момент прорыва 2-го грп к свх. «Октябрьский» и далее на подступы к Прохоровке генерал-майор А. Ф. Попов находился на НП в х. Ямки, лично наблюдая за происходящим. Противник перебрасывал от свх. «Комсомолец» к переднему краю танки и пехоту на автомашинах и бронетранспортерах. Примерно за полтора километра от передовой автомашины останавливались и дальше двигались только танки и бэтээры с пехотой. Со стороны это напоминало длинную бронированную гидру, которая ползла по земле, вся в пыли и дыму, при этом периодически изрыгала огненные вспышки выстрелов. Разведчики 2-го тк доложили, что в этом стальном клине насчитывается до 75 бронеединиц: танки, штурмовые орудия и самоходные пушки. Впечатление создавалось удручающее.

Комкор кипел, оборона его корпуса была прорвана на всю глубину. Часть сил (99-я тбр, 1502-й иптап, 201-й мп и 1/58-й мсбр) осталась в Васильевке и Андреевке, а другая часть (26-я, 169-я и 3/58-й мсбр и 15-го гв. отпп) — в районе: севернее Лутово — свх. «Сталинское отделение», ур. Сторожевое. Все смешалось, связь работала с перебоями, немцы на всех парах, словно паровоз без тормозов, двигались в сторону Прохоровки. Но главное — в этот критический момент от штабов бригад невозможно было добиться ясной и, главное, достоверной информации о месте нахождения их батальонов й действиях противника перед их фронтом. Одно донесение тут же опровергало другое. Если ошибки в докладе командиров танковых бригад можно как-то объяснить высокой динамикой танкового боя, то взаимоисключающие доклады подполковника Е. А. Болдырева А. Ф. Попов понять не мог.

Последней каплей, которая переполнила чашу его терпения, стало паническое сообщение начальника штаба 58-й мсбр майора Секуторова о прорыве противника на западную окраину Прохоровки. То, что это ошибка, генерал видел собственными глазами. С его ПН отлично просматривались западные и юго-западные окраины станции. Он лично наблюдал поединок расчетов отдельного дивизиона этой бригады с танками врага перед западной окраиной. Недобитые немецкие танки начали поворачивать назад. Перед окраинами все еще продолжался ожесточенный бой, но подчеркну — только перед окраинами. Штаб бригады располагался ближе к Прохоровке (за позициями 9-й гв. вдд), чем корпусной КП, поэтому командование 58-й мсбр должно было видеть, что никаких танков на станции нет. Комкор решил, что в бригаде царит неразбериха, комбриг потерял управление, а начальник штаба, не проверив данные подчиненных, передает всякую околесицу. Генерал взял планшет и, присев, карандашом написал следующую записку: