Одноклассница.ru. Любовь под прикрытием - Андрей Кивинов

Когда я отходил от машины, Тихоня опустил стекло и еще раз повторил:

— Не подведи меня, Паша…

…Иначе тебе будет очень больно.

Больнее, чем в сливках утонуть.

Н-да, психотерапевт бы мне сейчас не помешал.

«Видите ли, док, я завтра впервые иду на дело. Офис „выносить“ будем. Никак не могу настроиться на позитивную волну. Помогите, пожалуйста».

«О, это очень просто. Расслабьтесь и закройте глаза. Думайте о чем-нибудь хорошем. Представьте, что вы на курорте, лежите в шезлонге, рядом симпатичная девушка. Шумит море, дует легкий бриз…»

«Сударь, я говорю, офис „выносить“ будем. В первый раз. Страшно ведь».

«Не бойтесь. Всё когда-нибудь бывает в первый раз. Не надо на этом зацикливаться. Внушайте себе, что это ваш восемьдесят восьмой офис, что вы спокойны, вы профессионал, вы вырубите охранника с одного удара и играючи заберете деньги из сейфа… А потом будет курорт, море, девушка, бриз…»

Дверь в кочегарку мне открыл, разумеется, кочегар, а не швейцар в ливрее. Он был мрачен и трагичен, как все кочегары. Но, услышав имя Тихони, подобрел и посторонился. Провел меня мимо холодных труб и остывших топок к маленькой дверце, объясняя на ходу, что сейчас не отопительный сезон, но он все равно в строю. Интересно, Цой с Костей Кинчевым, случайно, не здесь работали? Я слышал, что кочегарки давно исчезли как класс, уступив место высоким технологиям. Значит, слух не проверен.

За дверцей меня ждал вполне уютный гостиничный номер. Не пять звезд, но холодильник с мини-баром, и кондиционер имелся. Само собой, телевизор и компьютер с выходом в Интернет. Игровая приставка «Playstation 3», небольшая библиотека. Мафия любит комфорт.

— А душ есть? — поинтересовался я.

Кочегар молча показал на занавеску в углу комнатки.

— Я надеюсь, за номер уплачено?

— Уплачено. Приятного отдыха. На завтрак овсянку или омлет?

— И то, и другое.

На халяву можно и покутить.

— Фен и халат в шкафчике, — предупредил кочегар и с поклоном удалился.

Как вы понимаете, все вышесказанное опять было неудачной шуткой. Никаких мини-баров и душей. Никаких омлетов и овсянок. Скрипучая тахта с прожженным матрацем — вот, собственно, и всё, если не считать лампочки и мисочки с кошачьим кормом.

Надеюсь, корм не мне.

По себе знаю, что наиболее тяжелые жизненные неурядицы надо переносить лежа. Кровь отливает от головы вместе с негативом. Поэтому, когда мужик прилег на диван у телевизора, не считайте его лентяем и лежебокой и не бейте скалкой. Он просто пытается стойко перенести неурядицы…

Я тоже без промедления завалился на тахту и принялся вспоминать, чего я добился в жизни к двадцати шести годкам.

Добился многого, иной и половины не добьется. Кочегарка, мисочка с кормом…

Поэтому не стоит особо переживать, что завтра я рискую потерять нажитое непосильным трудом. Ничем я не рискую, нечего мне терять, кроме…

Вот это «кроме» больше всего и тревожит. Кто-то называет это беспартийной совестью, кто-то — невидимым барьером, через который не перешагнуть, а кто-то — шизофренией.

Правильно. Какие еще барьеры, особенно в наше рыночное время?..

Какой барьер у политика, которому на день рождения дарят урну с заполненными бюллетенями? Разве что пятипроцентный. А у чиновника, выкладывающего бассейн на даче настоящими морскими раковинами, запрещенными к вывозу? Им можно, а мне нет?

Почему-то я вспомнил Веселову. Видела б она меня сейчас. В кочегарке на тахте.

Вот и кончилась бы любовь. Единственный человек, который питает ко мне хоть какие-то чувства, помашет ручкой и с досадой скажет: «Эх, Павел…»

Хорошо, что не видит. Одно дело — жить с ощущением, что ты кому-то интересен, и совсем другое — что никому абсолютно. Гера с Тихоней не в счет.

Хотя теперь уже до лампочки. Теперь я ей по-любому не нужен — ни с тахтой, ни без тахты.

Как она сказала? «Никого ты не найдешь, потому что сам оттуда».

И тысячу раз была права.

И не стоит больше терзаться. Иди на дело спокойно.

Глава 14

У Геры оказался никудышный вкус. Не быть ему стилистом или имиджмейкером. Я бы на собственный расстрел такое не надел: широченные казацкие шаровары, которые таскают прыщавые рэпперы, розовая маечка с портретом медведя-панды и дешевая ветровка с кучей карманов. Довершали модную коллекцию ярко-красные кеды.

Короче, этюд в багровых тонах.

— А что, других расцветок не было?

— Были. Но только сорокового размера.

Представляете, какие приметы назовут потерпевшие? Со стыда можно сгореть. Скажут, клоуны какие-то приходили, а не серьезные гангстеры.

Я переоделся, аккуратно сложил свои вещи на тахте, и мы покинули кочегарку.

На часах половина четвертого. Со вчерашнего дня я выходил из подполья только на завтрак — купил в ближайшем ларьке холодный сандвич и бутылку пива. Под домашний арест меня никто не сажал, но идти мне некуда, разве что на пруд уток стрелять.

Машина ждала за углом. Уже не желтый «хундай», а родная покоцанная «девятка» пасмурного цвета. Подозреваю, одолженная на время мероприятия у какого-нибудь неизвестного хозяина. Да, так и есть — проводочки под рулевой колонкой оголены и свисают вермишелью.

В салоне трое. За баранкой — вчерашний Мерлин Мэнсон. Сзади парочка в не менее живописных нарядах, чем мой. Мальчишки, как сказал Тихоня. Лица искрятся добротой и беспредельной отвагой, словно у героев Эллады. Улыбнутся — не только ключ от сейфа отдашь, но и от квартиры, дачи, машины, велосипеда. Еще и спасибо скажешь… В отличие от меня, они в вопросах экспроприации явно не новички. Я с трудом втискиваюсь рядом. Разрешите представиться: подельник. Молчат. Вполне логично. На случай, если меня прихватят. Что скажу на допросе? Двое сутулых, лет тридцати. Ничего оригинального — сплошной картон. Хоть «слоником» пытайте, хоть «белочкой», хоть «мишкой пандой» — ничего больше не знаю.

Да, славная компашка. Великолепная пятерка без вратаря.

Гера уселся на переднее кресло, и Мэнсон замкнул провода. Мы проехали мимо нашего пруда и выскочили на центральную улочку микрорайона. Опять-таки для любителей деталей сообщаю, что за бортом плюс двадцать, атмосферное давление в норме, переменная облачность, осадков не ожидается.

Атмосферное-то в норме, а вот артериальное… Это я тут перед вами рисуюсь, типа по кайфу мне, всё в шоколаде, спокоен, как каток асфальтовый.

Не в шоколаде. Боязно. И этим сбоку тоже боязно, хотя вида не подают. Может, они обдолбанные? Так сказать, местная анестезия сознания.

Гера вытащил из-под сидения полиэтиленовый пакет. Карнавал начинается. «А можно мне маску зайчика?» Зайчика нет, есть Фантомаса или Человека-паука. Маски — громко сказано, шапочки с прорезями для глаз и рта.

— Оденем в подъезде.

Я не стал поправлять его, что правильно говорить «наденем», хотя мне, как лектору, это резануло слух.

Коллеги сбоку молча кивнули.

— Павлуха, — продолжил инструктаж Гера, — заходишь первым. Вертухай справа за дверью, если на парашу не отвалил. Вырубай с порога. Офис из двух комнат, сейф в кабинете директора. Ты с Витьком останешься в большой комнате стеречь народ, а мы возьмем бабки.

Один из парней, Витёк, покосился на меня.

— А отдадут? — уточнил я.

— Отдадут. — Второй расстегнул ветровку, под ней блеснул отполированный обрубок приклада. Обрез…

У Витька тоже что-нибудь имеется. Не исключено, огнемет. Или лазерный бластер из «Звездных войн». И только у джедая Паши чистые руки, горячее сердце и холодная голова. Потому что совсем недавно Паша был ментом. Ненастоящим, но ментом.

Как мило! Вооруженный разбой. Многоуважаемая статья.

Нет, такой фэн-шуй нам не нужен. Они ведь сдуру пальнуть могут. И завалить кого.

Здесь уже не МРОТами, здесь пожизненной изоляцией пахнет.

Не попроситься ли мне в туалет? И не податься в бега? Ото всех сразу?

Нет, не выпустят. Скажут — сливай в бутылку.

Плотно ты прижат, Паша, плотно…

— Приехали, — Гера проводил взглядом скучающего у светофора гаишника и показал пальцем на семиэтажный дом. — Из тачки выходим по одному. В четверть пятого собираемся на втором этаже. Потом спускаемся и вперед.

Я осмотрелся.

В принципе, можно было дойти пешком. Или доехать на маршрутке. Район-то наш. Но тачка нужна не столько для привоза, сколько для отвоза. Удирать с деньгами на маршрутке не очень удобно, если только за рулем не джигит.

Когда Мэнсон заезжал под арку, у меня зазвонил мобильник.

Тот же номер, что и вчера.

Кто это такой настойчивый? Теперь бояться нечего, можно и ответить.

— Слушаю.

— Алле, Паша? Это Олег от метро. Насчет телефона. С дракончиком. Я тебе вчера звонил, но ты трубу не брал.

Еще один сюрпрайз. Неужели нашелся?