Запретный плод - Сьюзен Джонсон

Черт бы тебя побрал, подумал он, и будь прокляты все мужчины, которые знали тебя в прошлом, сколько бы им ни было лет! Он, конечно, понимал, насколько она привлекательна, причем, понимал это больше, чем ктолибо. Может быть, поэтому она была здесь, с ним.

— Ты, конечно, права, — произнес он, пытаясь контролировать свои чувства. — Ты полагаешь, что этот предмет, которым ты так увлечена, мог бы удовлетворять тебя на протяжении всей жизни в гареме?

Он знал ответ на свой вопрос и мог бы сказать, что она чувствовала, когда вдавливала в себя дилдо, а потом резко тянула за шнур.

— Конечно, нет, — заявила она, пытаясь справиться с необузданным желанием. — Я думаю, что мне просто необходимо найти способ, чтобы привлечь внимание султана. Чтонибудь такое, знаешь, необычное.

— Меня бы это тоже заинтересовало, — растягивая слова, произнес герцог, как бы соревнуясь с мнимым султаном в любовном опыте.

— Надеюсь, что так, — провоцирующе улыбнулась Дейзи.

Обхватив его член изящными пальчиками, она направила его вверх.

— Если правда, что восточные мужчины находят красный цвет возбуждающим, то, может быть, султана заинтересует это, — сказала она, опуская палец в баночку с румянами.

Призвав на помощь все свое самообладание, он пытался выровнять дыхание в тот момент, когда Дейзи коснулась самой чувствительной части его пульсирующего члена. Ее палец круговыми движениями некоторое время скользил по члену, а потом она взялась за него рукой и слегка сжала. Волна почти неземного блаженства захлестнула герцога. Нагнувшись, она коснулась губами его губ.

— Ну как, тебе нравится мой вариант боевой раскраски?

С огромным усилием он сосредоточил свой взгляд на ее удивительных темных глазах и кивнул.

— И мне тоже, — прошептала она, прижимаясь к нему теплой грудью. — А теперь продолжим, — игриво произнесла Дейзи через секунду, снова выпрямившись. — Тобой нужно руководить, — поддразнивала она, продолжая раскрашивать его возбужденный пенис.

— Вряд ли, — с улыбкой сказал Этьен. — Но чувствуй себя свободно, не стесняйся.

— Какой ты, оказывается, покладистый мужчина.

— Стараюсь, — деланно спокойно произнес он, пребывая на самом деле в крайней степени возбуждения.

Он полностью предоставил ей инициативу, и Дейзи продолжала разрисовывать его пенис медленными движениями, подвергая герцога сладким мукам, и ему казалось, что бешеный стук его сердца слышен в Париже.

— Как ты думаешь, султану понравились бы мои художественные способности?

— Значительно больше, — сдавленно прошептал герцог, — чем… сказки тысяча и одной ночи.

— Я думаю, — улыбнулась она, — что живопись способна удовлетворять… эстетически.

Герцог приглушенно застонал от наслаждения: неважно, насколько он был опытен, даже для него существовал предел.

— Оо, мой герцог, — прошептала Дейзи, — вы выросли еще немного. — Красная линия вдоль кромки была нарушена и выглядела сломанной, прерывистой, но все так же ритмично пульсирующей. — Боюсь, что вы слишком велики для девственницы, — поддразнивала его Дейзи. — Вы бы сделали мне очень больно, если бы вошли в меня вот этим… — она нежно сжала его член. — А это правда, что девственницы более соблазнительны? Полагаю, ты должен знать, а? — прошептала она, внезапно охваченная ревностью. — У тебя ведь было слишком много женщин, бегающих за тобой.

Она уже не скрывала свою ревность. Лежа на кровати султана, Этьен был слишком красив: бронзовый, мощный, слишком совершенный, чтобы женщины не стремились обладать им, слишком умеющий себя контролировать, даже в возбужденном состоянии, умеющий управлять страстью и оргазмом. Как долго он способен быть сдержанным? Сколько нужно практики, чтобы достигнуть таких высот?

— Отвечай, — шепотом потребовала она.

— Нет, — его голос был мягок, но, если бы Дейзи знала его получше, она бы насторожилась. Не знакомая с характером герцога, поглощенная собственными чувствами, она не обратила внимания на его чересчур спокойный тон и внезапно отодвинулась от него. Она находилась так близко, что он мог бы коснуться ее, если бы его руки не были связаны шелковым шнуром. Она наклонилась над ним в дразнящей позе. Ее тяжелая разукрашенная грудь, узкая талия и алое средоточие между бедер — все это находилось совсем рядом с его лицом.

Реакция герцога была вполне предсказуема. Его пенис, находясь в состоянии эрекции, пульсировал в такт с биением сердца. Глаза были полуприкрыты, и его видимое самообладание поддерживалось лишь огромным усилием воли.

— Ты достаточно подразнила меня, — прерывисто выдохнул он.

Но в ответ Дейзи улеглась возле Этьена в ленивой позе и, взяв одно из перьев с тонко вырезанной из слоновой кости ручкой, провела вдоль его возбужденного члена, словно пытаясь определить его длину. Чуть вверх — потом по пульсирующим венам вниз, затем снова вверх.

— Может, хватит? — поинтересовался он, когда смог перевести дыхание.

В ответ она склонила голову и взяла его твердый член в рот. Она сосала и облизывала его окрашенную в алый цвет плоть до тех пор, пока его дыхание не превратилось в сплошной стон наслаждения.

Его бицепсы напряглись, и он попытался освободить руки, но шнуры держали крепко — хвала восточным мастерам. Вдруг в тот момент, когда Дейзи проводила языком по всей длине его пульсирующей плоти, герцог сказал совершенно ровным голосом:

— Развяжи меня.

Она подняла голову, пристально поглядела в его пылающие глаза.

— Позже.

Проверяя его выдержку, дразня его, она медленно передвигалась, чувственно изгибаясь, так, чтобы раздвинуть его бедра. С дразнящей улыбкой она произнесла: — Мне нравится твоя гаремная кровать… И твоя кротость…

В глазах Этьена бушевал зеленый пожар.

— Посмотрим, — сказала она, бросив взгляд на его возбужденную плоть, — что будет, если я решусь в конце концов сказать, что этот эксперимент с девственницей задел вас. Интересно, этот большой предмет поместится во мне? — Дейзи улыбалась. — Ты мне поможешь? — спросила она, прекрасно зная, что он не может сдвинуть ноги. — По крайней мере, скажешь, что нужно делать?

Он закрыл глаза.

— Развяжи меня, — повторил он ровным голосом. — Игры закончены.

— Тебе не нравится быть связанным? — вежливо поинтересовалась Дейзи. — Ты и с другими женщинами развлекался в этой кровати?

Она не должна была этого спрашивать, но слова вылетели сами, внезапно, когда она подумала обо всех этих сосудах с духами и мазями. Какое имело значение, сколько женщин тут побывало? Она все равно ничего не могла изменить.

— Я не хочу ссориться, — сказал герцог, пытаясь взять себя в руки. — Теперь, пожалуйста, развяжи меня.