Доктор Ахтин. Жертвоприношения - Игорь Поляков

Мария пристально смотрит на меня и ждет.

Она не может понять моего поведения — спасать одних и убивать других.

Она не понимает логики моих поступков.

Она боится того, что я скажу.

Мария Давидовна смотрела на спокойное лицо молчаливого собеседника. Михаил Борисович, доев яичницу, медленно подносил кружку к губам и делал небольшие глотки кофе. В его глазах не было страха и не было пустоты. Она видела, что он ответит на самый главный вопрос, но не прямо сейчас. И чтобы не молчать, Мария стала рассказывать о том, что знала. О серийных убийцах и маньяках.

— Порой мне грустно, особенно, когда я слышу заповедь Иисуса Христа — не убий. Люди говорят эти два слова и словно не понимают их глубокого смысла. Любой убийца всегда найдет оправдание своему злодеянию, и он искреннее считает, что эта заповедь к нему не относится. Например, Киноцефал, ну, это тот санитар из морга, который убивал у нас в городе в прошлом году, — уточнила Мария Давидовна, — был уверен, что это Бог говорил ему убивать. Я пыталась узнать у него, что еще говорил этот Бог, но ни разу Киноцефал ни сказал ни одной из заповедей Христа.

— Может, у этого парня был другой Бог, — сказал Ахтин.

— Да, конечно, он сам его выдумал. Это его сознание диктовало ему кого и как он должен убивать, но христианских заповедей не было в его памяти. И поэтому у него не было моральных ограничений, которые есть у верующих людей.

Он улыбнулся и сказал:

— Но христиане, знающие заповедь «не убий», во все времена спокойно убивали иноверцев, словно Иисус Христос разрешил это.

— Это дело прошлое, в Средневековье была другая жизнь, — отмахнулась Мария Давидовна, — может, лучше ответишь на мой вопрос.

Она снова пристально посмотрела в глаза Ахтина.

И поняла, что он готов отвечать.

Михаил Борисович начал говорить, и она замерла, забыв про свой остывающий кофе.

— Было время, когда я был уверен, что Бог есть. Я знал это. Но я не верил в того Спасителя, которого дает нам церковь. На иконах изображения Христа, Апостолов, многочисленных святых, но, ни одна религия никогда не давала изображение Бога. Библия — это всего лишь роман о жизни Иисуса Христа. Во всех других религиях обожествляют тех, кто принес людям какую-нибудь религиозную доктрину, создав законы и ритуалы. Люди не знали и не знают, что есть Бог. И никогда этого не узнают.

— Люди не знают, что будет после жизни, и они хотят верить в рай и боятся попасть в ад. Они соблюдают ритуалы, словно это может что-то изменить. Они возносят мольбы к небу, словно кто-то может их услышать. Они жертвуют своими жизнями во имя Создателя, словно это имеет какой-то смысл.

— Там, — он показал рукой вверх, — никого нет. Я долгое время был уверен, что Бог живет среди нас. Он один из нас. И я даже нашел Её, но — она так быстро умерла, снова оставив меня одного. И тогда я решил сохранить тело. Как будто это что-то могло изменить. Я приносил жертвы с её именем на устах. Я полагал, что этим самым я сохраню не только тело Богини, но и её душу. Я мечтал о встрече с ней в Тростниковых Полях, и думал, что каждая новая жертва приближает меня к этому моменту.

— А потом пришло время, когда я неожиданно пришел к мысли, что я есть Бог. А почему бы и нет. У меня есть Дар и у меня есть Истина. Я могу даровать жизнь, и я могу отнять её. Я отдаю и забираю. Наивный, — Ахтин грустно усмехнулся, — я думал, что всемогущ. Когда-то я сказал тебе, что я — Бог. Но я заблуждался, как большинство из людей. Легко произнести эти слова. Сложно осознавать себя Богом. Невозможно быть Им.

— Теперь я знаю, что Бога нет. Что нет ни рая, ни ада. Что страдания во имя Спасителя бессмысленны, а жертвы никогда не достигают цели. Молитвы и мольбы только вводят в заблуждение, заставляя нас думать, что кто-то услышит. Святость никому не нужна, а грех всего лишь средство, чтобы манипулировать человеком. Этот мир — всего лишь мгновение на пути к Тростниковым Полям, и там каждого из нас ждет одиночество и забвение. Покой и бескрайнее однообразие. Спокойствие и вечность.

— Тростниковые Поля? Что это? — не удержавшись, перебила монолог Мария Давидовна.

— Место, где мы заканчиваем свой путь. И у каждого человека это место своё. Но — это не так важно. Гораздо важнее то, что я вдруг понял — всё зря. Сначала гордыня заставила меня думать, что я имею право убивать. А потом разочарование и пустота в сознании подтолкнули к мысли, что кто-то должен за всё ответить. Я полагал, что я — другой, что я особенный, и иду своим путем, а оказалось — я повторяю то, что делали другие. Я наступил на грабли, как и десятки других людей, и получил ответный удар. Я обманывал себя, пытаясь нарисовать в сознании свой мир, но он внезапно растаял, как мираж в пустыне.

Ахтин замолчал. Мария Давидовна смотрела на его грустное лицо и пыталась думать, как профессионал. Получалось плохо, потому что она очень хотела верить словам сидящего напротив мужчины. Хотела верить словам и глазам.

Дверь открыла полная женщина.

— Капитан Ильюшенков, — представился следователь и показал удостоверение, — вы, я так понимаю, ищете сына.

— Да, да, пожалуйста, проходите, — отошла в сторону женщина, пропуская в квартиру мужчин. Она даже не посмотрела на удостоверение.

Капитан прошел вперед и быстрым взглядом оценил обстановку. Однокомнатная квартира — кухня налево, комната прямо. Справа у окна в комнате стол с компьютером. Стул придвинут к окну. Слева диван. Книжная полка, заполненная наполовину учебниками и стопкой различных бумаг. Старый сервант, покрытый пылью. За стеклом фотография, на которой капитан увидел парня, найденного мертвым на соседней заброшенной стройке.

Да, он оказался прав, он нашел того, кто сейчас лежал в холодильнике морга.

— Ваш сын давно живет один? — спросил капитан женщину.

— Около года.

— Почему он живет не с вами?

Женщина, замявшись, ответила не сразу:

— Ну, у меня новая семья. Полтора года назад я снова вышла замуж, а у Семена как-то с Васей сразу не получилось контакта, вот мы и решили, что он будет жить отдельно. К тому же, он уже взрослый мальчик.

Артем неторопливо, но тщательно осматривающий помещение, остановился у стены, рядом с балконом и присел. Достал фотоаппарат.

— Когда вы пришли сюда, то в комнате всё так и было, как сейчас? — спросил он.

— Нет. Стул лежал там, где вы сейчас. Ну, я его подняла и поставила на место. А что случилось? Вы думаете, что с Сёмой что-то случилось?

Капитан, не ответив на вопрос матери, подошел к столу и внимательно посмотрел. В отличие от серванта, на клавиатуре и мониторе не было ни пылинки. Судя по тому, как деловито гудел системный блок, компьютер был включен. Капитан пошевелил мышь и через секунду монитор осветился.

— Где ваш сын учится? — спросил капитан Ильюшенков.

— В техническом университете. Но вы не ответили на мой вопрос — вы уже нашли Семена?

Глядя на экран, где в окне браузера висела последняя открытая страница, капитан легко соврал:

— Нет, мы еще ищем. Сейчас нам надо понять, чем ваш сын жил, чем интересовался, тогда можно будет предположить, куда он исчез.

Капитан стал читать текст на экране и не понял, что это.

— Артем, — позвал он эксперта, — посмотри сюда.

Артем подошел и посмотрел. С помощью мышки передвинул изображение на экране вверх. Крупными буквами там было написано:

«Семен Александров».

«Я убиваю».

Ниже был текст.

— Это Самиздат, — сказал эксперт, — здесь любой графоман может написать и выложить свой текст, а потом почувствовать себя гением. Судя по всему, Семен этим баловался. Надо будет забрать жесткий диск и в лаборатории изучить.

— Погодите, — сказала женщина, — как это забрать. Сёма вернется, а вы сломали у него компьютер. Нет, я вам этого не позволю.

Ильюшенков с Артемом переглянулись и ничего не сказали.

Капитан перешел к книжной полке и стал внимательно просматривать всё, что там было. А эксперт вернулся к осмотру помещения.

— Может, вы мне скажете, что случилось с моим сыном? — снова спросила мать, которая стала подозрительно смотреть на мужчин.

Артем, словно он ничего не слышит, стал что-то деловито фотографировать. А капитан, как ни в чем не бывало, взяв стопку бумажек, лежащих на полке, спросил:

— Семен хорошо учится?

— Да, он один из лучших студентов на курсе, — с невольной гордостью в голосе ответила мать.

Капитан кивнул и, внимательно глядя на бумажки, стал откладывать их на стол. Женщина снова что-то спросила, но он не услышал, потому что очередная бумажка заставила его замереть.

Половинка листа формата А4. Вверху крупными буквами напечатано «УЧЕНИЧЕСКАЯ СПРАВКА». Ниже шариковой ручкой вписаны фамилия, имя, отчество и год рождения убитого парня. Затем даты, когда парень болел, а ниже подписи и печати. Именно врачебная печать заставила капитана Ильюшенкова забыть на некоторое время, где он находится и что делает.