Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза - Карен Хорни

Надежда, которая основывается на внешних обстоятельствах, больше распространена среди молодежи; это является одной из причин, почему анализ очень молодого невротика менее прост, чем можно было бы ожидать. По мере того как люди становятся старше и надежды одна за другой исчезают, они все больше стремятся посмотреть внимательно на себя как на возможный источник страдания.

Даже когда чувство безнадежности в целом бессознательно, заключение о его существовании и его силе можно сделать на основании различных симптомов. Ими могут быть эпизоды из истории жизни, показывающие, что реакция пациента на неприятности имела силу и длительность, явно непропорциональные их источнику. Например, невротик может испытать полную безнадежность в результате безответной любви в юности, от предательства друга, несправедливого увольнения с работы, неудачи на экзамене. Естественно, следует сначала понять те особые причины, которые могли стоять за столь неадекватной реакцией. Но дополнительно к этим особым причинам обычно обнаруживают, что неудачный опыт спускает воду из намного более глубокого колодца безнадежности. Аналогично озабоченность возможной смертью или раннее появление мыслей о самоубийстве — с аффектом или без него — указывают на крайнюю степень безнадежности даже тогда, когда внешне невротик излучает оптимизм. Общая легкомысленность, полное отрицание возможности рассматривать что-либо серьезно — в пределах аналитической ситуации или вне ее, — как и быстрое замешательство при столкновении с трудностью, представляют другой симптом.

Очень многое из того, что Фрейд определил как негативную терапевтическую реакцию, означает следующее. Новое аналитическое исследование, которое, каким бы мучительным оно ни было, предлагает решение проблемы невротика, может спровоцировать замешательство и нежелание пациента еще раз испытать страдания. Иногда это выглядит так, как если бы пациент отказывался верить, что он способен преодолеть данную трудность; в действительности в этом выражается отсутствие надежды одержать когда-либо победу. В этих условиях вполне закономерно для невротика жаловаться на то, что новое исследование причиняет ему боль или пугает его, и выражать негодование тем, что аналитик лишает его душевного равновесия.

Поглощенность предвидением или предсказанием будущего также является знаком безнадежности. Хотя внешне это выглядит как тревога о жизни в целом, о том, чтобы не быть захваченным врасплох, о совершенных ошибках, следует отметить, что в подобных случаях взгляд в будущее постоянно окрашен пессимизмом. Подобно Кассандре, многие невротики предвидят в основном несчастье и очень редко — что-то хорошее. Эта сосредоточенность на темной стороне жизни, а не на светлой вынуждает подозревать состояние глубокой личной безнадежности, безотносительно к тому, насколько умно оно рационализируется.

Наконец, существует хроническое депрессивное состояние, которое может быть настолько скрытым и подкрадывающимся незаметно, что оно не воспринимается как депрессия.

Невротики, обремененные этим недугом, могут функционировать достаточно успешно; они могут быть веселыми и приятно проводить время, но им может требоваться несколько часов по утрам, чтобы встряхнуться, прийти в себя, как бы снова помириться с жизнью. Жизнь настолько обременительна, что они едва ли воспринимают ее как таковую, никогда не жалуются на нее, но их душа постоянно находится в упадке.

В то время как источники безнадежности всегда носят бессознательный характер, само это чувство может осознаваться достаточно ясно. Невротик может быть переполнен чувством собственной гибели. Или он может сформировать аттитюд покорности к жизни в целом, не ожидая от нее ничего хорошего, чувствуя только, что необходимо быть терпеливым. Или он может выразить аттитюд покорности в философских терминах, говоря, что жизнь в своей основе трагична и только глупцы обманывают себя рассуждениями о неизменной человеческой судьбе.

Уже в предварительной беседе с пациентом можно получить впечатление об охватившей его безнадежности. Он не желает идти на минимальную уступку, испытать даже незначительное неудобство, допустить самый легкий риск. Он может создать видимость полного потакания своим слабостям. Однако проблема состоит в том, что он не видит никакой убедительной причины идти на уступки тогда, когда не ожидает получить от них ничего. Подобные аттитюды заметны и без анализа. Невротики продолжают находиться в совершенно неудовлетворительном состоянии, которое можно было бы улучшить незначительным усилием воли и инициативы. Но невротик может быть настолько парализован состоянием своей безнадежности, что весьма посредственные трудности кажутся ему непреодолимыми препятствиями.

Иногда случайное замечание выдает это состояние. Пациент может ответить аналитику простым утверждением, что некоторая проблема еще не решена и требует дальнейшей работы. Но уже вопрос: «Не думаете ли Вы, что это безнадежно? » — обнаруживает чувство отчаяния невротика. И когда невротик начинает осознавать свое отчаяние, он обычно не может его объяснить. С большой вероятностью будет считать его следствием различных внешних причин, начиная со своей работы или супружества и кончая политическим положением. Но это состояние никак не связано с каким-либо конкретным или временным обстоятельством. Невротик чувствует себя потерявшим надежду изменить что-либо в своей жизни, когда-либо стать счастливым или свободным. Он чувствует себя навсегда отрезанным от всего, что могло бы сделать его жизнь осмысленной.

Возможно, Серен Кьеркегор дал самое глубокое объяснение проблемы безнадежности. В книге «Смертельная болезнь» он утверждает, что любое отчаяние в своей основе представляет отчаяние когда-либо стать самим собой. Философы всех времен подчеркивали первостепенное значение быть самим собой и чувство отчаяния от невозможности достигнуть такого соответствия. Это составляет центральную тему дзен-буддизма. Из современных писателей я процитирую только Джона Макмэрри: «Какое другое значение может иметь наше существование, как не быть целиком и полностью самим собой?»32.

Безнадежность с ее глубочайшими корнями в отчаянии когда-либо стать искренней и целостной личностью представляет основной продукт неразрешенных конфликтов. Возрастающая шкала невротических проблем ведет к этому состоянию. Основным является ощущение запутанности в конфликтах, наподобие птицы в сетях, без ясной возможности освободить когда-либо себя. Ко всему этому добавляются попытки решения конфликтов, которые не только неудачны, но и в значительной степени увеличивают отчуждение личности от самой себя. Повторные переживания только усиливают чувство безнадежности невротика, что его таланты никогда не будут реализованы либо потому, что снова и снова усилия распыляются слишком во многих направлениях, либо потому, что трудности, неизбежные в любом творческом процессе, удерживают невротика от дальнейшего поиска. Это может касаться также и любовных дел, заключения брака, установления дружеских отношений, которые распадаются одно за другим.

Следующие одна за другой неудачи действуют столь же удручающе, как и в опыте с лабораторными крысами, когда приученные прыгать в специальное окно за пищей, они прыгают снова и снова только для того, чтобы убедиться, что оно закрыто.

Оказывают влияние и безнадежные попытки невротика добиться соответствия своего реального «Я» со своим идеализированным образом. Трудно сказать, не является ли это одним из самых могущественных факторов, порождающих безнадежность. Нельзя тем не менее сомневаться в том, что в процессе анализа, когда пациент начинает осознавать, насколько он далек от той совершенной личности, какой представляет себя в своем воображении, безнадежность уступает место состоянию полного облегчения.

Невротик ощущает себя безнадежным не только потому, что отчаивается когда-либо достигнуть тех фантастических высот, какие ему рисовало его воображение, но и потому, что он реагирует на осознание чувством глубокого презрения к самому себе, губительным для надежды чего-нибудь достигнуть в своей жизни — как в любви, так и в работе.

Решающими среди факторов, способствующих развитию безнадежности, являются все те процессы, которые смещают центр тяжести личности с нее самой, не позволяют ей быть активным двигателем своей собственной жизни. Результатом действия подобных факторов становится то, что невротик теряет веру в самого себя и в свое развитие как личности; он стремится махнуть на все рукой — аттитюд, который, хотя и может остаться незамеченным, по своим последствиям настолько серьезен, что должен быть назван психической смертью.

Как говорит Кьеркегор: «Однако вопреки этому факту (своему отчаянию)... он может тем не менее... полноценно существовать, быть человеком, для видимости заниматься чем-то временным, вступить в брак, завести детей, завоевать почет и уважение — и, возможно, никто не заметит, что в некотором более глубоком смысле у него отсутствует «Я». Немного шума поднимется из-за такой вещи, как пропавшее «Я»; ибо «Я» является такой вещью, по поводу которой свет менее всего склонен наводить справки. Ибо из всех ситуаций, наиболее опасных для человека, является как раз та, когда окружающие замечают, что он обладает «Я». Самая большая угроза, опасность потери собственного «Я», может наступить настолько незаметно, как будто вообще ничего не произошло; любая другая утрата — армии, ноги, пяти долларов, жены и т.д., вне всякого сомнения, будет замечена»33.