Скандал в Институте благородных девиц - Марина Ефиминюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поток словоизлияния остановить было невозможно. Когда привратник на секунду заткнулся, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, я вставила:
— Давно ушел?
— Я сторож, а не часовщик, чтобы за временем следить! — гаркнул он.
Дядька что-то продолжал бубнить, когда я без особой надежды подбежала к воротам. На дороге были видны глубокие следы от городского экипажа, минут пятнадцать назад отбывшего в Осно. Судя по всему, дилижанс увез звезду литературного вечера обсыхать в городской таверне. Рита будет в бешенстве!
В расстроенных чувствах, я побежала обратно к замку, но вдруг услыхала голос Тео:
— София!
С недоумением я повернулась. За спиной был пустой двор, к забору лип садовый домик, вполне приличный на вид, но по факту настоящая развалюха. Решив, что надо мной подшутило подсознание, я собралась убежать к крыльцу, но снова услышала:
— Я здесь, София!
— Где здесь? — окончательно растерялась я, оглядываясь по сторонам. Капал дождь, ветер гонял по лужам рябь и шумел в кронах деревьев.
— В клети!
Без промедлений я бросилась к домику, где хранились садовые инструменты. За дверью пряталось выстуженное темное помещение с тяпками, метлами, скособоченной одноколесной тележкой и взволнованным Тео Лансом в перемазанном костюме.
— Тео, что случилось? — не на шутку испугалась я. — Где твое пальто? На тебя напали?
— Напал, — трагично объявил он. — Забор. Он же присвоил мое пальто.
— А?
— Этот страшный человек, ваш сторож, отказался меня пускать. — Тео ткнул трясущимся пальцем в окошко. — Но я же дал тебе слово, что обязательно прочитаю свои лучшие стихи… и перелез через забор… Повис и только чудом оторвался.
Очень медленно он повернулся спиной, и мигом стало ясно, что Тео Лансу действительно лучше не появляться в здании Института благородных девиц. Даже из сарая выходить не стоило. Приятель испытал на собственной шкуре, вернее, одежде, насколько коварен забор института и остры пики, его венчающие. Пиджак был разодран до середины спины, и в прорехе торчала перемазанная рубашка. С брюками дело обстояло еще хуже. Одна брючина фактически отсутствовала, вместо нее от ягодицы до коленки зияла огромная дыра.
— А что случилось со штанами? — деликатно отвела я взгляд от шелковых трусов изумрудного цвета, вылезавших из прорехи.
— Когда я пытался от забора отцепиться, то потянулся, а потом проехался… — прошептал он с таким видом, будто вспоминать о позоре было по-настоящему больно. — А еще это…
Тео поднял ногу и продемонстрировал, что у одной туфли оторвалась подошва.
— Значит, костюм и туфли, — задумалась я и ободряюще улыбнулась: — Жди меня и никуда не выходи!
— Куда же я пойду в этом рубище?! — патетично воскликнул Тео.
Стремглав я бросилась к главному корпусу, взлетела по длинной лестнице в холл и скользнула в библиотеку. Чтения уже начались! В подсвечниках таинственно мерцали магические камни. В благоговейной тишине разносился распевный голос наставницы Орди, не упустившей случая прочитать стихи собственного сочинения. Ее высокая худощавая фигура в узком длинном платье была окружена тенями. Она размахивала обеими руками и с надрывом выла. Вернее, она декламировала, но меня не оставляло ощущение, будто выла.
— Ты нашла Теодора? — набросилась на меня Рита, едва я появилась в зале.
— Еще как нашла, но ты его сейчас точно не захочешь видеть.
Пока опешившая подруга не засыпала меня градом вопросов, я незаметно проскользнула по залу, протиснулась между девицами, оставшимися без сидячего места, и практически добралась до Ленара. Я шикнула, обращаясь к законнику, но тот не услыхал.
— Псс! — позвала еще раз. — Пс-с-с!
Он соизволил повернуть голову и вопросительно указал на себя пальцем, мол, благородная девица, вы до меня пытаетесь дошипеться? Я дернула головой, намекая, что прошу его о личном разговоре, и сама скользнула за стеллажи.
Некоторое время пришлось ждать, нервно пристукивая ногой по паркету. Когда раздались аплодисменты, а деканша-поэтесса объявила название следующего стихотворения, в проходе появился Ленар. Он еще не успел рот открыть, как я с подскока заявила:
— Мне нужны твои брюки!
— Эти?
— Любые. Какой ты носишь размер обуви?
— Ты меня хочешь не только раздеть, но и разуть? — полюбопытствовал он. — Я с удовольствием поделюсь с тобой гардеробом, но можем мы отложить оголение до конца вечера, когда свидетели убудут?
— Нет, не можем! — закатила я глаза. — Тео Ланс без брюк и туфель застрял в садовом домике. Бедняга в абсолютном отчаянии, а вы приблизительно одного роста. Почему бы тебе не спасти хорошего человека?
— Потому что, если я сниму брюки и отдам твоему приятелю, тоже буду в абсолютном отчаянии, — справедливо заметил Ленар.
— Вообще я питала надежду, что у тебя хотя бы две пары, как у приличного мужчины, одни на выход, другие на каждый день, и раздеваться не придется. По крайней мере, не при мне и не в библиотеке, — не без иронии заметила я.
— Скажу больше, у меня даже есть брюки для верховой езды, — хмыкнул Ленар.
— Прекрасно. Думаю, что Теодор так сильно страдает, что будет рад и красным рейтузам, лишь бы они прикрыли нижнее белье. Так поделишься?
— Что мне за это будет?
— Святые угодники, ты же законник, а не лавочник. Как тебе приходит в голову торговаться в трагический момент? — фыркнула я, но тут же предложила: — Услуга за услугу?
— Согласен, — бросил он лукавый взгляд из-под ресниц. — Сама отнесешь брюки…
— Костюм и туфли, — немедленно поправила я.
Ленар с восхищением расставил руки. Мол, госпожа Вермонт, дай вам палец лизнуть, а вы руку до локтя оттяпаете.
— Сама понесешь костюм и туфли или позволишь звезде вечера опозориться перед преподавателем института?
— Я не настолько жестока, чтобы унижать приятеля, когда он в столь уязвимом положении, — выговорила я.
— Прекрасное заблуждение, — хмыкнул Ленар.
Выходить с мужской одеждой из парадных дверей было чревато. Кристоф вручил мне аккуратно сложенные вещи и протянул туфли ручной работы, с эмблемой королевского обувного ателье. Страшно представить, какие провинциальные непролазные тракты он планировал топтать в эксклюзивных туфлях, ведь в глухомани самой популярной обувью являлись калоши, но от комментариев я мудро воздержалась. Побоялась оставить Тео разутым.
Когда я вернулась в садовый домик, то обнаружила, что поэт, накрывшись холстиной неопознанного происхождения, уселся в тележку. Ноги висели над полом.
— Моя спасительница! — воскликнул он, когда увидел стопку вещей.
— Поблагодаришь Кристофа Ленара, — отозвалась я и вышла, чтобы дать измученному поэту одеться.
Из домика он вышел повеселевший и преображенный. Правда, пиджак оказался широковат в плечах, а брюки длинноваты, но в целом Тео выглядел прилично и пошлепал в сторону парадного входа. В прямом смысле слова
