Три менялы - Лариса Васильева

Она все же вывернулась и, тяжело дыша, схватила вилы:

— Не подходи, проткну…

— Вот дура… Ну брось вилы, неужели не видишь, совсем я голову потерял из-за тебя. Тебе чего, нужно сначала штамп в паспорт поставить, что ли? Так готов я, хоть десять штампов.

— От тебя мне ничего не нужно…

Матильда поспешила в дом.

Она возилась на кухне, когда туда заглянул Александр. Увидел, что женщина одна, подошел, положил руки на плечи. Матильда повернулась к нему, и он тут же обнял ее и впился в губы.

— Да что это такое?! С ума вы посходили, что ли? Жили-жили спокойно, а теперь, как ненормальные, бросаетесь на меня… — возмутилась Матильда.

— Это кто еще бросается? Николай, что ли?

— Эй, поосторожнее! Отпусти бабу, не твоя… — в кухню на голоса прибежал Николай.

— А что, твоя?

— Моя, мы обо всем договорились…

Александр повернулся к Матильде:

— Правда?

— Конечно, нет. Ни о чем я ни с кем не договаривалась.

— Если что, только скажи мне, я с любым разберусь…

— Ну, Саша, твоя благодарность переходит все границы.

— Какая благодарность? — удивился он. — Это не благодарность, ты же мне… — он замялся, — нравишься…

— Ишь, какой, нравится она ему! Мне она тоже нравится! — возмутился Николай.

— А мне вы не нравитесь, уходите отсюда оба!

Наглецы! Делят уже!.. И ее мнение их не интересует! Мужиков как подменили… Слава Богу, наконец разошлись по углам. Успокоившись, она прошлась по дому. Каждый занимается своим делом: кто читает, кто наверху сидит за компьютером, кто просто дремлет… Все в порядке. Матильда помыла посуду и задумалась у окна… Пожалуй, ей будет жаль расставаться с этим домом. Вошел Сергей. Да, он сегодня еще не отмечался, усмехнулась про себя Матильда.

— Красиво? Знаешь, мне сначала было скучно здесь, а сейчас я привык и даже рад, что фортуна так повернулась, дала мне возможность пожить семьей, — он смущенно взглянул на нее: — Серьезно, мне иногда кажется, что мы все тут — одна семья. Я же никогда не жил в своем доме, детдомовский… Даже неловко: вертолет разбился, человек погиб, а я счастлив, что попал сюда, — Сергей посмотрел на Матильду. — Правильно говорят, нет худа без добра.

Матильда понимала его, она тоже сначала воспринимала свое существование здесь, как заключение, а сейчас была благодарна судьбе за то, что та позволила ей по-другому взглянуть на жизнь. И то, что на ее попечении оказался ребенок, теперь воспринималось совсем иначе. Прошло время, когда ее тяготила забота о Вере, сейчас она не представляла, как бы жила здесь без этой малышки. Она полюбила девочку и теперь не бросит ее никогда, а еще… а еще — непременно сама родит ребенка. Нацеленность только на общественную жизнь оказалась несостоятельна — лишь дети могут оправдать бытие человека, а все остальное — в силу необходимости. Мысленно она не раз укоряла мужа: «Ах, Гамлет, почему ты не позволил мне родить?» А потом поняла, что его не надо винить — у нее самой не было такой потребности.

— Знаешь, если бы мы сразу отсюда уехали, я бы так и не решился сказать тебе, что полюбил тебя… — Сергей говорил, неловко отвернувшись, стеснительно и тихо.

Матильда молчала, за последние дни она уже наслушалась признаний…

— Не потому, что я такой робкий, — усмехнулся он, — а потому что сам себе не поверил, что могу вот так влюбиться, совсем как мальчишка… Ты мне веришь?

— Не знаю… А почему ты об этом заговорил сейчас? По тебе и не видно было, что ты влюблен.

— Я же в первые дни все время себя одергивал, думал, может, это вот такая у меня реакция на крушение, от радости, что жив остался… И только потом понял, что я тебя люблю, и уверен, это надолго. А в последние дни, когда увидел, что могу тебя потерять, и вовсе чувствовать стал как-то обостренно. И вот… сказал…

Они взглянули друг на друга и замерли…

— Черт, не знаю, что со мной творится, я просто не владею собой…

Пожалуй, она тоже не владела собой. Когда Сергей поцеловал ее, в ту же минуту что-то в ней резко изменилось, и она потянулась к нему. Матильда не помнила, было ли ей когда-нибудь так приятно целоваться с Гамлетом. Сейчас она наслаждалась поцелуями… Они целовались у окна, не замечая, что снаружи за ними наблюдают. Очнулись, только когда прибежала Верочка.

— Эх, были бы деньги, уехали б с тобой в теплые края…

Так, и этот о деньгах… Но Матильда все равно чувствовала себя счастливой: признания и поцелуи Сергея будто всколыхнули ее дремлющую душу. Что такое с ней происходит? Что с ней сделали Менялы? Ей хотелось мужской ласки. Столько лет она равнодушно выполняла супружеский долг, а сейчас мечтала о жаркой ночи с мужчиной. Никогда не думала, что можно так жаждать близости… Вся отпущенная ей чувственность проснулась в ней.

Матильда не сразу поняла, чего хочет от нее Вера. А девочке захотелось блинов. Испекла несколько блинчиков и подала ребенку кушать, а сама отвернулась к окну, вспоминала то Сергея и его поцелуи, то Александра. Внимание одного льстило ей, поцелуи другого, несмотря на все сомнения, заставляли таять. Занимаясь хозяйством, она продолжала внутренний диалог со своими поклонниками. Кому из них можно верить? Но такие красивые слова, которые она услышала от мужчин в последние дни согреют душу любой женщине… даже если не верить в их искренность.

Вечером, сидя у камина, все притихли: Матильда зачиталась, а мужчины молча ревниво поглядывали друг на друга и на общий объект вожделений.

«Черт, как не к месту я растаял, — думал один, — даже не ожидал от себя такого. Сам уже не пойму, правду говорю ей или нет…» Если бы вокруг нее не крутились эти попутчики, женщина давно бы уступила и отдалась ему, а заодно и все, что его интересовало. Но вряд ли она знает о тайнике, не хозяйка. Его мысли тут же переключились на дело: раз усадьба будет принадлежать Николаю, то, даже убив, ее он не сможет обыскать дом как следует. Да и как обыщешь столько построек? Чтобы найти тайник, дом пришлось бы взорвать к чертовой матери, и просеять потом обломки через сито… Короче, остается только выполнить заказ, убрать ее и уйти… И надо как-то отвести подозрения от себя, что-то придумать… Жаль бабу…

Второй, глядя, как Матильда переворачивает страницы, как тихо вздымается ее грудь, как подрагивают ресницы, искал подходящие слова, которые убедили бы женщину в его искренности. «Пусть я не нашел то, что искал, но зато нашел ее, не каждый находит свою половину». А в том, что она предназначена именно для него, сомнений не было…

А третий все решал загадку: знает она, где хозяева хранили свои ценности или нет? Он не сомневался, что в конце концов ему удастся уговорить женщину отдать все. Не устоит она перед его натиском, что он, женщин не видал, что ли? Лишь бы она была в курсе…

Но на следующий день действие ягод уже ослабло, и теперь мужики крутились около Матильды больше по инерции. И она почувствовала, что искренности поубавилось. «Ясно, запах окончательно выветрился…Вот и вся любовь»

Снег шел почти каждый день, а сегодня выглянуло солнце, чудесный денек. Матильда возилась на кухне и все поглядывала в окно, как хорошо на улице… А что это так тихо в доме? Куда все подевались? Прошла в гостиную — пусто, хотя обычно там сидел с книгой Сергей. А, небось играют! Эти мужчины, как дети: хоть на компьютере, но пострелять. Поднялась в компьютерную — никого, значит, разбрелись по своим комнатам. Заглянула в одну — никого, постель Николая, как всегда, не убрана, одеяло комом сбилось в пододеяльнике; во второй — тоже пусто, потом в комнату Сергея. Хотела захлопнуть дверь, но какой-то звук привлек ее внимание. Она шагнула в комнату — за окном тихо звякал по стеклу колокольчик, его звук она хорошо помнила, Вера часто с ним играла. Странно, зачем привязывать колокольчик на улице? Сквозь заиндевевшее стекло толком было не рассмотреть, что там такое. Накинула куртку и вышла. В этот момент во двор въехали сани Петровича. Она махнула рукой, крикнула:

— Заходите в дом, я сейчас приду.

И пошла за угол, обошла весь дом — окна комнаты Сергея выходили на задний двор. Сверху, с крыши, слегка прорезая снежный козырек, свисал тонкий шнур, а на нем Верочкин колокольчик. Он раскачивался на ветру, время от времени легонько бился о стекло и звенел. Чуть выше над ним, ветер трепал привязанный к шнуру листок бумаги с какой-то надписью. Матильда силилась ее прочитать и никак не могла, тогда, прекрасно понимая странность всего происходящего и чувствуя возможную опасность, (снег угрожающе висел над головой), она осторожно взяла колокольчик и, придерживая его, потянулась к листку. Но поскользнулась и, чтобы не упасть, крепко схватилась за шнур колокольчика, почти повисла на нем, балансируя на льду. Бечевка натянулась и в следующую секунду на нее рухнул нависающий снежный навес. Плотный слежавшийся снег сбил женщину с ног и засыпал полностью. Матильда упала лицом вниз, успела только подставить руку. То, что она упала лицом вниз, спасло ее — под рукой оказалось немного свободного пространства, она смогла дышать.