Адская кухня - Джеффри Дивер

Следующим в списке стоял кинотеатр. Сынок долго колебался, какой ему сжечь: заведение для извращенцев, в котором крутят порнофильмы, или обычный кинотеатр. В конце концов он остановился на обычном.

Однако, первым делом ему надо было пополнить запасы. Поджигателям приходится гораздо легче, чем террористам, взрывающим бомбы и отстреливающим прохожих из снайперской винтовки, поскольку орудия их ремесла совершенно законны. И, тем не менее, им приходится соблюдать осторожность. Поэтому Сынок постоянно менял места, где закупал составляющие части своих зажигательных бомб, и никогда не показывался на одной и той же заправочной станции чаще одного раза в месяц. Но в Манхэттене на удивление мало заправок — они находятся по большей части в Нью-Джерси или на Лонг-Айленде — а, поскольку у него не было машины, он мог покупать бензин только на тех станциях, до которых можно было дойти пешком от его квартиры.

Сейчас Сынок направлялся в Ист-Вилледж, на бензозаправку, которой уже не пользовался больше года. Дорога была дальняя, а обратно она станет еще более тяжелой, потому что ему придется тащить пять галлонов бензина. Но Сынок опасался искушать судьбу, покупая горючее ближе к дому.

По пути он прикидывал, сколько банок его фирменного состава потребуется на кинотеатр.

Вероятно, всего одна.

Иногда Сынок часами бродил вокруг здания, пытаясь решить, как сжечь его наиболее эффективно. Он был очень худой, нездорово худой, и когда он садился на корточки перед зданием центрального железнодорожного вокзала, играя в игру «сколько банок», прохожие бросали ему под ноги монетки, принимая его за бездомного попрошайку, больного СПИДом, или просто думая: «Этот парень чертовски отощал», а при этом у него в кармане лежала тысяча долларов наличными, он находился в пике физической формы и просто сидел на бордюре, давая волю своей фантазии и с наслаждением подсчитывая, как спалить это вычурное здание, устроив минимальное количество поджогов.

В конце концов Сынок пришел к выводу, что на центральный вокзал потребуется семь банок.

На Рокфеллеровский центр[51] — шестнадцать. На небоскреб «Эмпайр-стейт билдинг» хватит всего четырех. На башни-близнецы Всемирного торгового центра потребовалось бы по пять банок на каждую (но эти сумасшедшие арабы все испортили).

Поравнявшись с заправочной станцией, Сынок с беззаботным видом прошел мимо, тщательно высматривая, нет ли поблизости полицейских или пожарных. В последнее время улицы рядом с заправками стали патрулировать полицейские машины. Но здесь все было спокойно. Сынок вернулся к станции и прошел к самой дальней от кассира бензоколонке. Отвинтив крышку, он начал наполнять канистру.

Сладковатый запах бензина вызвал у него много восхитительных воспоминаний.

В первый же час своего самого первого приезда в Нью-Йорк Сынок понял, что в этом городе он будет жить и здесь умрет. Нью-Йорк! Разве можно жить где-либо в другом месте? Асфальтовое покрытие улиц раскалялось под солнцем, испарения словно дым поднимались над тысячами люков, здания сгорали ежедневно, и никто, похоже, не придавал этому особого значения. Это был единственный город в мире, где можно было поджечь мусорные контейнеры, машины или брошенные дома, а прохожие только мельком глядели на пожар и шли своей дорогой, как будто пламя являлось лишь естественной составляющей городского ландшафта.

Сынок приехал в Нью-Йорк после того, как освободился из подростковой колонии. Некоторое время он работал в офисах — курьером, рассыльным, секретарем. Но на каждый час, проведенный на работе или в кабинете сотрудника полиции, осуществляющего надзор за условно-досрочно освобожденными, Сынок тратил два часа, оттачивая свое ремесло, выполняя заказы домовладельцев, подрядчиков и иногда даже мафии. Солярка, природный газ, нитраты, лигроин, ацетон. И его собственная смесь, изобретенная самим Сынком, виртуально запатентованная, которую он обожал так, как Бах любил клавиши своего органа.

Адская смесь. Огонь, который целует человеческую кожу и не отпускает ее.

В первые годы жизни в Нью-Йорке, когда Сынок обосновался в Вест-Сайде, он не был таким одиноким, как сейчас. Он встречался с людьми на работе и даже назначал свидания девушкам. Но вскоре люди ему надоели. Свидания быстро становились скучными, и уже через несколько часов обе стороны объединяло лишь настойчивое стремление поскорее избавиться друг от друга. Во время посещений ресторанов Сынок смотрел не столько в глаза своим спутницам, сколько на пламя свечей.

В конце концов он пришел к выводу, что сам является своим лучшим другом. Сынок жил один в небольшой, опрятной квартире. Он тщательно наглаживал одежду, аккуратно вел учет приходам и расходам, посещал лекции по истории Нью-Йорка девятнадцатого столетия и смотрел образовательные и познавательные передачи по каналам кабельного телевидения.

Сынок жил для того, чтобы наблюдать, как предметы сгорают, превращаясь в невесомый пепел.

Пока розоватая жидкость плавно струилась из заправочного пистолета в канистру, Сынок размышлял о Пеллэме. Высоком, облаченном во все черное ангеле смерти. Антихристе. Мошке, сгорающей от прикосновения к раскаленному стеклу лампы, которое ее так привлекало.

Ага, Пеллэм… Разве не странно, как причудливо порой переплетаются людские судьбы? Подобно прядям фитиля. Просто поразительно, почему порой судьба складывается именно так? Ты ищешь меня, а я ищу тебя… Станешь ли ты навечно моей парой? Мы ляжем вместе на огненное ложе, мы превратимся в чистый свет, мы станем бессмертными…

Три галлона. Взглянув на счетчик бензоколонки, Сынок краем глаза увидел кассира, поспешно нырнувшего за кассу.

Три с половиной галлона…

Оставив пистолет в канистре, Сынок подошел ближе к будке и увидел, что кассир возбужденно говорит по телефону. Он вернулся к колонке. Гм. Так, кажется, у нас возникли проблемы. У нас возникли проблемы.

И что мы будем делать?

Когда три патрульные машины бесшумно свернули на заправку, полицейские застали Сынка стоящим у колонки с заправочным пистолетом в руке, растерянно смотрящим на кассира.

У нас проблемы…

— Прошу прощения, сэр, — окликнул его один из полицейских, — извините, вы не могли бы повесить пистолет и подойти к нам?

Полицейские вылезли из машин.

Пятеро или шестеро, руки на кобурах.

— В чем дело, офицер?

— Просто повесьте пистолет на колонку. Хорошо? Давайте, не тяните.

— Конечно, офицер. Конечно.

Сынок вставил пистолет высокооктанового горючего в колонку.

— Сэр, у вас есть при себе какие-нибудь документы, удостоверяющие личность?

— Я ничего не нарушал. У меня даже нет машины. За что вы собираетесь выписать мне штраф?

Он принялся рыться в карманах.

— Сэр, просто подойдите к нам. Мы хотим взглянуть на ваши документы.

— Ну хорошо, конечно. Я в чем-то провинился?

Сынок не двигался с места.

— Сэр, пожалуйста, подойдите сюда.

— Да, сэр, с радостью.

— О господи, нет! — послышался за спиной Сынка взволнованный голос с сильным акцентом.

Сынок был удивлен тем, как же много времени потребовалось кассиру заправки, чтобы обнаружить его маленькую проделку.

— Бензин! Включен другой пистолет!

Сынок усмехнулся. Как только он увидел в блестящей хромированной поверхности бензоколонки отражение подъехавших полицейских машин, он бросил включенный пистолет на землю и быстро схватил пистолет высокооктанового горючего — тот самый, который затем послушно вставил в колонку, как ему и было приказано. Тем временем из открытого пистолета успели вытечь по меньшей мере двадцать галлонов бензина, устремившегося к полицейским и их машинам, невидимого на черном асфальте.

За долю секунды, прежде чем кто-либо из полицейских успел выхватить оружие, Сынок достал из кармана зажигалку. Щелкнул кремнем. На кончике зажигалки заплясал маленький огонек. Сынок присел на корточки.

— Ну хорошо, хорошо, мистер, — пробормотал один из полицейских, поднимая руки. — Погасите зажигалку, и никто вам ничего не сделает.

Какое-то мгновение никто не шевелился. Но затем полицейские вдруг все разом почувствовали неизбежность катастрофы. Вероятно, все дело было в глазах Сынка, в его улыбке… а может быть, его выдало что-то другое. Все шестеро полицейских развернулись и побежали из смертоносной лужицы.

Сам Сынок стоял на сухой полоске асфальта, но, прикоснувшись огоньком к бензиновой реке, он поспешно отскочил назад, словно таракан. Пламя огромной кометой метнулось к полицейским машинам. Схватив канистру, Сынок бросился бежать.

Огонь с оглушительным шипением ворвался под машины, и те тотчас же вспыхнули. Огненная река устремилась дальше, вытекая с ревом на Хьюстон-стрит, и в небо поднялось черное мечущееся облако. Крики, сигналы клаксонов, шум столкновений — машины резко тормозили, пытаясь объехать пламя.