Суздаль. История. Легенды. Предания - Надежда Ионина

В начале XVIII века братства штундистов были распространены в Вюртемберге и Бадене (Германия) и в Швейцарии. Отсюда они проникли в немецкие колонии юга России — видимо, здесь В.О. Рахов и познакомился с их учением. Таким образом, в среде русских и украинских крестьян штундизм возник во второй половине XIX века под влиянием протестантизма[56]. На первых порах штундисты ставили в России задачу объединить "детей Божиих разных церквей и наименований". Однако впоследствии такое объединение предполагало широкое распространение в массах основ протестантизма, когда другие — не протестантсткие верования — должны будут в общем потоке исчезнуть сами по себе. И постепенно последователи штундизма перестали ходить в православные церкви, исполнять православные обряды, чтить святые иконы.

Из-за благоприятных условий, питавших ее, штунда развивалась быстро, так как ей сочувствовала и интеллигенция, распространявшая рационалистические взгляды на веру. Безбожные настроения русской интеллигенции начались еще в правление Екатерины II — век влияния французской философии, когда внушалось, что для образованного человека религия не нужна, вера в Иисуса Христа — признак невежества и т. д. Министр внутренних дел того времени Дурново отмечал, что штундисты "отвергают все церковные обряды и таинства, не признают никаких властей и восстают против присяги и военной службы… проповедуют социалистические принципы, как, например, общее равенство, раздел имущества и т. д. Учение их подрывает в корне основные начала православной веры и русской народности. И я признаю секту штунд одною из наиболее опасных и вредных в церковных и государственных отношениях".

Нужно отметить, что южнорусский штундизм не был единой системой в вероучении; всякий сочинял себе религию, выводя разные положения из личного толкования Священного Писания. Общим для них было отрицание православной веры с ее обрядами, таинствами, богослужениями. Некоторые штундисты (например, Косяковского толка) требовали, чтобы новые члены, вступавшие в их общество, перекрещивались. Православную веру они считали языческой и утверждали, что Пресвятая Богородица и святые — обыкновенные люди и не могут ходатайствовать за нас перед Богом. Поэтому каждый должен молиться сам за себя, а не надеяться на молитвы Церкви и святых; что Богу нужно поклоняться только духом и истиной, а внешнее богослужение недействительно; поклонение Животворящему древу Креста Господня и святым иконам — идолопоклонство…

Штундизм носил характер рационалистический, поэтому об исполнении заповедей Божиих последователи его не особенно заботились, оценивая их по тому, имеют ли те экономическую выгоду в быту простого крестьянина и могут ли сделать его земное существование более удобным, чем было прежде. Благодаря свободному толкованию Священного Писания малороссы-штундисты доходили в умствованиях своих до атеизма. Себя они считали "готовой пшеницей", для которых приготовлены "белые одежды", как "праведникам", "народу избранному", "людям обновления". Многие из них признают Иисуса Христа лишь братом своим, а не Спасителем человечества, православных же они считают "плевелами". Уйдя духовно из православия, со временем штундисты перешли в стан ожесточенных врагов его.

Мы кратко изложили общие положения штундизма, и остается только отметить, что среди его последователей были, видимо, и достаточно нравственные личности; одна из них — Василий Осипович Рахов. Когда его заключили в тюрьму Спасо-Евфимиева монастыря, бывший в то время настоятелем обители архимандрит Досифей докладывал, что узник "вел себя прилично и благопокорно, религиозных заблуждений не обнаруживал, к церкви был усерден и приобщался ее святых тайн". В 1898 году к этим отзывам добавилось: "Освобождения заслуживает", однако освобождения не последовало. В.О. Рахова лишь перевели из одиночной камеры в келью и "поместили среди братии монастыря" — опять же под строгий надзор монастырского начальства.

Новый настоятель Спасо-Евфимиева монастыря отец Серафим, назначенный после смерти отца Досифея, вскоре убедился в непричастности В.О. Рахова к штундизму и отмечал в своих рапортах, что тот не был сектантом: "Он соблюдает все посты и обряды, ежедневно ходит к обедне, участвует в хоре певчих, почитает иконы, перед которыми зажигает в своей келье четыре лампады; свободно беседует со всеми при его открытом характере о предмете веры. И никто в продолжении пяти лет — ни начальство, ни духовник, ни иеромонахи — не заметили в нем никаких заблуждений. Только по неопытности и молодости лет он слишком горячо относится к чутким недостаткам и разочарованно смотрит на современных христиан".

В другом рапорте архимандрит писал, что "трехлетнее пребывание В.О. Рахова в тюрьме повлияло сильнейшим образом на его здоровье и в особенности на его впечатлительную нервную систему. Он сделался теперь человеком слабым, бессильным, без энергии, с дрожащим сердцем и голосом… Все годы он вел себя безукоризненно, посильно посещал богослужение, читал духовные книги, беседовал с духовниками и совершенно уразумел все свои ошибки молодости и неопытности, признаваясь в горячности безумной самостоятельности, непочтительности к архангельскому владыке, но не имея за собой принадлежности к какой-либо секте".

Однако и это убедительное ходатайство не подействовало, и архимандрит шлет новое донесение, но уже осторожнее: "Если по указу Святейшего Синода признавали в нем (Рахове. — Н.И.) какие-либо идеи, доказывающие его склонность к штунде, то за последние годы надо считать их несуществующими, исчезнувшими вследствие перенесенных им нравственных испытаний и в тюрьме, и затем во время нахождения под надзором. Теперь молодые годы его прошли и после всего пережитого им в Суздале, а в особенности после потери здоровья, он никакими идеями не увлекается". Несмотря на эти благочестивые отзывы, В.О. Рахов просидел в Спасо-Евфимиевом монастыре целых восемь лет…

Скопческая ересь

На рубеже XVIII–XIX веков (и позднее) Спасо-Евфимиев монастырь принял нескольких узников скопческой ереси, рассказу о которых будут посвящены отдельные главы. Сейчас же, чтобы ввести читателя в суть вопроса, мы постараемся рассказать лишь об истории и основных положениях скопчества.

Начало его относится к глубокой древности, и существовало оно уже во времена Моисея: "Да не входит каженик и скопец в сонм Господень" (Второзак. 23,1). У пророка Исайи: "Ибо Господь так говорит об евнухах… тем дам Я в доме Моем и в стенах Моих место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям: дам им вечное имя, которое не истребится" (56, 4–5). Но до сих пор нельзя точно определить, где колыбель этого обычая и откуда явились первые скопцы и евнухи, хотя история показывает, что персы, мидяне и ассирийцы более других народов Древнего мира использовали скопцов в качестве домашней прислуги. Евнухи были при дворах восточных владык[57], были они при дворе Израильских царей, а потом с Востока евнушество перешло и успело пустить корни в странах Европы.

В Греции существовал культ богини Кибелы, учрежденный Атисом, которого она сама оскопила за то, что он в нее влюбился. Перед избранием на должность жрецы этого культа должны были сами оскоплять себя. Ампутированные части тела они обычно сначала клали на алтарь, а потом им полагалось бежать с ними в город и бросать их женщинам. И та, которая получала их, обязана была предоставить жрецу женскую одежду, так как после кастрации жрецы уже постоянно должны были носить женское платье.

В Риме оскоплялся только верховный жрец, но в Вечном городе из-за утонченности разврата оскопленные стали служить для совсем других целей. Так, евнух Спорий был любимцем императора Нерона, причем они сочетались браком с соблюдением всех обрядов, установленных религией.

О греховности брачного сожития говорил и философ Филон Александрийский, советовавший оскоплять себя, так как это есть приятная Богу жертва. Но следует иметь в виду, что кроме своего буквального значения ("страж брачного ложа") слово "евнух" в Древнем мире означало известный титул, присваиваемый могущественным вельможам, которые не были оскоплены. Так, в Священном Писании упоминается об евнухе Пантефрие, который был начальником телохранителей фараона и имел жену и дочь.

Известно также, что император Аркадий пожаловал своему евнуху Евтропию титул консула, и вскоре тот стал всемогущим министром. Со временем многие стали специально оскоплять себя, чтобы получить неслыханные ранее почести, однако следует отметить, что некоторые из честолюбцев поплатились жизнью вследствие такого опасного самоуродования. Уже при императоре Адриане оскопление было признано в Риме уголовным преступлением, а при Константине Великом за него полагалась смертная казнь.