Черный зверь - Виталий Полосухин

Во дворе, где от свечек уже давно остались только черные пятна в форме сердца, я, не решаясь к ней прикоснуться, тихо попросил:

— Пойдем со мной.

— В чем дело?

— Ничего не спрашивай. Позже. Скоро все узнаешь. Мы пошли дальше по тропинке. Дачные домики кончились, проволочная ограда — тоже. Тропинка уходила в лес. Мы шли молча, Элин просыпалась на ходу и зябко ежилась. Я снял рубашку, оставшись в одной футболке, и набросил ей на плечи.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Тропинка круто повернула вправо, и мы очутились на берегу маленького озера. Густой, почти осязаемый туман лежал на его темной воде и, поддерживаемый по сторонам деревьями, словно пена из пивной кружки, переваливался на зеленые верхушки.

Я глубоко вздохнул, выключил разум, взял Элин за руки и опустился на колени. Рубашка с опущенных плеч упала к ее ногам вслед за мной.

— Элин, я люблю тебя. Больше жизни. С того мгновения, когда я увидел тебя, я понял, что больше не отпущу, что моя жизнь немыслима без тебя. Клянусь, это не пустые красивые слова, это правда. Я согласен на все: согласен делить тебя с Лизой, согласен подчиняться любому твоему желанию и капризу, согласен быть подстилкой под твоими ногами, только позволь мне быть рядом с тобой. Позволь мне любить тебя.

Я произнес все почти без интонации, скороговоркой, слова казались мне банальными и пошлыми… Но Элин потянула меня за руки:

— Встань, сумасшедший… Встань сейчас же…

Она закрыла глаза, нервно сглотнула и вздрогнула всем телом. Я оставался у ее ног.

— Да встань же! — чуть повысив голос, произнесла она. — Я согласна.

Я не поверил тому, что услышал. Все не могло быть так просто. Только когда Элин сама опустилась на колени, и я потянулся к ее губам, и она не отстранилась, я поверил. Мы упали на мокрую от росы траву, и было не холодно, не стыдно и не важно…

Когда мы вернулись в дом, Айра и Глеб еще спали в «бане». Зато в мансарде плакала Валя. Лиза, встретившая нас бесцветным взглядом, сидела рядом на матрасах и утешала ее.

— Что с тобой? — спросила Элин.

— Голова болит… — проныла Валя, совсем как маленькая девочка. — И живот… И Грэга нет!.. Грэг — это, видимо, спутник.

— Он что, иностранец? — спросил я.

— Он скотина! — воскликнула Валя сквозь слезы. — Девчонки, поехали отсюда! Я домой хочу, в тепло! Я хочу ванну принять и по-человечески в туалет сходить!

Мне стало неловко. Элин пожала плечами:

— Как хочешь…

А я подумал, что это не слишком подходящий конец для дня рождения.

Мы быстро собрались. Хозяев по непонятным мне соображениям решено было не будить. Я не говорю, что неплохо было бы помочь им убраться, но могли хотя бы поблагодарить. Однако все, что я смог сделать, это скатать матрасы и сложить одеяло. Открыв железную дверь в воротах, мы покинули дачу и направились к железной дороге. Я шел рядом с Элин и иногда касался ее руки при ходьбе.

Когда мы поднялись на перрон, Валя успокоилась и даже стала улыбаться. Солнце разогнало туман и стояло высоко, но воздух еще не прогрелся. Следующая электричка на Москву была только через полчаса, и мы разлеглись на скамейках пустого перрона. Солнце начинало резать глаза, и я надел очки. Это навело меня на старые мысли, но я быстро прогнал их.

— Знаете, вообще Грэг хороший парень, Мы познакомились с ним в Интернете, потом встретились, и он оказался таким миленьким! Он очень понравился моим родителям, и папа даже хотел устроить его к нам в агентство, но он сказал, что должен подумать. У него вечно какие-то важные дела1 Он работает помощником депутата… этого… как его… Тьфу, черт, забыла! Ну, лысый такой…

Валя трещала без умолку, и я понял, что сердиться на нее глупо. Элин и Лиза лежали рядом, Элин — ближе ко мне. Их умопомрачительные фигуры просвечивали сквозь одежду на ярком солнце, и какой-то пожилой дачник, стоявший у расписания, видимо, решив выучить его наизусть, то и дело косился в нашу сторону.

Подошла электричка, мы погрузились и, уже вполне пришедшие в себя, веселые и, в общем, довольные возвращались в Москву. Я купил девчонкам мороженого и был счастлив, встречая ласковый взгляд карих глаз Элин. Подъезжая к Москве, я увидел в окно два черных, сверкающих на солнце автомобиля, несущихся навстречу электричке. По-моему, это были «мерседесы», но они напомнили мне «БМВ» Навигатора.

Пара черных «мерседесов» снизила скорость и свернула с шоссе на грунтовую дорогу. Такая перемена не понравилась благородным машинам. Не были от нее в восторге и пассажиры.

— Ты уверен, что это здесь? — с неудовольствием спросил Эдуард Фомич.

Грэг не очень решительно кивнул:

— Мы ехали на электричке. Кроме того, я не думал…

Эдуард Фомич пристально посмотрел на него и твердо произнес:

— Мальчик мой, ты плохо кончишь.

Грэг вздрогнул, но промолчал.

Машины втиснулись на узкую тропинку, которую с одной стороны ограничивали заборы дачных домиков, а с другой — лес, огороженный проволокой.

— Стоп! Здесь! — крикнул Грэг, указывая сквозь тонированное стекло на черные железные ворота. Машины остановились.

У ворот тропинка расширялась, образовывая как бы круг для разворота. Из первого автомобиля вышли Эдуард Фомич и Грэг, а из второго — еще двое в темно-серых тройках. Тройки и «мерседесы» совершенно не вписывались в окружающий дачно-лесной пейзаж.

— Коля, вперед, — сказал Эдуард Фомич. Коля, среднего роста, кудрявый, большеротый мужчина лет тридцати пяти, постучал в ворота. Никто не отозвался. Он постучал громче. Снова тишина. Он повернулся к Эдуарду Фомичу:

— Может, погудеть?

Эдуард Фомич наморщился.

— Там засов?

Коля присмотрелся и вдруг сильно нажал на дверь. Та тихо, без скрипа открылась. Мужчины переглянулись. Заходить никто не торопился. Коля достал из наплечной кобуры пистолет. То же сделал и второй мужчина, высокий накачанный брюнет. Эдуард Фомич кивнул в сторону двери. Первым вошел брюнет, за ним Коля, Грэг и Эдуард Фомич.

Во дворе дачи было тихо. Коля и брюнет, выставив перед собой пистолеты, водили стволами по кустам и окнам. Эдуард Фомич достал свое странное оружие и держал его небрежно, стволом вниз. Он с удивлением поглядел на черные огарки свечей в форме сердца и переглянулся с Грэгом. Тот пожал плечами.

Эдуард Фомич жестами указал Коле и брюнету на маленький одноэтажный домик, а сам с Грэгом вошел в двухэтажный.

Ступив на скрипучие половицы, Эдуард Фомич понял, что пытаться сохранить бесшумность здесь невозможно, и коротко приказал Грэгу:

— Пошел!

Тот мгновенно взобрался по ступенькам на второй этаж.

— Пусто! — негромко крикнул он сверху. — Они, кажется, ушли.