Олимпийский чемпион - Фридрих Незнанский

Конечно, никому из журналистов не пришло в голову проверить, действительно ли она является женой Васильева…

– Я готова объявить сухую голодовку, – снова вылезла на экран Васильева. – Я буду голодать, как доктор Хаммер, прямо возле ворот СИЗО, пока Александр Васильев не выйдет на свободу.

– Да плюнь ты, всякую ахинею слушать. Давай лучше я тебе анекдот расскажу, – встрял Валера, но Гордеев отмахнулся от него.

После блока новостей на региональном канале началась аналитическая программа «Панорама». Вел ее журналист с отталкивающей внешностью, похожий на козла-альбиноса, если таковые существуют в природе. Журналист во первых строках своей программы заявил, что собирался сегодня вечером дать аналитическую оценку нарушений прав человека в США, но поступившее сенсационное заявление супруги Васильева требует отреагировать по горячим следам…

И понес! И понес!

Гордеев так увлекся созерцанием сибирской политической жизни, что совсем забыл о Пожарицком. Очнулся, когда кто-то сунул ему в руки откупоренную бутылку пива:

– Твоя порция.

– Ага, – кивнул Гордеев, прислушиваясь к блеянию политаналитика с козлиной внешностью. Впрочем, больше ничего интересного тот не сообщил.

Гордеев побоялся отпускать пьяного Валеру одного на такси. Сам он более твердо держался на ногах и яснее соображал, поэтому отвез Пожарицкого с букетом роз домой к его родителям – ехать к жене в таком виде Валера отказался. Они долго и тепло прощались.

– Я тебе анекдот забыл рассказать, – заплетающимся языком произнес Валера.

Гордеев убедил его приберечь анекдот до их следующей встречи. Они договорились в скором времени созвониться и встретиться. Наконец разошлись.

В состоянии полного благодушия Гордеев доехал до гостиницы. Высотное здание светилось в темноте красными и голубыми огнями неоновой рекламы. Окна горели как иллюминаторы океанического лайнера. Гордеев остановился и залюбовался огнями. Здание красиво покачивалось у Юры перед глазами, что усиливало его сходство с кораблем.

Гордеев подумал, что, вопреки предчувствию, день прошел очень хорошо, даже продуктивно, и теперь он с чистой совестью может завалиться спать…

– Помогите! – донесся до него сдавленный женский крик.

Гордеев огляделся по сторонам.

– Помогите кто-нибудь!

Ему показалось, что кричат со стороны полутемной автостоянки. Гордеев быстрым шагом направился в ту сторону. Вскоре он увидел какие-то фигуры, копошащиеся между крайними рядами автомобилей. Ему показалось, что там дерутся.

– Эй, что тут происходит? – крикнул он, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно грубее. – Сейчас милиция приедет!

Угроза банальная, но что еще следует кричать поздним вечером, когда на ваших глазах двое хулиганов грабят (да, кажется, грабят) женщину?

– Отвали, козел! – донеслось в ответ.

Услышав реплику, Гордеев морально настроился на драку.

– Помогите! – со слезами в голосе крикнула женщина. – У них моя дубленка!

Гордеев ударом в челюсть сшиб с ног одного хулигана. Двое других не бросились врассыпную, унося добычу, как он опасался, а полезли в драку. Гордеев не заметил ни у кого из них в руках краденой дубленки, но не успел этот факт осмыслить – началась драка. Гордеев получил непрофессиональный удар ногой в живот, но успел перехватить инициативу и немного помял капот ближайшего «жигуленка» телом противника.

Полетела с головы шапка. Гордеев почувствовал сильнейший удар по затылку и обернулся, закрываясь рукой. Сопляк низенького роста нападал на него с нунчаками.

– Убью-у!

Гордеев молотил «китайца», пока тот, едва вырвавшись, не вспрыгнул на капот машины и оказался по другую сторону ряда. Гордееву вдруг показалось, что нападавших уже не трое, а больше… И всхлипываний раздетой женщины он тоже больше не слышал…

Да что тут происходит?

Он едва успевал отвечать на удары. Вертелся как Мохаммед Али, уклоняясь вправо-влево, вправо-влево, а удары сыпались со всех сторон. Вдруг Гордеев потерял равновесие и упал.

«Только не лежать! – пронзила мысль. – Запинают насмерть, убьют!»

Он страшным усилием воли сбросил с себя навалившихся противников. Вдруг он почувствовал, что двигаться стало легче. Он и не заметил, в какой момент драки потерял куртку.

"Пора самому кричать «помогите!» – подумал Гордеев, но проклятое тщеславие не позволило разомкнуть зубы. Глаза застилал пот, смешанный с кровью.

– Лунь, менты, атас! – рявкнул кто-то рядом, и Гордеев остался один.

Ноги его уже не держали. Гордеев оперся на ближайший автомобиль. Колени подкашивались, и он сполз и сел на землю, зачерпнул земли и приложил к гудящей голове. Немного придя в себя, Гордеев сообразил, что звенят и воют на разные голоса охранные сигнализации автомобилей.

– Отойдите от машины, руки за голову!

К автостоянке в самом деле шли менты. Гордеев подчинился команде – только не хватало, чтобы его с перепугу подстрелил какой-нибудь молокосос прапорщик. Он заложил руки за голову и поднялся. Свет фонариков на мгновение ослепил.

– Вот он! Это он! – показывая на Гордеева пальцем, заявил сторож автостоянки. – Пытался угнать машину.

Сдаваясь в плен, Гордеев в принципе не ожидал такого развития событий. Он предполагал, что у него спросят документы и выяснят, что за драка тут была, но угнать машину?..

– Э, дед, ты думай, что говоришь, – повернулся он к сторожу. – Здесь хулиганы женщину пытались ограбить, я на выручку подбежал. – Гордеев обратился к лейтенанту: – Я в той гостинице живу. Возвращался и услышал, как женщина кричит.

Молодой старлей недоверчиво рассматривал Гордеева:

– Какая женщина?

– Не знаю. Трое хулиганов с нее дубленку снимали. Пока я с ними разбирался, она ушла. Может, в милицию побежала звонить, – предположил Гордеев.

– Милицию я вызвал, – победно выкрикнул дед. – Когда увидел, что ты в чужую машину лезешь, ворюга!

– Да? Скажешь, это я сам себя так отделал?

– Тихо, разберемся, – прикрикнул на них лейтенант. – Это чья машина?

И тут из темноты вышел мужик лет тридцати в кожаной дубленке, с сотовиком в руке. Окровавленный носовой платок он прижимал к здоровенной шишке на лбу. Гордеев узнал мужика – он был среди нападавших, один из тех, что присоединились к драке потом.

– Здравствуйте. Это моя машина, – сказал мужик.

У Гордеева засосало под ложечкой от плохого предчувствия.

– Что здесь произошло? – повернулся к мужику лейтенант.

– Что? Вот этот тип ограбить меня пытался, – кивнул на Гордеева мужик.

Гордеев понял, что сейчас лучше молчать и не выпендриваться. В отделении разберутся.

– Я припарковался и вылезал из машины, а он где-то тут спрятался и поджидал, видимо, – объяснил лейтенанту мужик в дубленке. – Только я вылез, как он бах меня нунчаками по куполу. Ну не на того напоролся, урод, я его тоже хорошенько отделал.

– Все ясно, – кивнул лейтенант. – Проедем в отделение, составим протокол.

– У меня нет времени! – отмахнулась «жертва» Гордеева. – Сейчас я не могу.

– Вы не будете заявлять о нападении?

– Конечно, буду! – снова отмахнулся мужик. – Но не сейчас. Машина на месте, деньги при мне, а это, – он показал шишку на лбу, – еще надо в поликлинике зафиксировать.

И, развернувшись, пошел прочь.

– Вы имеете право подать заявление в трехдневный срок! – блеснул познаниями лейтенант.

Не оборачиваясь, мужик махнул рукой: мол, знаю лучше тебя!

Прапорщик в это время подобрал нунчаки «китайца» – орудие нападения.

– А с этим что делать?

– Как – что? Забирай. Вещественное доказательство. Руки давай, – подтолкнул лейтенант Гордеева и защелкнул на его запястьях наручники. – Грузи его и в обезьянник до выяснения, – сказал лейтенант. – Проверим, не числится ли за ним еще что… На тридцать суток загремит за хулиганство как минимум. А если окажется, что нунчаки эти ему принадлежат, тогда…

– А надо бы его лет на пять, ворюгу! – услышал Гордеев за спиной злорадствующий голос сторожа. – Власти у нас слишком добрые. Сталина на вас нет.

Ночь в обезьяннике Гордеев провел в познавательных целях.

– Сво-бо-ду! Сво-бо-ду! – скандировали избитые, но твердые духом молодые демонстранты, которых пачками и поодиночке доставляли с места проведения митинга милицейские патрули.

– Спихнем с шеи народа Валеева-урода! – скандировали они.

– А ну всем заткнуться! – орал взбешенный дежурный. – Мо-ол-чать!!!

Он бегал взад-вперед, колотил дубинкой по решетке изолятора.

– Валеева-дебила мы сдадим на мыло! – скандировали десятки молодых голосов.

Гордеев пытался их перекричать. Он дотянулся рукой до куртки дежурного, слегка потянул:

– Послушайте, товарищ! Я командированный из Москвы, адвокат, у меня украли документы… Дайте мне позвонить!

– А ну замол-чать! – замахнулся на него дубинкой обалдевший дежурный.