Проводник - Алексей Евгеньевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И как ты планируешь это сделать?
— Точно так же, как и они. Проследить!
— Но как, если они в это же время следят за нами! Хочешь кого-то пригласить нам помочь? — я на мгновение испытал радость о того, что у нас появится союзник.
— Нет, конечно! Ты что, хочешь, чтоб меня сумасшедшей считали? Они же не круглосуточно за нами ходят. В какой-то момент отстают и отправляются по своим делам. Я вот что придумала. Как только мы засечем слежку, мы сразу же разделимся. Скорее всего, основным объектом слежки являешься ты, поэтому…
— Почему я?
— Потому что я вообще никакого интереса ни для кого представлять не могу, — закатила она глаза, — мы же это обсуждали. Я обычная студентка. Без собственности, без каких-то навыков, никакой информацией не обладаю. Я не интересная. Таких, как я, полным-полно. К тому же у меня есть родители. Если я пропаду, меня сразу же хватятся!
— А я, как будто, какой-то особенный.
— Ты-то, может, и не особенный, но ты владелец части дома в центре города. Потом сам же рассказывал про все эти странности с золотом и посетителями. Поэтому вывод кажется очевидным. Все это происходит из-за дома. Или из-за того, что в доме. Варианты могут быть разные. Может быть, действительно, они хотят заполучить этот дом себе. Вдруг он имеет для них какое-то значение. И после смерти тети Шуры у них что-то обломалось.
— Что, например?
— Ну, ты же решил больше никого не впускать в подвал. А вдруг они там проводили какие-то свои обряды?
— Так ведь никто и не приходил больше. Потом тетя Шура ведь православная была, — кивнул я в сторону висевшей в углу иконы.
— А, может, тетя Шура их как раз и не пускала, а ты в этом вопросе, наоборот, подаешь надежды.
— Или…, — подхватил я мысль, но тут меня кольнула догадка.
Я вскочил с места и стремглав помчался в подвал. Перепрыгивая через ступеньку, ворвался внутрь, включил свет и начал жадно осматриваться, втягивая носом воздух.
Когда я был здесь в последний раз? В ноябре? В декабре? Не меньше месяца назад точно. В подвале было все точно так же, как я запомнил, уходя отсюда. Никакого мусора, никаких следов.
— Что случилось? — раздался за спиной взволнованный голос Кэт.
— Да я подумал, а что, если они следят за нами, для шухера!
— Что?
— Ну, чтобы предупредить подельников в случае чего. Пока мы где-то гуляем, они в квартиру залазят.
— Слушай, а ты не такой тупица, как я все это время думала, — восхищенно пробормотала она, и хлопнула меня по заду, но хочу со всей ответственностью заявить, в квартиру никто до этого не проникал. Я бы это заметила.
— Я тоже так подумал, поэтому сюда и побежал. Но тут тоже вроде все чисто. Никаких посторонних следов.
После этих слов я прошелся по подвалу, заглядывая во все углы.
— Может, чердак? — предположила Кэт.
Как я до этого сам не додумался! Я выключил в подвале свет, и мы поспешили наверх. На чердаке тоже был образцовый порядок. Сюда вообще никто не поднимался с конца лета, как Кэт тут все убрала и протерла. На полу уже лежал легкий слой пыли. Никаких следов видно не было.
— Хоть здесь мы ошиблись, — облегченно вздохнула Кэт, — но легче от этого не стало. В общем, завтра, когда мы разделимся…
— Если разделимся, — поправил я.
— Ну да, если нам придется все-таки разделиться, ты засядешь в той кафешке, где я тогда засняла бородатого, а я сделаю вид, что ушла домой. Через полчаса ты тоже пойдешь домой, а я посмотрю, чем будет заниматься хвост. В любом случае будем на связи.
— Не плохой план, — согласился я, — но, если что, я тоже подготовился.
С этими словами я продемонстрировал Катерине свой кастет. Она закатила глаза и вздохнула:
— Тебе лишь бы кому морду набить!
На следующий день шел снег. Крупный, настойчивый. Где-то ближе к обеду мы вышли из дома.
— Ты что это вырядился, как колхозник? — спросила Кэт, критически осмотрев меня сверху донизу.
— Это на всякий случай, — ответил я смущенно, чувствуя себя не комфортно, — вдруг драться придется.
Мы вышли на центральную улицу со стороны Золотых ворот. Немного погуляли на Театральной площади, потом медленно двинулись к древнему валу. Увидев там пару накатанных ледяных спусков, я решил с них скатиться. Нужно же хоть как-то компенсировать свой нелепый вид. В новой куртке я ни за что не стал бы съезжать, боясь ее порвать. А тут — за милую душу. Забравшись на вал, я, еле справляясь с отдышкой, плюхнулся на ледяную дорожку и, несколько раз оттолкнувшись руками, отдал себя гравитации! Признаюсь, сто лет не катался с горок. В общем, дорвался. После нескольких таких спусков Кэт, не выдержав моего веселого и глупого вида, сердито промычала:
— Не забывай, мы тут по делу. В другой раз приходи и катайся хоть целый день!
— А ты? — улыбаясь, спросил я ее, хватая в охапку и прижимая к себе.
— Может, и я, — злобно ответила она, вырываясь из моих объятий.
— Все, забились! — воскликнул я. — Завтра идем сюда вдвоем! Я возьму клеенку. На клеенке, знаешь, какая скорость будет?!!
Разрядив немного обстановку, я повел Кэт на пешеходную Георгиевскую улицу. По дороге мы заглянули в церковь. Рождество все-таки наступает. У Старой аптеки вышли на Большую Московскую и повернули к Золотым Воротам. У Ворот мы перешли на другую сторону улицы и направились в обратном направлении к Торговым рядам.
Через какое-то время Кэт мне прошептала:
— Ну вот, кажется, клюнули!
— Идут за нами? — прошептал я ей в ухо, снова прижав к себе.
— Да, один Шрамированный! Действуем по плану!
Мы свернули на одну из боковых улочек и направились к находящемуся неподалеку супермаркету. Прогулялись по нему и, убедившись, что Шрамированный следует за нами, вышли на улицу, и направились в условленную кафешку. У входа Кэт поцеловала меня в губы и убежала занимать место своей дислокации для скрытого наблюдения за мной и Шрамированным. У нее на примете была парочка вариантов. А я зашел внутрь и заказал чая. Шрамированный остался где-то на улице.
Несколько минут я тревожно вглядывался в окно, ожидая, что мимо пройдет Шрамированный или Бородач. Но никого из них не увидел. Принесли чай, я его не спеша выпил и посмотрел на часы. Пора. Я
