Пока мы не встретились - Карен Рэнни

– Мистер и миссис Дуннан, полагаю? – спросил Монкриф, прерывая нечленораздельные представления викария.

– Именно так, ваша светлость, – подтвердила женщина. – Мы надеемся повидать нашу драгоценную Кэтрин. Викарий сообщил нам, что она вышла за вас замуж, и мы хотели бы удостовериться, что Кэтрин довольна своей участью. – И миссис Дуннан прижала платок к уголку сухого глаза. – Не могу поверить, что она готова оставить нашего бедного Гарри.

Бедный Гарри, который мертв уже много месяцев. Бедный Гарри, который порядком утомил Монкрифа.

Тем не менее, Монкриф сухо кивнул головой и обратился к Уоллесу:

– Пошли за Глинет. Скажи ей, что надо приготовить две комнаты для наших гостей. – И он снова обернулся к викарию и родителям Гарри. – С Кэтрин произошел несчастный случай, а потому давайте отложим ваше свидание на более позднее время.

– Несчастный случай?

Монкриф повернулся к миссис Дуннан:

– Она повредила себе щиколотку.

– Я хочу ее видеть!

Монкриф изобразил улыбку сожаления.

– Она сейчас отдыхает. Надеюсь, вы останетесь у нас на несколько дней? – Поблизости не было ни одного трактира, и Монкрифу пришлось предлагать гостеприимство, пусть даже и против своей воли.

Возгласы удовлетворения из уст викария и четы Дуннанов произвели на него самое неблагоприятное впечатление.

Краем глаза Монкриф заметил Уоллеса в сопровождении улыбающейся Глинет. Как только домоправительница увидела Монкрифа, она сделала постное лицо, отступила в сторону и подошла ближе, лишь, когда герцог подозвал ее.

– Моя домоправительница укажет вам ваши комнаты. – Монкриф быстро взглянул на Глинет, ее ответный кивок подтвердил, что две комнаты для гостей готовы.

Монкриф собирался приказать, чтобы Кэтрин отнесли поднос с обедом в герцогские покои, но появление викария изменило его планы. Монкриф отлично знал, что викарий так легко не оставит Кэтрин в покое. Она была самой ценной прихожанкой из всей паствы преподобного Томаса Маклауда. Но почему Монкриф ни разу не слышал о родителях Дуннана?

Герцог хмуро наблюдал, как небольшая процессия поднимается по парадной лестнице. Миссис Дуннан продолжала сжимать в руке платок. Если сегодняшний вечер будет похож на эту короткую встречу, его замучают рассказами о Гарри. К тому же следует постоянно быть начеку и следить за своими словами, если придется рассказывать о преданности Кэтрин своему усопшему мужу и о его письмах к ней.

Монкрифу все время хотелось сказать жене, что она оплакивает совсем не того человека, но Кэтрин была так погружена в свои сладостные страдания, что в лучшем случае просто не поверила бы ему.

Возможно, стоит вернуться к первоначальной мысли и написать ей письмо?

«Моя дорогая, страдающая от одиночества жена, подними глаза от строк, которые я написал так давно. Услышь мое дыхание, посмотри, как я приближаюсь к тебе, коснись моей руки, груди, моего лица. Обними меня. Улыбайся со мной. Расскажи мне о себе. Подари сокровища твоего сердца».

Монкриф уже начал сомневаться, придет ли Кэтрин хоть когда-нибудь в его постель. Может быть, губами и руками он сумеет передать ей то, что не в состоянии рассказать словами?

Монкриф удалился в библиотеку и приказал прислать Глинет, когда она устроит гостей.

Домоправительница Балидона явилась, предварительно громко постучав в дверь. Монкриф внимательно оглядел вошедшую. Глинет не выглядела ни в малейшей степени смиренной. Она скорее была похожа на хозяйку, чем на прислугу.

Монкриф никогда не понимал, почему Кэтрин считает ее другом. Было очевидно, что эта женщина думает только о своих интересах, жизнь Кэтрин ее волнует меньше всего.

– Куда вы их поместили? – строго спросил Монкриф, даже не пытаясь облечь свои слова в сколько-нибудь вежливую форму. Будь это их старая экономка, Монкриф начал бы с вопросов о ее самочувствии, о самочувствии ее вдовой сестры. С Глинет все было иначе. Она ему не нравилась, и Монкриф не видел причин скрывать это.

– В западное крыло, ваша светлость. В Голубую комнату и в покои леди.

Монкриф кивнул. Голубая комната выходила окнами на балидонскую часовню, а покои хорошо подойдут чете Дуннанов.

– Я не знаю вашей фамилии.

– Роуэн, ваша светлость.

– Благодарю вас, миссис Роуэн. Вы все сделали правильно.

Однако Глинет не повернулась и не ушла. Что-то ее держало. Сложив ладони перед грудью, она вдруг обратилась к Монкрифу:

– Ваша светлость, я очень благодарна вам за то, что вы позволили мне занять эту должность.

– Так решила моя жена, а не я, миссис Роуэн. Казалось, эти слова ничуть ее не покоробили.

– Но вы легко могли отменить ее решение.

Он кивнул, и Глинет вышла. Откуда ей было знать, что Монкриф сделает для Кэтрин все, что угодно, даже свинопаса может назначить казначеем.

До заката Монкриф занимался делами в библиотеке. Надо было принимать решения, отдавать распоряжения, передавать их либо управляющему, либо поверенному. Бой часов был единственным напоминанием о том, что у Монкрифа имеются и другие обязанности. Никто не подошел к двери, никто не спросил, почему он задерживается. Даже Питер, который раньше отвечал зато, чтобы Монкриф появлялся там, где нужно, сегодня предпочел не беспокоить герцога.

Закончив с работой, Монкриф прошел в спальню, ожидая застать Кэтрин одетой к обеду, но она спала, одной рукой обняв подушку, а другую, спрятав под одеяло.

Монкриф остановился и долго смотрел на жену. Кэтрин выглядела так соблазнительно, что было горько оставлять ее в одиночестве. Сейчас одежда скрывала то, что Монкриф когда-то видел в неверных бликах огня, но красота этого тела навеки врезалась в его память.

Он хотел ее каждую ночь и каждое утро. Боль этого неудовлетворенного желания была столь постоянна, что Монкриф почти привык к ней.

– Кэтрин, – негромко позвал он, вовсе не желая ее будить, но понимая, что это необходимо. Черт бы побрал викария и родителей Гарри!

Монкриф обошел кровать, наклонился и прошептал ей на ухо:

– Кэтрин.

Она, наконец, проснулась, захлопала глазами и собралась потянуться, но вдруг замерла, увидев его лицо так близко от своего. В этот момент, когда Кэтрин переходила от сонной истомы к обычной своей настороженности, Монкриф еще раз осознал, как они далеки друг от друга.

– У нас гости, – сообщил он и на шаг отступил.

– Какие?

– Викарий и родители Гарри.

– Зачем они здесь? – искренне удивилась Кэтрин.

– Очевидно, их интересует твое благополучие. Они желают убедиться, что ты находишься здесь по собственной воле. Что я не похитил тебя, бесчувственную, чтобы на тебе жениться.

– Их никогда особенно не интересовало мое благополучие, пока я жила в Колстин-Холле, – заметила она. – Так почему сейчас?