Опасная игрушка для крутых парней - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тоже верно.
Седов протянул Харузи его же сотовый телефон. Несмотря на недавние ожесточенные бои, бомбардировку, мобильная связь в Триполи продолжала функционировать. Харузи набрал номер:
– Муамар? Ассалам аллейкум, уважаемый. Как твои дела?
– Ва аллейкум, – ответил начальник тюрьмы, – слава Аллаху, у меня все хорошо. Ты у себя?
Седов слушал переговоры ливийцев через наушник, подсоединенный к телефону Харузи.
– Да! Только что проводил Захиру. Она подарила мне необыкновенную ночь.
– Ты всегда так говоришь после встречи с ней. Хорошая женщина, почему тебе не взять ее в жены?
– Я думаю об этом. Но поговорим подробнее при встрече. Я буду у тебя, как всегда, в десять часов.
– Хорошо. Жду. Нам есть что обсудить.
– Ты интригуешь меня. Скажи хоть, плохое или хорошее обсуждать будем?
– Хорошее, Мансур, очень хорошее.
– Уж не получил ли ты назначение на должность министра внутренних дел?
– Все при встрече. Приезжай. Я прикажу подать на завтрак рыбу.
– И чай, Муамар.
– Хорошо.
Харузи выключил телефон. Седов забрал его:
– Ну что ж, пока игра идет по нашему сценарию. Не забывай, Мансур, о том, что я говорил тебе вчера.
– У меня отличная память.
– Переодевайся, через полчаса поедем в гости к твоему другу.
– Он мне не друг.
– Да мне плевать на ваши отношения. Нам нужен русский врач.
– Вы его получите, если сохраните мне жизнь.
– Не будем возвращаться к уже обговоренному.
«Хонда» с Харузи за рулем и офицерами спецназа особого отряда на заднем сиденье выехала с территории в 9.40. Мансур остановил машину у поворота, закрыл дверь, вернулся в автомобиль, произнес короткую молитву и повел внедорожник, объезжая воронки и колдобины, к секретной тюрьме на окраине Триполи.
На подъезде к объекту Харузи обернулся к Седову:
– Мы не обговорили, как представить вас Наджиму. Он выйдет лично встречать меня и увидит нежданных гостей.
– Пусть это не беспокоит тебя. Главное – войти в дом.
– Хорошо.
«Хонда» прошла контрольно-пропускной пункт без каких-либо проблем. Солдаты, убедившись, что в машине Харузи, открыли ворота, подняли шлагбаум. Внедорожник прошел по плацу мимо гауптвахты, огороженной колючей проволокой, въехал в ворота внутренней территории и остановился возле большой казармы, у входа в которую стоял улыбающийся ливиец.
– Это и есть Наджим, – проговорил Харузи.
– Хорошо. Выходим и сразу в дом. Ответы на вопросы внутри здания. И смотри, Мансур, одно неверное движение, слово, и я пробью твой череп бесшумным выстрелом…
– Не надо меня пугать.
Бывший майор вышел из машины одновременно с Седовым и Озбеком. Наджим, пошедший было навстречу товарищу, остановился:
– Что это значит, Мансур? Кто эти люди?
– Свои. Идем в дом, там все объясню.
Пожав руку начальнику тюрьмы, Харузи бесцеремонно направился к зданию. Наджиму пришлось следовать за ним в сопровождении неизвестных. В холле он вновь задал вопрос Харузи:
– Кто эти люди, Мансур?
Бывший майор усмехнулся:
– Они тебе сами представятся.
Седов вышел вперед:
– Где ваш помощник, господин Наджим?
– Там, где ему и положено, в кабинете служебного отсека. Но вы не представились.
– Мы те, кому нужен один ваш заключенный, а именно господин Владимиров, и вы нам его отдадите, иначе с вами будет так, как с Харузи.
Седов выхватил «ПСС» и выстрелил в бывшего майора. Харузи, так и не успев ничего понять, рухнул на ковер, заливая его кровью из простреленной головы. Седов представил ствол ко лбу начальника тюрьмы, приказав Озбеку:
– Бек! Семья!
– Понял!
Турецкий капитан, зная схему здания, пошел в половину, где должны были находиться жена Наджима и его дети.
– Вы убьете их?
– Нет, Наджим. Они останутся жить, но при условии, что ты сделаешь то, что скажу я.
– Что я должен сделать?
Свободной рукой Седов обыскал начальника тюрьмы. Оружия не обнаружил. Сотовый телефон бросил за кресло:
– Первое, господин Наджим, вы должны убрать труп своего приятеля. И сделать это быстро!
– Но кровь на ковре?
– И ковер убрать. Живо!
Не пришедший в себя начальник тюрьмы машинально выполнил приказ страшного «гостя». Оттащил труп Харузи в ближайшую комнату, туда же отправил ковер с кровавым пятном. И все это под прицелом Седова. В холл вошел Озбек:
– Порядок. Они все находились в одной комнате. Я усыпил и жену, и детей. Как минимум три часа сна им обеспечено.
Седов взглянул на Наджима:
– Вот видишь, мы только усыпили твою семью, а Харузи, согласись, давно заслужил смерти.
– Я должен убедиться, что моя семья жива.
– У тебя на это три минуты.
Командир отряда посмотрел на Озбека:
– Отведи его к семье, пусть убедится, что жена и дети спят.
Пока Бек водил начальника тюрьмы в женскую половину, Седов по радиостанции Р-10 вызвал на связь Аль Дина:
– Да?! – ответил агент СВР.
– Мы в доме, помощник на месте. Через пять минут посылайте по факсу приказ об этапировании Владимирова в любое другое место.
– Хасан готов. Через пять минут помощник начальника тюрьмы получит нужный документ.
– Вот и славненько, до связи.
Бек привел Наджима. Седов спросил:
– Ну? Мы не обманули вас?
– Нет! Но я не могу отдать вам Владимирова. За это меня подвергнут пыткам и казнят, а семья без меня погибнет.
– Мы все продумали, Наджим. Слушайте внимательно, что вам предстоит сделать. И тогда ни вам, ни вашей семье ничего не будет грозить.
Седов довел до начальника тюрьмы суть плана.
– Что скажете, Наджим?
– Ну, если так. Да, похоже, у меня нет выбора.
– Выбор есть всегда, не всякий его находит. Но, внимание, по-моему, сюда кто-то идет!
В коридоре слышались торопливые шаги.
– Это помощник, Тамиз.
– Работайте, Наджим, мы за дверью. Если что пойдет не по нашему плану, вы все здесь умрете. Пожалейте хотя бы детей.
Седов и Озбек вошли в комнату, в углу которой лежал труп бывшего майора. Командир отряда приказал:
– Приготовься, Бек! Как только приведут Владимирова, ты обрабатываешь помощника и начальника караула.
– Я все хорошо помню.
– Ну, будем надеяться, что прорвемся.
– Все будет хорошо, командир. Хотя, конечно, ничего хорошего в этой бессмысленной бойне нет.
– Они же террористы, Бек?!
– Наджим, да, Харузи, да, но начкар и помощник?
– Все! Тихо.
В холл вошел помощник начальника тюрьмы:
– Господин Наджим, из аппарата Переходного Совета по факсу поступил странный приказ.
– Что за приказ?
– Вот он, прочтите сами.
Наджим принял бланк:
– Ну и что в нем странного? Возможно, руководство изменило решение по Владимирову. Русские могли за него предложить деньги или оружие. А возможно, и обменять на кого-нибудь из окружения Каддафи, кто успел улететь в Москву. Не исключено, что решено провести не закрытый трибунал, а открытый суд. Кто знает, Тамиз, что у руководства на уме? А мы обязаны исполнять приказ!
– Вы должны лично доставить в Совет русского врача.
– Я внимательно прочитал приказ.
– А почему вам запрещается брать с собой охрану?
– Не задавай ненужных вопросов. Наш «Хаммер» на стоянке?
– Так точно.
– Подгони его к выходу и поставь рядом с машиной Харузи. Кстати, вот тебе и ответ на твой вопрос. Мансур будет сопровождать меня.
– Понял!
– Как поставишь «Хаммер», ступай к начальнику внутреннего караула. Передай приказ ему лично доставить сюда пленного. Если уж мне лично вести Владимирова, то пусть и Низар доставит сюда русского врача лично.
– Разрешите мне поехать с вами?
– А кто останется тут? Нет. Я поеду с Мансуром. У нас бронированный «Хаммер», город под полным контролем сил Переходного национального Совета, да и везти Владимирова недалеко. Честно сказать, я даже рад, что произошло именно так, с русскими шутки плохи. И если они решат отомстить за врача, то здесь вместо объекта будет выжженная пустыня.
– Вы считаете, что русские могут пойти против нас?
– Очень даже просто, Тамиз, но тебе не кажется, что ты теряешь время?
– Извините!
Помощник начальника тюрьмы, забрав приказ, быстрым шагом вышел во двор.
Седов подошел к Наджиму:
– В нашу работу может вмешаться ваш заместитель, он же начальник охраны объекта?
– Нет! – кратко ответил Наджим.
– Так категорично? Почему не сможет?
– Потому что его нет в части. Младший сын заболел, и Низар отпросился, чтобы показать ребенка специалистам военного госпиталя.
– Но он может вернуться.
– На сегодня я предоставил ему выходной, потому как завтра предстоял весьма трудный день.
Наджим вздохнул:
– Никто и подумать не мог, что кто-то решится освободить Владимирова.
