Малинка с горечью - Аглая Отрада
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Солнышко, когда не грустят, все красивые, – я вздохнула, потому что состояние безмятежности и удовольствия мне редко получалось испытать. Только когда играла с сынулей. – Ну что, пошли? А то завтра у нас трудный день. Ты побудешь в нашей новой комнате, пока я не вернусь. И пообещаешь, что никуда- никуда не будешь выходить. Я тебе оставлю еду, но ты тарелки не мой. Хорошо?! А ты пока почитаешь, поиграешь. Мне расскажешь, что прочитал.
– Хорошо, – согласно кивнул он и вложил свою ладошку в мою.
Странное дело. Предстоял трудный день, а я совсем не волновалась. Или сегодняшний принес столько событий, что меня просто не хватило на еще одно переживание. Я заснула сном младенца.
А наутро открыла для себя новую страницу.
До коттеджного поселка добралась на удивление быстро. Подавив трепет перед духом богатого дома, я нажала кнопку звонка. Понимая, что где-то меня рассматривают в камеру, придала лицу самое благожелательное выражение. Калитка отворилась.
– Проходите в дом! – раздался голос ниоткуда. Я оглянулась. Почему-то думала, что в таком особняке обязательно должен быть дворецкий, который встречает посетителей. Но, может, у него сегодня выходной… Это я забивала себе голову всякой ерундой, чтобы перестать бояться.
Открыв дверь, я попала в роскошную гостиную или холл, даже не знаю, как назвать. Глаза разбегались от картин в золоченых рамах, больших вазонов с живыми цветами. Я не удержалась и уставилась на огромную, очевидно, хрустальную люстру, висевшую очень высоко, потому что у этого помещения потолок был на уровне второго этажа, куда вела деревянная лестница. Раздался странный звук, от которого я чуть не подпрыгнула. Тихое металлическое шипение ударило по моим натянутым нервам. Оказалось – это самый настоящий лифт, из которого выкатилась инвалидная коляска.
– Меня зовут Вилена Ивановна, – сказала дама, восседавшая в этой коляске, как царица на троне. Насколько я понимаю, ей хорошо за семьдесят. Но выглядела она безукоризненно. Будто прямо сейчас собирается на важный прием. Идеально уложенные седые волосы. Татуаж бровей. Накрашенные ресницы, губы. В ушах красивые сережки, наверно с рубинами и такое же колье на шее. И уже само собой разумеется аккуратный маникюр на ногтях. Вид у нее был очень строгий и церемонный. На какой-то миг я запаниковала. Это была не просто старушка, мама внезапно разбогатевшего отпрыска. Это была настоящая представительница высшего света.
– Какое имя у вас красивое, – я улыбнулась, не зная, как себя вести.
Она неожиданно рассмеялась. И смех этот, как и голос в телефоне, был «молодым», без старческой надтреснутости.
– Не красивое, а патриотичное. Мои родители были ярыми революционэрами. – Она именно так и произнесла это слово «революционэрами». С легкой иронией. – Делали революцию, сражались с врагами, и уже чуть ли не на старости вспомнили, что детей у них нет. А во времена становления Советской власти, да даже и после войны особым шиком у партейных считалось дать ребенку патриотичное имя. В моде были всякие сокращения и аббревиатуры. Спасибо, мои ограничились Виленой – Владимир Ильич Ленин плюс женское окончание. А ведь были и Даздрапермы!
Я от изумления округлила глаза, но Вилена Ивановна тут же «перевела» на русский:
– ДаЗдравствуетПервое Мая. Лагшмивара – Лагерь Шмидта в Арктике, Кукуцаполь – Кукуруза – царица полей.
Очевидно, ее немало позабавил мой вид, потому что на ее строгом лице снова мелькнула улыбка.
Это уже хороший знак. По крайней мере, я так думаю.
– Итак, Алина. Сиделка – это громко сказано. Я указала, что мне нужна умная, честная, правильная девушка. Я могу ходить, но мне трудно, поэтому меня нужно сопровождать на мероприятия. В театр, на благотворительные вечера. В клинику, если потребуется. И это должна быть не просто исполнительная прислуга. Мне хочется рядом с собой видеть здоровую, энергичную, способную поддержать разговор особу. Не тупо поддакивать. Читать мне книги, новости. Со зрением у меня неважно. Следить за приемом таблеток, измерять давление. И чтобы она не горела желанием плюнуть в чай, пока несет мне. Убирается в доме горничная, готовит повар, с гигиеническими процедурами помогает настоящая сиделка. Жаль, что у тебя нет высшего образования.
Моя челюсть чуть не упала на идеально начищенный, сверкающий паркет.
– Я известная оперная певица в прошлом. Старицкая. Не слыхала? Но не суть. Поэтому мой слух улавливает то, что другим и не снилось.
– Вы хотите сказать, что по голосу определили, что у меня нет высшего образования? – заикаясь от изумления, спросила я. И опять повеселила госпожу Старицкую.
– Я лучше полиграфа по голосу определяю, искренний человек или подхалим, глупый или умный, врет или говорит правду.
– Ну а образование?
– Я просто предположила. С дипломами девушки ищут другую работу, а у тебя на лице написано, что не до учебы было. Но то, что ты схватываешь все на лету, мне нравится. Можно и с дипломом быть непроходимой дурищей. А ты меня сразу подкупила своим "Я запомню". Человек, которому не нужно сто раз повторять одно и то же, это ценность. Готова приступить к работе?
– Вилена Ивановна! Я с удовольствием буду выполнять ваши указания. Гарантирую, даже со скоростью резвой белки. Но у меня сын. Вы позволите, чтобы он жил здесь? И пока не устрою его в садик, мне нужно несколько часов уделять ему.
Сказала и застыла. Это, конечно, наглость. Я нанимаюсь на работу, и никого мои проблемы волновать не должны. Но надежда на то, что все у меня устроится, теплилась, не позволяла сдаваться. Но сейчас мне хотелось зажмуриться и задержать дыхание, как в детстве, когда было страшно.
– Ну если он не будет досаждать своим присутствием, то пожалуйста. У тебя своя комната, поместитесь вдвоем. Сад в его распоряжении. Я думаю, у такой матери и сын должен быть под стать. Будет помогать тебе, если понадобится перебрать чечевицу.
Чувство юмора у Старицкой было отменным.
Сердце мое радостно трепыхнулось, а я готова была подпрыгнуть от восторга, но побоялась показаться неадекватной. Однако от выражения эмоций все ж не удержалась. Непроизвольно прижала руки к груди и выдохнула:
– Спасибо огромное, Вилена Ивановна!
– Надеюсь, ты не думаешь, что попала в сказку? У меня часто меняется настроение, и тебе придется выслушивать мое брюзжание. Особенно по утрам.
– Утро добрым не бывает? – не успев подумать, выдала я.
– Именно! А теперь поди на кухню и завари сенчи. Мария подскажет как. Попьем с тобой чай и поговорим.
«Иди, завари сенчи…» Спасибо, есть, у кого спросить. Хорошо бы подружиться с этой Марией, чтоб не попасть впросак. Но
