Любовь и полный пансион (СИ) - Гринберга Оксана

И уже к вечеру появились первые версии, потому что без интересных находок не обошлось.

Да, это была бомба, уверенно заявил Рэнделл, собрав участвовавших в расследовании на очередное совещание. У него нет никаких сомнений в том, что дирижабль был в взорван злоумышленником или злоумышленниками.

Причем раннюю версию о взрыве в багажном отделении стоит отмести – бомба находилась в другом месте. В каком именно, пока что достоверно не было известно. По одной из версий взрыв прогремел в техническом помещении рядом с правым двигателем, после чего огонь перекинулся на корпус, по второй – среди баллонов со сжиженным газом – тоже с правой стороны, – которым наполняли оболочку дирижабля.

Но и одно, и второе повлекло за собой немедленное возгорание, что и произошло.

Поэтому причастность пассажиров под большим вопросом, продолжал излагать свою версию Рэнделл, чувствуя на себе взгляды двух следователей и еще с десяток жандармов, выделенных под его командование местным управлением.

Пассажиры не имели доступа в технические помещения, добавил герцог. Конечно же, если только они не действовали сообща с кем-то из обслуживающего персонала.

Что, опять же, им предстояло выяснить.

Насчет мотивов говорить пока еще слишком рано, резюмировал он, после чего приказал немедленно разыскать и еще раз допросить всех работников «Королевских Линий», которые находились на борту «Славы Атрии» во время злополучного рейса или занимались обслуживанием дирижабля в Монрее.

Заодно Артон, присутствовавший на заседании в качестве секретаря, по его приказу послал похожий запрос в столицу.

И вскоре пришли первые ответы.

Впрочем, никаких сверхъестественных результатов Рэнделл за столь короткий срок не ожидал. Дело казалось ему сложным и запутанным. Он не ошибся – конечно же, никто из выжившего персонала ничего не видел и брать на себя вину не спешил.

Правда, среди работников Королевских Лилий, летевших на «Славе Атрии», оказался один пропавший без следа. После взрыва его никто и нигде не видел. В списках пострадавших он тоже не числился. Возможно, его тело было среди тех, кого до сих пор не опознали, поэтому Рэнделл приказал немедленно найти родственников и доставить в морг для опознания, а начальнику жандармерии поднять на ноги всех своих людей и обыскать город.

Они искали Сидни Прийса, техника третьего разряда со «Славы Атрии». Если тот был жив и находился в Монрее, его должны были как можно скорее доставить в жандармерию для допроса.

Правда, Рэнделл решил, что о результатах поисков он узнает уже завтра. Бесконечный день, начавшийся еще вчерашней ночью, порядком затянулся. В какой-то момент герцог понял, что на сегодня ему стоит прекращать.

Пора заканчивать с работой.

Дело было не только в усталости – Рэнделл с досадой осознал, что магические светлячки не дают достаточно света. Тогда он зажег еще один, а потом еще, еще, пока, наконец, не обнаружил, что со светлячками все в полном порядке.

Проблема была в нем самом.

Зрение начинало подводить – верный знак того, что нужно ненадолго остановиться. Поэтому, выдав ворох распоряжений, он отбыл домой, решив, что стоит смыть с себя запах гари и отчаяния, всегда витавшего в подобных местах, а потом немного поспать. Закрыть глаза часа на три-четыре, чтобы подняться на рассвете и снова вернуться к расследованию.

Но его волновал не только поиск виновных во взрыве дирижабля. Были еще не менее важные вопросы.

Рэнделл так и не нашел Робин Дорсон, которая, как и Сидни Прийс, пропала без следа.

Дочь адмирала была зарегистрирована на рейс, в этом у него не оставалось никаких сомнений. Он лично сделал запрос в столичную жандармерию, откуда несколько часов назад пришло подтверждение.

Следователи допросили работника, следившего за посадкой пассажиров на борт злосчастной «Славы Атрии». По его словам, Робин Дорсон поднялась на борт, но ни среди выживших, ни среди пострадавших в Монрее девушки так и не оказалось. Не было ее и среди мертвых, потому что, собравшись с духом, Рэнделл все же отправился в морг и взглянул на неопознанные тела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Одно из них женским, и это волне могла была быть она.

Робин Дорсон.

Зрелище было жутким – лицо порядком пострадало в огне, – но он все равно заставил себя смотреть и вспоминать их единственную встречу, пока с огромным облегчением не убедился в том, что никакого сходства нет.

- Это не она, – уверенно заявил Рэнделл коронеру, твердо решив, что Робин жива.

Но если так, куда она запропастилась? Вернее, пропала ли дочь адмирала в Монрее или же она так и не села на злосчастный рейс в Хардене?

Приказав столичным следователям еще раз допросить того работника Королевских Воздушных Линий, Рэнделл решил, что завтра утром непременно прикажет включить в объекты поиска еще и Робин.

Если она в Монрее, ее обязательно найдут.

Сам же отправился домой, приказав себе перестать терзаться – Рэнделл не мог отделаться от чувства вины за то, что не усмотрел и не помог, когда был нужен дочери погибшего адмирала. Вместо этого, в очередной раз разогнав страшные картины из морга, он сообщил камердинеру, что собирается принять ванну.

От него несло так, словно его пытались сжечь на костре дикие племена с диких островов Арменийского архипелага, но ему все же удалось в последний момент избежать столь печальной участи.

Есть ли в этом доме ванна?!

Артон по его просьбе снял небольшой гостевой особняк в центре Монрея, с окнами на море, хотя местные виды Рэнделла нисколько не интересовали. Единственное, что пришлось ему по душе (на остальное он попросту не обратил внимания), – тот факт, что дом находился в относительной близости к Воздушному Вокзалу и в приличном отдалении от загородного имения Корнвеев, потому что жить под одной крышей с матушкой, тоже прибывшей в Монрей, на этот раз оказалось выше его сил.

Ему сейчас было не до ее гипертрофированной заботы вперемешку с жалобами на отсутствие внуков, потому что…

Рэнделл вновь качнул головой, разгоняя мысли о Робин Дорсон. Что уж скрывать, дочь адмирала оказалась единственной кандидатурой, с кем он не отказался бы… решить этот вопрос.

И еще множество других крайне приятных вопросов, о которых в данный момент не имело никакого смысла думать. Как и о том, что, пойми он это раньше, сейчас бы не пришлось терзаться неизвестностью, разгоняя воспоминания из морга.

Там была не она, вновь сказал себе Рэнделл.

Ее там не было, и точка!

- Конечно же, в доме есть ванна, – говорил тем временем Джон, – скоро все будет готово. Может, прикажете подать вам ужин? – Сказав это, камердинер все же замялся: – Признаюсь, я понятия не имел, во сколько вы придете и станете ли ужинать дома этим вечером, потому что ваша светлость имеет обыкновение питаться в ресторациях… Ничем особенным порадовать вас я не смогу.

Рэнделл кивнул, выслушав объяснения слуги, что ужин еще не готов, но тот сможет что-то собрать за двадцать минут. Затем опустился в кресло в гостиной, заявив появившемуся Артону, что разберется с почтой чуть позже.

Вместо этого решил закрыть глаза и немного перевести дух.

Не удалось – матушка обнаружила его и здесь, в доме на улице Губернатора Хортона, хотя он попросил ни в коем случае ей не сообщать.

Иногда ему казалось, что герцогиня обладала нюхом и хваткой лучших ищеек Атрии.

Матушка ворвалась в гостиную, шурша шелками юбок, окруженная облаком дорогих духов. Одно хорошо – выглядела она вполне бодрой и полной сил. Настолько, что с места в карьер накинулась на Рэнделла с упреками.

Заявила, что ее – ее, вдовствующую герцогиню Суэсскую! – попытался не пропустить к единственному сыну какой-то там секретарь, поэтому Рэнделлу стоит немедленно уволить этого наглеца! А еще и лжеца – Артон заявил, будто бы ее сына нет дома, хотя она знает, что он здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сердцем почувствовала, а еще была в жандармерии, где ей сказали, что Рэнделл уехал домой, и сообщили адрес.

Герцогиня засобиралась было его обнять, на что Рэнделл страдальчески закатил глаза, но в последний момент, поморщившись, матушка передумала. Заявила, что ему нужно немедленно принять ванну, потому что от него несет гарью, пеплом и адом на земле.