Ангарский вариант - Дмитрий Хван

– Занятно, – только и сказал после его истории ангарский князь. – Останься‑ка на обед, расскажешь мне про Бельских.

Ангарск, начало октября, 7147 (1639).

Одним ранним ноябрьским утром у причала Ангарска пришвартовался паровой ботик, что пришёл от Быковской пристани. На нём помимо трёх человек команды, было лишь два пассажира. Молодые мужчины во многом были похожи друг на друга, но назвать их братьями было бы сложно. Один был брюнетом, с тёмными, пронзительными глазами, второй же – блондин с глазами чистого неба. В Ангарское княжество они прибыли из Енисейска, придя туда с хлебным караваном. В остроге же, узнав о посольском дворе Ангарии, они немедля направились туда. И в ту же ночь на радиостанцию Владиангарска от Карпинского пришло сообщение о прибытии с Руси Тимофея Кузьмина и Никиты Микулича. Утром следующего дня от крепостного причала к острогу Московского царства, попыхивая чёрным дымом, ушёл 'Гром'. Назад он вернулся уже с ними, прихватив также небольшую команду строителей, что ставили посольский острожек.

– Рад вас приветствовать, мужики! Ишь, возмужали как! – Соколов обнял обоих по очереди.

– Как семья, как отец твой? – подошёл и профессор Радек к Кузьмину.

– Отец, жив и здоров, да только захандрил. Дела плохи, на ярмарку четвёртый год не ездит, на Москве лавку продал, приказчиков мало осталось, – грустным голосом сообщил Тимофей.

– А как у тебя идут дела торговые? – поинтересовался Радек.

– Торгуем помаленьку, – пожал плечами купец. – В Архангельске и Холмогорах беру крупу, муку, бересту, жерди да доски, а в Варгаеве или Киберге у урманов меняю на рыбу и продаю обратно в Архангельске. Не Бог весть что, но прибыль имеется.

– Жёнку не нашёл ещё? – спросил Соколов.

– Да есть одна девица, буду к ней свататься. Купца архангельского дочь, Ложкина Мария, – заулыбался Тимофей.

– У неё и приданое, видать, немалое будет? – подмигнул Радек, провожая гостей в гостиную, где уже накрывали стол.

– Нет, – покачал головой Кузьмин, – большого приданого не жду. Купец Савватий Петрович Ложкин разорится сейгод, ей‑ей. А я бы Машу и без приданого взял бы, да гордый он.

– Никита, а отец твой в Новоземельске, – ответил на немой вопрос младшего Микулича Соколов. – Тут будет через пару дней.

– Вячеслав Андреевич, князь ангарский, – Тимофей потупил взор, – я прибыл к тебе с просьбой.

– Какой же просьбой, Тимофей? – участливо спросил Вячеслав.

– Золота дать мне в рост, – поднял глаза Кузьмин. – Дашь ли?

Радек с Соколовым переглянулись. Что же, разговор с купцом вышел на деловую ноту, настала пора начинать задуманное прежде – торговать, благо теперь есть чем. Нужно выходить в свет и Кузьмин – это тот человек, что нужен Ангарии. Вячеслав сказал, чтобы Тимофей обождал их и, захватив с собой Никиту, вышел из дома. Вернувшись через некоторое время, Соколов, забрав у Микулича две сумы, поставил их на стол перед Кузьминым.

– Что се? – молвил сбитый с толку Тимофей.

– Вот смотри, – указал Радек, тоже подошедший к столу.

Он принялся выкладывать перед ним предметы, доставаемые из сумы. Перед удивлённым купцом появилось: несколько разного цвета кусков мыла, деревянные палочки с палец толщиной и тёмным колечком внутри, зеркала в оправе, разного размера. Достал профессор и бумагу, свёрнутую в свитки, коробочку со спичками, стальные иглы, ножи, сабли, тонкие длинные жала с сабельной ручкой, одежду – кафтаны и штаны из грубой ткани и, конечно же, меха.

– Что за палочки? – указал на карандаши Кузьмин. – Те, что для писания?

– Ага, только ножиком заточить надо. Ты посмотри, Тимофей, что из этого продать можно за хорошую цену?

– А с кем торговлишку‑то учинять думаете? – осведомился купец, оглядывая заваленный товаром стол.

– С Русью, урманами твоими, либо ещё с кем. Мы сами ведь не знаем, потому с тобой и хотим поговорить, – улыбнулся Радек.

Зеркала Тимофей отмёл сразу, сказав, что на Руси святая церковь этого бесовства не потерпит, а вот немцам‑схизматикам это вполне выгодно будет продать. Иглы, спички, бумага и карандаши его заинтересовали, мыло чуть в меньшей степени. А одежду он рекомендовал продать по пути на Русь в Томске или Тобольске. Холодное оружие он одобрил, указав на то, что потребно оное безмерно. И посоветовал также продавать стекло, небольшого размера.

– Токмо на что тебе, князь, монеты, коли ты сам злато имеешь во множестве? – не понимал Кузьмин.

Соколов немного растерялся и взглянул на Радека.

– Как зачем? Торговать надо, чтобы молва людская пошла, – развёл руки профессор.

– Получается, что так, – кивнул Вячеслав и вопросительно посмотрел на купца.

– Зерцала продавать – так у урманов и денег‑то нет. Они токмо рыбу имут, ничего более. Да и как ты, князь, торговлю с ними учинять собираешься?

– А ты на что? – спокойно сказал Соколов. – Набери товару и торгуй, а потом ещё заберёшь. Мехов возьми, прибыток тебе будет.

Кузьмин повеселел – даже с учётом пошлины, сторговаться можно будет с великой прибылью, а ежели повезёт, то продать всё уже в Устюге или даже в Тобольске, хотя нет. Там цену малую дадут, надо везти до Архангельска, жаль отец московскую лавку продал.

– А что в Европе делается, Тимофей? – спросил вдруг князь ангарский.

– У немцев‑то? Так то я не ведаю, токмо с урманами моя‑по‑твоя и толкую, – отвечал Кузьмин, уже продумывая, а не сговориться ли с Обручевым об аренде его складов – всё одно, его лавка мала.

'А англицким или голландским купцам можно задорого зерцала продавать' – думал Тимофей.

– А что у урманов твоих делается интересного? – рассеяно брякнул Радек.

– А что у них может сделаться? Рыбаки! Про короля своего рекут, что де хорош он и желает для народа помочь учинить, да токмо злата у него зело мало. Потому и острова шетленцкие выкупить не может. Да и война неудачна, на наёмников того же злата не имает и…

– Погоди, что за острова? – заинтересовался Вячеслав.

Соколов взглянул на Радека, но тот пожал плечами, Кузьмин тоже ничего внятного сказать не мог.

– Сейчас, – Вячеслав ушёл в дом.

Почему‑то, его вдруг сильно заинтересовали эти острова. По смыслу они должны быть недалеко от Шотландии. А коли король норвежский испытывает сложности с финансами, то мы можем ему помочь малость. А заодно и острова…

– Так, ну и где вы? – Вячеслав, наконец, открыл атлас офицера на нужной странице.

Ага, отлично. Шетландские острова, нависают над всей северо‑западной Европой. Недалеко порты Голландии, Англии, Франции. В принципе, неплохо. С атласом Вячеслав вернулся к Радеку и друзьям.

– Смотри, Николай! – сунул он карту профессору.

– Слава, у тебя лоб не горяч случаем? Ты чего удумал? Какие острова ещё? – поразился Николай Валентинович.

– Ты смотри, как они расположены удобно! Там можно склады для пушнины ставить, да и для остального тоже. Флот и купить можно. Сколько они за острова просят, знаешь? – обернулся к Кузьмину Соколов.

– Четверть вощаная да ещё с пуд, – растерянно произнёс Тимофей.

После недолгих вычислений Радек сообщил, что цена оным островам под две сотни килограммов золота.

– Вячеслав, даже не думай! Мы на Амур людей еле собрали, у нас народу с гулькин нос!

Что тебя на запад тянет, там и без нас, как ящик со змеями. Вот он Восток, близко. Нечего на западе ловить, там всё выловят без нас. Хочешь торговать? Вот тебе Тимофей, договаривайся с ним.

Радек даже несколько запыхался от столь эмоциональной речи, да и сел в кресло, с возмущением поглядывая на Соколова.

Спустя некоторое время пыл князя и вправду спал, он улыбнулся и примиряющим тоном:

– Ладно‑ладно, чушь спорол. Николай ты не дуйся, спасибо за отповедь. Может, это судьба такая у нас – ведь тогда, то есть сейчас, в семнадцатом веке востоком не шибко интересуются. Мех да мех и всё, развития нет. Так значит, нам надо сделать так, чтобы история не отвертелась от нашего тут присутствия. И Амур надо брать в свои руки, пусть совместно с царскими казаками – от них никуда не денешься. Но брать надо.

Радек кивнул призадумавшемуся Вячеславу на растерянных молодых людей, что стали свидетелями зело странного разговора ангарского князя с его старшим советником.

– Что затихли, мужики! Идите поближе, карту смотреть будем, как бы нам дорогу сюда облегчить для вас. А потом и с Иваном Микуличем обмозгуем, что да как, насчёт нашей торговли.

Дорогу до Москвы планировали до самого вечера, с перерывами на обед и отдых. В итоге, вышло так: из Ангары судно выходит на Енисей, где чуть выше Енисейска бросает якорь у перевалочного острожка. Далее сухопутный путь на телегах до реки Чулым, спускаясь по ней в Обь, далее в Иртыш, поднимаясь до Тавды. Переход через Урал – и в Каму, далее Волга и Ока, а там и Москва. Были и другие варианты, сначала хотели Обь‑Уса‑Печора, а потом морем до Архангельска. Но дикие места, холод, опять же переход через безлюдный северный Урал, отмели этот вариант.