Красавица и шпион - Джулия Лонг

– Я сказала, что Джеймс не был...

– Да, я слышала, – перебила ее Сюзанна. – Извините. Я хотела... – Она резко тряхнула головой. – Что вы сказали?

– Ох, моя дорогая! Моя бедняжка! – Тетя сильно расстроилась. – Я виновата, я не хотела тебя пугать. Мне в голову не могло прийти, что ты не знаешь.

Сюзанна замерла, мысли путались. «Джеймс не был твоим отцом».

– Но разве поверенный не упомянул об этом? Когда читал тебе завещание? – Тетя участливо вгляделась в ее лицо. – Значит, нет, – заключила она минуту спустя, увидев, как ошеломлена Сюзанна.

– Но как же?.. Почему?.. Я хочу сказать, что... – Она не находила нужных слов и, отчаявшись, замолчала. К счастью, тете удалось взять себя в руки.

– Деточка, я расскажу тебе все, что знаю, все, что узнала от другого своего родственника, так что историю ты услышишь из третьих рук, Сюзанна. Почти двадцать лет назад Джеймс поехал в один городок под названием Горриндж. И вернулся оттуда с маленькой девочкой родом из этого Горринджа, хотя толком ничего никому не известно.

– Этой девочкой была я?

– Похоже на то. В семье считали, что у Джеймса была там любовница, и она умерла, а ребенок – от нее. Мать Джеймса этому бесконечно радовалась, потому что, видишь ли, Джеймс не очень-то интересовался женщинами. Он больше любил вазы и произведения искусства, насколько мне известно.

– Это правда, – тихо произнесла Сюзанна, вспомнив, как бесконечной вереницей сначала стекались в их дом, а затем покидали его вазы, картины и всяческие безделушки. – Так и было. Но... почему же... Я просто не понимаю.

– Прости, милая, но я рассказала все, что знаю. Вряд ли кто-то смог бы рассказать тебе подробности. Джеймс всегда оставался загадкой для семьи. Ему нравилось держать родственников на расстоянии.

– Но... моя мать? У меня есть ее портрет, я – вылитая она! Так они не были... Разве они не были... Они были женаты? Разве он не был женат?

– Женат? Боже мой, деточка, я так не думаю. Во всяком случае, о женитьбе Джеймса никто из нас никогда не слышал. Но может быть, твоя матушка была замужем за кем-то другим? – спросила она, не желая окончательно расстраивать Сюзанну, которой оставалось лишь предположить, что ее мать была падшей женщиной.

– За человеком, который и являлся моим настоящим отцом!

– Несомненно, так и было, деточка, – торопливо подхватила тетя. – Ты осталась круглой сиротой, и Джеймс удочерил тебя.

– Но тогда вы на самом деле вовсе не моя тетя?

Сюзанна потупилась. Наступило молчание.

– Ох, – выдохнула тетя Франсис. Снова стало тихо, потом Сюзанна услышала, как тетя Франсис хлопает по кушетке. – Иди сюда, деточка!

Сюзанна подняла глаза, изо всех сил стараясь придать лицу стоическое выражение, и, подойдя к кушетке, забралась на нее с ногами. Тетя Франсис ласковым кивком указала на свое пухлое плечо. Поколебавшись мгновение, Сюзанна осторожно положила на него голову. Она выросла, так и не изведав этого утешения – прилечь щекой на плечо другой женщины. От избытка чувств в глазах ее блеснули слезы.

Тетя Франсис ласково гладила ее по голове прохладной шершавой рукой.

– Ну вот! Мне очень жаль, что я расстроила тебя после такого славного вечера, деточка. Но разве не лучше знать правду?

– Наверное, лучше. Это, по крайней мере, мне многое объясняет, тетя Франсис. В доме не было ни одного маминого портрета. Я вообразила, что ее смерть причинила отцу слишком сильную боль, и он не мог вынести никаких напоминаний о ней. Очень романтическая идея, правда?

Тетя Франсис кивнула.

– И еще он... – Сюзанна судорожно сглотнула. – Он никогда не любил меня по-настоящему. Нет-нет, он был очень добрым, – поспешно добавила она. – Но не так, как свойственно отцам. Он редко бывал дома и не особенно нуждался в моем обществе.

«Похоже, я жалуюсь», – подумала Сюзанна и почувствовала к себе презрение. Никогда прежде Сюзанне не приходилось жаловаться. Это означало, что она забыла о гордости и что ей очень нравится, когда ее гладят по голове. «Это всего разок, – сказала она себе, – а потом я снова встряхнусь».

– Я уверена, он любил тебя, – твердо сказала тетя Франсис.

– Вы действительно так считаете?

– Он не жалел денег на тебя все эти годы, не так ли? Позаботился, чтобы у тебя было все, в чем ты нуждалась.

«Кроме мамы и папы», – мелькнула у Сюзанны предательская мысль.

– Вы правы. – На это она, конечно же, не могла ничего возразить. Но ее не покидало сильнейшее чувство нереальности происходящего. Сюзанна полагала, что уже потеряла все, кроме самой себя: но пусть жизнь ее разрушена, девушка твердо знала, что она – Сюзанна Мейкпис, дочь Джеймса Мейкписа.

Но выходит, себя она тоже потеряла!

– Интересно, почему Джеймс так и не сказал тебе? – задумчиво проговорила тетя.

– Наверное, не считал это важным. – Сюзанне казалось невероятным, что кто-то может считать семью чем-то неважным. Семья была единственным, чего ей не хватало, и, как оказалось, единственным, чего она по-настоящему хотела. Наверное, он собирался однажды все ей рассказать. Откуда Джеймс Мейкпис знал, что ему перережут горло? – А может, он считал, что, сохранив все в тайне, обеспечит мне более выгодное замужество...

– Возможно, ему было что скрывать, – сказала тетя Франсис. Сюзанне эта мысль тоже не раз приходила в голову по поводу ласкового незнакомца, каким был для нее отец. Ей внезапно вспомнилась гадюка, притаившаяся в безобидной корзинке с бутербродами. «Что мы в самом деле знаем друг о друге?»

Но тут что-то проклюнулось у нее внутри, похожее на робкий росток надежды. И постепенно росток этот дал пышные всходы.

Сюзанна всегда считала, что у нее нет родных, кроме отца, – ни матери, ни сестер и братьев, родных или двоюродных. А теперь ее семья может оказаться какой угодно. Возможно, у нее дюжина родственников, а возможно, ни одного. Ее жизнь, ее будущее, которые несколько минут назад, казалось, были размером с этот крохотный домишко, теперь представлялись бескрайними, как море возможностей в этом широком мире. Она и понятия не имела, с какого конца начать поиски, но ее воображение уже усиленно заработало. А что, если она незаконная дочь принца? А что, если простая крестьянка? А что...

– Очень может быть, что у меня есть родные, – сказала Сюзанна тете.

– Считай и меня родней, Сюзанна! Можно быть тетей не по крови, а по душе!

Тронутая до глубины души, Сюзанна лишилась дара речи. Чем она заслужила столь доброе к себе отношение, теплоту и привязанность со стороны тети Франсис? Она не стремилась особенно понравиться тете, не могла снискать ее расположения высоким социальным статусом или деньгами, она просто была, и тетя приняла ее без всяких оговорок.