Последняя Империя. Война с Китаем - Евгений Сартинов

А еще Лонга поразила родина Вали, в центральной России, на Беломорье. Огромные просторы, старинные, величественные монастыри и невероятная, просто хрустальная тишина этих безлюдных мест… А еще на весах лежал будущий сын, Настя. Удивительно, но к этой девчонке он привязался ни чуть не меньше, чем к ее матери. Он уже забыл, что не ее отец, это действительно был его ребенок. Если бы Валю и Настю сейчас привели сейчас в наручниках и поставили перед выбором, он бы сломался, но потом отомстил жестоко и беспощадно. Но семью не тронули, и это решило все.

Когда через полчаса Крайнов и Демиденко зашли в камеру к Лонгу, тот докуривал последнюю сигарету.

— Ну, господин Дан Лонгвей, что ты решил? — Спросил полковник. — На кого будем работать?

— Хорошо, я согласен. Что вам нужно от меня?

— Две информации: точное время начала войны и те диверсии, что вы подготовили к этому времени.

— Хорошо. Писать ничего не буду, не могу. Так что записывайте и запоминайте сами. Война начнется 21 августа, в три часа утра. К этому времени в зоне моего действия подготовлено восемьдесят два диверсионных акта…

Все это невольно вспомнилось Лонгвею после слов старого-нового знакомого.

— И что же ты, сбежал? — Спросил Володин.

— Если бы. С твоей помощью меня перевербовали да так, что меня ищет вся китайская армия, включая разведку и милицию. На, посмотри!

Он сунул Сергею листовку, так своевременно сохраненную Настей.

— Считают, что я виноват в провале всего плана военных действий.

— А ты не виноват?

— Ну, почему. Есть там и моя доля. Большая.

— Поэтому вы и забрались в эту глушь? — Спросил Володин. — Прячешься от своих?

— Именно.

Лонг огляделся по сторонам.

— Так, что же теперь делать? Нужно куда-то прятаться.

— Нужно, так пошли за мной. У меня тут недалеко схрон.

— Что? — Не понял Лонг.

— Ну, схрон — землянка, убежище.

— А, теперь понятно.

— Нужно только джип твой замаскировать. Очень он тут нам не нужен.

Они нарубили молодой поросли кедровых деревьев, закидали машину ветками. Перебирая имущество в машине, Лонг нашел небольшую маскировочную сеть, ее натянули над всеми этими ветками. Затем Сергей спросил Валентину:

— Идти сможешь.

— Далеко?

— Да нет, с полкилометра.

— Пойду, куда я денусь.

— Тогда пошли.

Они забрали с собой все, что могло пригодиться, и отправились на север. Настя несла брата, Лонг поддерживал Валентину, впереди шел Володин, груженный оружием и рюкзаком с вещами. Валя была бледная, но шла, не жалуясь, только через каждые сто метров останавливалась, чтобы передохнуть. Так они перевалили через одну сопку, затем Сергей остановился.

— Ну, вот и пришли.

Лонг оглянулся по сторонам, и ничего не понял.

— И что? — Спросил он. — Где этот твой схрон?

— А вот поищи.

Лонг еще раз осмотрелся и пожал плечами. Тогда Сергей сделал два шага вперед, к склону сопки, нагнулся, и, потянув на себя тонкую веревочную петлю, открыл дверь землянки. Дверь была сделана настолько хитроумно, что даже трава росла на ней не желтея.

— С ума сойти! — Поразился китаец. — Как хорошо сделано.

— Эту землянку год назад нашел Семен Фешкин, причем случайно. Споткнулся, упал, звук какой-то не такой. Начали расчищать склон, а там петля веревочная. Кто ее сделал мы так и не знаем. Не то браконьеры, не то ваши, диверсанты.

— Очень может быть, наша школа, — согласился Лонг.

— Ну, чего ждать — пошли.

Они начали спускаться вниз по пологой земляной лестнице, Лонг поразился, насколько глубоко она уходила под землю.

— Сергей, ты? — Донеслось из темноты.

— Я, и даже не один.

— А кто еще?

— Подселенцы. Принимай гостей.

Сергей чиркнул спичкой, зажег керосиновую лампу. С лежанки на них смотрела симпатичная, чуть полноватая женщина лет сорока пяти. Она приподнялась, села, и Лонг увидел на ноге самодельную шину из нескольких палок, обмотанную веревками.

— Дан Лонгвей, можно называть меня просто Лонгом, — представился он, потом повернулся к семье. — А это мои родные — жена Валя, дочь Настя и сын.

— А сына как зовут? — Спросила Светлана.

— Мы еще не решили. У нас тут большие разногласия.

— Он родился всего час назад, — сообщил жене Сергей.

— А меня зовут Светлана.

Лонг положил жену на соседнюю лежанку, положил под голову какой-то ватник вместо подушки. Чуть полежав, Валя начала расстегивать кофту, нужно было покормить ребенка. Лонг с умилением смотрел на эту картину. Настя же рассматривала новое жилье.

— У вас даже печка есть? — Спросила она, показывая на небольшое, округлое сооружение.

— Да, причем сделано так, что труба выходит в большой пенек и снаружи ее не видно. Но надо делать еще нары. Все не уместимся, а на земле спать небезопасно. Можно простудиться.

— А что у вас с ногой? — Спросил Лонг Светлану, оторвавшийся от блаженного лицезрения библейского сюжета.

— Сломала.

— Да, это был полный идиотизм. Приехали сюда просто отдохнуть на природе. Светлана взяла отпуск, приехали, сходили по ягоды, по грибы, рыбку половить в местном озере. И в первый же день Светлана поскальзывается на склоне, влетает ногой в корягу и ломает ее. Все, отдохнули!

Светлана смеялась так, словно муж рассказывал какой-то анекдот.

— Давно это было? — Спросил Лонгвей.

— Да уже дней пять дня. Отсюда не позвонишь, рации у нас нет. Мужики должны были приехать через десять дней, а тут как началось…

— Я подумала, что это гроза такая, — сказала Светлана.

— А я сразу сказал — война.

Лонг не поверил ни одному слову Володина.

— Что же вы сюда приехали, вы же знали, что война должна начаться?

— Да, с нашим правительством не поймешь! Все «мирное урегулирование», «сесть за стол переговоров…»

— И все равно, не должен был ты сюда приезжать, — настаивал Лонг. Сергей сморщился.

— Да скажи ты ему, — предложила Светлана. — Вот придумал: «Сбор шишек, отдохнуть».

— Ладно, скажу как есть. Жадность фраера сгубила. Нашел я тут недалеко отсюда с месяц назад жилу золотоносную. Не россыпь, а прямо коренную жилу, в скале, нарубал золотишка с полкило. Мужики тогда с товаром уехали, а я остался, меня другие парни должны были забрать, однополчане Фешкина. Но везти золото с собой побоялся, парни мне не очень понравились, фраера какие-то. Так что я здесь его закопал. А тут война намечается. А если это все отойдет к Китаю? Я сразу после свиданки с тобой хватаю рюкзак и на машину. А Светлана за мной: «Одного не пущу».

— Все равно бы ты не успел, — предположила Светлана. — А я бы сейчас переживала, с ума сходила.

— Это да. Но сейчас мы с твоим переломом застряли конкретно. Отсюда уже совсем не уйдешь.

— А уходить и не надо, — сказал Лонг. — У них дела идут очень неважно.

— У кого у них? — Спросил Сергей.

— У китайцев, — сказал Лонг, потом понял комизм все ситуации и засмеялся. — Да, не думал я еще неделю назад, что буду воевать против своих.

— А ты, что, в самом деле — полковник? — Спросила Светлана.

— Да. Кстати, хорошо, что напомнили.

Он снял форму, с помощью ножа лишил ее всех знаков принадлежности китайской армии, удалил звезды с погон.

— Надо послушать, что там у них творится, — предложил Лонг, вытаскивая из рюкзака приватизированную у патруля рацию. В землянке она отказалась работать. Пришлось выходить наружу. Сначала в динамике слышались какие-то переговоры явно местного значения, но Лонг быстро настроился на волну генштаба. Чем больше он слушал, тем больше становился сосредоточенней.

— Ну, что? — Нетерпеливо спросил Сергей.

— У них большие проблемы. Они получили такой материальный и моральный удар, что не могут оправиться до сих пор. Они не могут пробить вторую линию укрепрайонов. Ого! Вот это потери!

— Они что, шпарят это открытым текстом?

— Нет, просто я знаю всю кодировку. Счет уже идет на сотни и сотни тысяч… Объявлена повторная мобилизация резервистов.

Лонг покрутил рацию, сморщился.

— Маломощная.

— А тебе зачем мощная рация нужна?

— Руководству доложить, что я жив. А то подумают, что я снова перебежал к своим.

— Боишься?

— Конечно. Неохота болтаться как дерьмо в прорубе.

Он вздохнул, поднялся на ноги.

— Ну, что, похоже, что нам тут придется задержаться. Займемся благоустройством нашего нового жилья?

— Да, только нужно заготовить доски подальше от нашего схрона.

— Ясен хрен.

Сергей рассмеялся.

— Ну, ты по-русски говоришь…

— Что, плохо?

— Наоборот, слишком хорошо.

— Да это я у вас уже, тут набрался. А зачем доски? Можно снять сиденья с джипа.