В объятиях страсти - Лиза Клейпас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хелен вздрогнула, когда духовой оркестр внезапно с энтузиазмом заиграл бравурный полковой марш. К перрону прибывал поезд с военными первого батальона Колдстримского полка из Чичестера, и собравшаяся толпа шумно приветствовала их.
– Мне нужно выяснить, где находится чертов поезд, на который мы должны сесть, – сказал Девон, обращаясь к дамам. – Не сходите с этого места, пока я не вернусь. Я уже приказал лакею отваживать любого, кто попытается к вам подойти.
Кэтлин сразу же превратилась в статую, демонстрируя покорность мужу, и Девон, с улыбкой покачав головой, усмехнулся:
– Ну прямо пай-девочка! Даже подозрительно.
Он повернулся, чтобы отправиться на поиски поезда и Кэтлин крикнула ему вслед:
– Стараюсь во всем слушаться мужа.
– Было бы любопытно хоть раз на это взглянуть, – на ходу через плечо бросил Девон, не сбавляя шага.
Кэтлин рассмеялась и подошла к Хелен. Близняшки в это время во все глаза пялились на бравых военных Колдстримского полка, одетых в алые мундиры с золотыми пуговицами.
– Ах как жаль, что мы уезжаем из Лондона! – сказала Кэтлин, обеспокоенная подавленным состоянием Хелен.
– Ничего страшного, – улыбнулась Хелен. – Как-нибудь переживу.
Она изо всех сил старалась казаться беззаботной, но у нее это плохо выходило: расстраивала предстоящая долгая разлука с Ризом, особенно если учесть, что он сердился на нее за отказ бежать с ним в Гретна-Грин. Он привык, что все его желания исполняются немедленно. С тех пор как они расстались, Хелен ежедневно писала ему: в первом письме справлялась о его здоровье, во втором рассказала о переезде Рейвенелов в поместье, а в третьем – в момент беспокойства и неуверенности в себе – осмелилась спросить, не сожалеет ли он об их помолвке. На первые два письма Риз ответил быстро и лаконично: четким красивым почерком написал, что плечо заживает, поблагодарил за информацию о скором отъезде в Эверсби, а вот на третье письмо ответа не последовало. Возможно, она опять сделала что-то не то или чем-то разочаровала его.
Чтобы не огорчать близняшек, Хелен старалась скрыть плохое настроение, но Кэтлин обмануть ей не удалось.
– Время пролетит незаметно, – сказала она тихо. – Вот увидишь.
– Конечно, – с натянутой улыбкой ответила Хелен.
– Нам в любом случае пришлось бы вернуться в поместье, даже если бы не эта ситуация с мистером Уинтерборном. Теперь, когда предстоит строительство железной дороги на наших землях и решается судьба месторождения, нам предстоит уладить множество проблем, и нельзя все хлопоты перекладывать на плечи Уэста.
– Я все понимаю. Но очень надеюсь, что кузен Девон изменит свое отношение к мистеру Уинтерборну.
– Не волнуйся, скоро все встанет на свои места. Девон по натуре вовсе не жестокий. Просто вы находитесь под его опекой, и он искренне переживает за вас. – Кэтлин понизила голос, чтобы не услышали близняшки. – Я сказала Девону, что это вовсе не преступление для мужчины – заниматься любовью с женщиной, на которой собираешься жениться. И ему нечего было возразить мне на это. Но Девону не понравилось, как мистер Уинтерборн манипулировал тобой.
– Как ты думаешь, они когда-нибудь помирятся? – с надеждой спросила Хелен.
– Конечно, дорогая. Через пару недель, когда мы устроимся, я уговорю Девона пригласить мистера Уинтерборна к нам в Гэмпшир.
Хелен прижала руки к груди, стараясь сдержать волнение.
– Я буду тебе очень признательна!
Кэтлин улыбнулась.
– А пока у тебя будет время заняться делами. Осмотришь дом и выберешь то, что возьмешь потом с собой в Лондон. Тебе понадобятся личные вещи, а также мебель и предметы интерьера, которые помогут сделать ваше семейное гнездышко уютным.
– Ты бесконечно щедра, но я бы не хотела ничего брать: вам самим все это может позже понадобиться.
– В Эверсби двести комнат. Десятки из них заполнены мебелью, которой никто не пользуется, и картинами, которые никто не видит. Забирай все, что тебе понравится: это твое по праву.
Улыбка Хелен исчезла при последнем слове. Их разговор был заглушен ревом и грохотом поезда, прибывшего с другой стороны платформы. Хелен стало трудно дышать от запахов металла, угольной пыли и пара. Деревянные доски настила под их ногами задрожали. Хелен инстинктивно отпрянула, хотя локомотив не представлял никакой опасности. Оркестр продолжал играть, солдаты маршировали, люди аплодировали. Выходивших из вагонов пассажиров встречали носильщики с тележками. Вокруг стоял такой шум и гам, что Хелен заткнула уши. Кэтлин пошла за близняшками, а толпа в это время двинулась вперед. Образовалась давка, но лакей Питер делал все возможное, чтобы дам не затолкали.
Налетевший с открытой стороны железнодорожной платформы резкий порыв ветра распахнул накидку Хелен: пуговица застежки выскользнула из плетеной шелковой петли. Ухватившись за края накидки, она повернулась спиной к ветру и стала возиться с застежкой. Пальцы замерзли и одеревенели, хотя на руках были перчатки.
Две молодые женщины с чемоданами и шляпными коробками пронеслись мимо, торопясь покинуть платформу, и оттеснили ее в сторону. Опасаясь, что ее собьют с ног, она сделала пару шагов, чтобы сохранить равновесие, и столкнулась с крупным мужчиной. Он поддержал ее, и Хелен, судорожно вздохнув, пробормотала:
– Прошу прощения, сэр, я…
И осеклась, подняв глаза, трепет пробежал по ее телу, колени подкосились.
– Риз…
Не говоря ни слова, он быстро застегнул ее накидку. Выглядел он потрясающе: в черном шерстяном пальто и жемчужно-серой шляпе – настоящий денди.
– Зачем ты здесь? – пролепетала Хелен, чувствуя, как кровь пульсирует в висках.
– Неужели ты думала, что я позволю тебе уехать, не попрощавшись?
– Я не ожидала тебя увидеть, но очень рада…
От волнения она не знала, что еще сказать.
– Пойдем
