Тирания глупости - Юрий Мухин

Могут сказать, что в СССР и раньше депутаты ни за что не отвечали. Да, это правильно. Но раньше им и не доверяли руководить страной. Руководило Политбюро ЦК КПСС. А в апреле 1989-го Политбюро руководство страной им добровольно передало.

С первых минут съезда стало ясно, что он народу СССР служить не собирается. Один за другим на трибуну поднимались депутаты, доказывая друг другу, что у них разные интересы. Один утверждал, что в его интересах закрыть полигон в Семипалатинске, другой — перекрыть нефтепровод, третьему надо было во что бы то ни стало остановить электростанцию.

Страна лишилась верховной власти, через которую осуществлялась власть народа СССР в стране. С демократическим государством было покончено. Интересы народа стало некому защищать. Наступила эра тирании глупцов.

Выше я написал, что ни один нормальный человек не согласится стать вождем партии подлых идиотов. Но Ельцин — феномен. Рассмотрим его подробнее, оценим его умственные возможности, характер, отношение к людям, приемы политической борьбы, работоспособность. Тут нам помогает сам Ельцин, надиктовавший мемуары «Исповедь на заданную тему». Они, конечно, лживы, как и любая агитка, но когда человек врет очень много, то волей или неволей выдает факты, которые можно сопоставить между собой и самостоятельно прийти к более или менее надежным выводам.

Вообще-то, сочетание слов «интеллект» и «Ельцин» вызывало улыбку и у самых ревностных сторонников Е. Б. Н. «Вот уж чего не надо — того не надо». — хором закричали бы они, если бы их об этом спросили. Это самое главное, что не требуется глупцам от своего вождя. Вождь не должен соображать, что он делает, не должен самостоятельно предугадывать результаты своих решений.

Ведь мало-мальски умному человеку было абсолютно ясно, что «освобождение цен», уход государства от их контроля при одновременном открытии границ для западного покупателя (то есть создание условий, когда на базаре всего один продавец и много покупателей) вызовет стремительный, обвальный рост цен на сырье, а вслед за ним и на все остальное. Ни один нормальный человек в преддверии этого не пообещал бы избирателям, что он ляжет на рельсы, если цены поднимутся. Но Ельцину объяснили, что все в порядке, что так можно говорить и обещать, — он и обещал.

Характерным для Ельцина, как и для последующих президентов, было чтение с бумажки любых выступлений, даже самых простых, отказ от любых прямых разговоров с политическими противниками. Практически каждое его самостоятельное выступление поправлялось или впоследствии дезавуировалось окружающей его бюрократией. Дело доходило до того, что его смело правили и редакторы СМИ. Помню случай, когда Ельцин вдруг сам начал говорить на собрании промышленников и призвал к расправе над оппозицией, тогда немногочисленной, в Верховном совете СССР. Это выступление, сразу же переданное по радио, уже было отредактировано, а впоследствии была объявлена ставшая обычной для Ельцина формула: дескать, он был больной и наглотался таблеток.

Впечатление было такое, что в области общественной жизни и политики он не только ничего не понимал, но и не помнил. Не помнил не только законов страны, но и самых последних государственных идей. Скажем, в Германии он клялся в любви к немцам, читая это по бумажке, а спустя пару недель в Саратове, когда за ним не уследили кукловоды и он получил возможность выступить самостоятельно, не моргнув глазом сообщил, что переселит немцев на артиллерийский полигон.

Интересно, что после государственного переворота в августе 1991 г., когда у его кукловодов было по горло дел, Ельцина просто услали на отдых — чтобы не мешал.

Оппозиция издевалась, что все указы Ельцина делятся на три типа: 1) антиконституционные; 2) «меня не так поняли»; 3) «меня опять подставили».

Умственные способности Ельцина, или, точнее, наличие их отсутствия, казалось бы, не вызывали сомнения.

Но если мы откроем мемуары Ельцина, то удивимся большому количеству его интеллектуальных побед, особенно в детстве и юности. Мемуары пестрят сообщениями: «с учебой всегда было все в порядке — одни пятерки»: «в аттестате одни пятерки»; совершенно не учился в десятом классе и вдруг — «правда, всех пятерок мне не удалось получить, по двум предметам поставили четверки»; без подготовки при поступлении в институт «две четверки, остальные пятерки»; «получал на экзаменах одни пятерки, хотя очень много времени отнимал волейбол, тренировки, поездки на соревнования»; «я ему однажды одну задачку решил, очень трудную, которую у него среди студентов лет десять до меня никто осилить не мог»; «диплом пришлось писать вместо пяти месяцев за один… тема дипломной работы — "Телевизионная башня"… и все-таки сдал диплом, защитился на "отлично"».

Прямо теряешься: такой умный мальчик был в детстве, и на тебе — такое получилось к старости! Правда, настораживает, что у Бори не осталось никаких воспоминаний по поводу любых упражнений интеллекта. Мы не знаем, прочел ли он когда-нибудь хоть одну книгу, в его языке нет никаких намеков на литературу, на ее героев или события. И возникает вопрос: «А был ли мальчик? Были ли пятерки?»

В мемуарах поразительно мало дат, в связи с чем трудно сопоставить события жизни Ельцина с событиями в стране. Мы знаем, что он родился 1 февраля 1931 г., а институт окончил в 1955 г. Поскольку нет никаких указаний, что в институте он брал академотпуск и четко сказано, что поступил туда в год окончания школы, то окончил он десять классов летом 1950 г., когда ему было почти 19,5 лет. Вычтя из 1950 г. три года 8-10-го классов, мы получим время окончания семилетки — 1947 г.

Посчитаем с другого конца. В школу Боря должен был поступить в сентябре 1937 г., когда ему было 6 лет и 8 месяцев, либо в сентябре 1938 г. в возрасте 7 лет и 8 месяцев. Поэтому, отлично учась, он должен был бы окончить семь классов максимум в 1945 г.

Куда у Бори делись 2 или 3 года? В мемуарах нет никаких указаний, что Боря тяжело болел и на этот срок был прикован к постели, да и в этом случае его могли учить на дому.

Ответ один: реальный Боря учился очень плохо и в нескольких классах сидел по два года. Тогда в школах такое практиковалось.

У людей, не учившихся в институтах и сохраняющих к ним трепетно-уважительное отношение, может возникнуть вопрос: «Как Боря, так плохо учившийся в школе, мог поступить в институт?» Во-первых, есть данные, что отец Бори занимал к тому времени очень высокий пост. Во-вторых, Боря был увлеченный и очень способный спортсмен. А у спортсменов в институтах особый статус.

Со мной в параллельной группе учился мастер спорта по вольной борьбе. Хороший парень и великолепный борец. Все его соперники знали, что он будет бросать их через грудь, знали — и ничего на ковре с ним сделать не могли. Очевидцы рассказывали, что, когда парень сдавал математику, отчаявшийся преподаватель, чтобы получить хоть какую-нибудь запись на экзаменационном листочке борца, начал ему диктовать: «Пиши: А в квадрате плюс Б в квадрате» — и парень, наморщив лоб, стал обводить буквы квадратиками. Как нарисовать квадрат, он знал. Но ничего — пока он на ковре бросал всех через грудь, тренер регулярно «сдавал» за него все сессии — ходил с его зачеткой по преподавателям и выпрашивал ему тройки.

Что касается того, как Боря решил задачку, которую до него десять лет никто не мог решить, то это легенда. Институты имеют план по подготовке кадров ученых и преподавателей, а потому всегда стараются оставить в аспирантуре наиболее толковых студентов. И такого уж точно оставили бы, даже не будь он еще и спортсменом. Но в книге и намека нет, что кто-то Боре это предлагал.

Теперь о дипломной работе за один месяц вместо пяти. Помню еще один анекдот из своей жизни. Как-то студентом, зайдя на кафедру, увидел, что мой научный руководитель Евгений Иосифович Кадинов расстроен. Спросил, почему. И тот в сердцах рассказал: кафедра делила между преподавателями студентов-дипломников, и профессор Чуйко, пользуясь отсутствием этого доцента, подсунул ему двух тупиц, за которых нужно было писать дипломные работы самим руководителям. На следующем заседании кафедры Кадинов возмутился и потребовал справедливости. Одного тупицу вернули хитрому Чуйко. «И надо же, — поражался Евгений Иосифович, — вчера вечером тупица, которого я вернул Чуйко, напился вдрызг в общежитии и с четвертого этажа помочился в лестничный пролет, да так удачно, что попал на поднимающегося по лестнице декана! Теперь его уже отчислили. Ну почему мой тупица не догадался это сделать?!»

То есть в том, что Ельцин за один месяц написал дипломную работу, нет ничего удивительного — мог и за один день. Отметим, что после института кто-то умный направил его работать не инженером и целый год он фактически ошивался на стройке, копя в трудовую книжку записи об освоенных рабочих профессиях.