По следу смеющегося маньяка - Хью Пентикост

— Да.

— Как она у вас очутилась?

— Она… она просто валялась на снегу. Я как раз только что поднял ее, когда появился Льюис.

Внезапно Гарделла с силой грохнул по столу кулаком.

— Ну, кажется, мы дали вам все факты, которыми располагаем на это время, — сказал он. — Миссис Лэндберг утверждает, что вы находились с ней в гостиной в течение получаса до того, как к ней зашли Джим Трэнтер и Лаура Причард. Вы подтверждаете это?

— Да. Я… Я убил Льюиса после того, как ушел от нее.

Гарделла проигнорировал это заявление:

— Трэнтер и мисс Причард находились у миссис Лэндберг, когда Рич Лэндберг пришел сообщить, что ранен Льюис. Сколько, вы сказали, Трэнтер, вы провели времени с миссис Лэндберг?

— Минут двадцать, может быть, полчаса, — сказал я.

— Значит, у миссис Лэндберг есть алиби почти на целый час. Послушайте меня, Кили. Она не могла убить Льюиса! Вы можете это понять своей упрямой башкой? И она не могла уйти после этого из своей квартиры. Весь вестибюль был заполнен толпой газетчиков. У нее нет алиби на то время, когда были убиты девушки, но два других преступления она точно не могла совершить. Вам этого достаточно, чтобы перестать валять дурака?

Кили покачнулся и схватился за спинку стула.

— В вашей истории больше дырок, чем в швейцарском сыре, — сказал Гарделла. — Я помню, вы как-то заявили, что жизни своей не пожалеете для Лэндбергов. Но вам и не нужно ею жертвовать.

Хедда быстро шагнула к Кили:

— Ты хотел покрыть меня, Джек?

По щекам Кили скатились две крупные слезы.

— Я бы все сделал для тебя, Хедда, — сказал он. — Все, что угодно.

— Ты подумал, что я убила этих девушек, потому что Макс влюбился в одну из них?

— Я… я бы не стал вас в этом винить, — сказал Кили.

Она протянула руки и обняла его, нежно прижав к себе.

Итак, мы поймали хохочущего мужчину, и это оказался не тот конец ниточки. И мы выяснили, кто был загадочным возлюбленным Джейн Причард, и, если только я не ошибался, эта ниточка тоже не вела к разгадке убийств.

— Наступило время и толстяку немного поспать, — сказал Гарделла, когда в кабинете остались только мы с Питером. — Достаточно я всего наслушался, больше нет сил. Не могу сконцентрироваться.

— Вы удовлетворены, что у нас нет ничего ни на Лэндбергов, ни на Кили? — спросил Питер.

— Удовлетворен — не то слово, — задумчиво ответил Гарделла. — Рассказ Кили — сущая романтическая брехня. Я вычеркнул его. Лэндберги? — Он пожал плечами. — Все эти убийства не могла совершить одна миссис Лэндберг. Она не могла убить Льюиса и не имела возможности выйти из своей квартиры и подняться наверх, чтобы ранить Лауру Причард. Когда я слушал, я раздумывал, не вместе ли супруги работали. Но здесь что-то не сходится. Видите ли, мой друг, мы проделали множество проверок. Если я пробегусь по своим записям, я смогу доказать, что все то время, пока Льюис отсутствовал и подвергся нападению, Макс находился в баре. Значит, он не виновен в смерти Льюиса. Так что, если вы не хотите обвинить их, вам придется сделать вывод, что в убийстве Льюиса виновен какой-то третий человек. Я подумал о молодом Риче. Ну, тут уж мой мозг вовсе возмутился. «Убийцы Лэндберги!» Слишком уж похоже на объявление об акробатическом этюде, вставленном в старомодный водевиль. — Он устало покачал головой. — Уж очень все запутано. Мы потеряли где-то след, дружище. Ну, я пошел вздремнуть. Даже мы, Гарделлы, иногда должны поспать. — И он тяжело поднялся на ноги.

Питер не проявлял ни малейших признаков сонливости, его глаза возбужденно блестели.

— Меня беспокоит Льюис, — сказал он. — Он не был дураком, Гарделла. Может, слишком самоуверенным, но не дураком. Если бы он встретился с человеком на автостоянке, с человеком, у которого в руках была лыжная палка, сказал бы он ему: «Я обвиняю вас в убийстве» — и дал бы себя убить? Я так не думаю. Если бы он хотел выдвинуть обвинение, он сделал бы это в присутствии полицейских и, скорее всего, на публике. Я не представляю себе, чтобы он пожертвовал своей жизнью ради эффекта. Он слишком себя любил.

— Значит? — потягиваясь, спросил Гарделла.

— Значит, то, что произошло на автостоянке, случилось внезапно. Он что-то увидел, обнаружил или услышал. Он был убит прежде, чем успел связаться с вами и рассказать.

— И что же он увидел, обнаружил или услышал?

Питер пожал плечами:

— Если бы мы это знали, мы бы нашли преступника.

— Я иду спать, — сказал Гарделла. — А вы берегитесь, а то можете зайти слишком далеко. Наверное, с нашим гением так и случилось.

Питер поднял на него глаза:

— Что вы хотите сказать?

— Он сказал мне, что играл в покер у своих друзей в Манчестере почти до четырех утра. Он проспал всего несколько часов, когда отсюда поступил вызов. Может, он просто не выспался и потому потерял осторожность. Это не для меня, и я рекомендую вам тоже возвратиться в свой номер и поспать хоть часик, дружище.

Питер покачал головой:

— Только не я. Я знаю, Гарделла, мы что-то упустили. Что-то совершенно очевидное.

— Если вам придет в голову что-нибудь стоящее, найдете меня на одной из свободных кроватей, — сказал он. — Позовете меня.

После того как Гарделла ушел, Питер долго бродил по кабинету.

— Как я ни стараюсь, Джим, — сказал он, — не могу сложить все в стройную картину. Нужно взять за данное, что мы имеем дело с одним убийцей, а не с серией никак не связанных между собой преступлений. Например, я не могу поверить, что кто-то хотел убить Марту и убил Джейн просто потому, что она там оказалась; что кто-то другой убил Льюиса по совершенно другой причине; а третий напал на Лауру, чтобы не дать ей провести тот телефонный разговор. — Он замолчал, раскуривая сигарету. — Последнее преступление больше всего не дает мне покоя. Через некоторое время мы все равно узнали бы рассказ метрдотеля и всю историю про Макса и Джейн от детектива Фрэнка Девери в Нью-Йорке. Убийца слишком многим рисковал, покушаясь на жизнь Лауры, чтобы выиграть лишь немного времени. Какую роль играло время? Он никуда не мог отсюда деться.

— Просто повезло, что он ее не убил, — отозвался я. — Френч сказал, что, если бы в последнее мгновение она не повернулась, вся сила удара пришлась бы ей точно по голове.

Питер не сводил с меня взгляда, как будто я сказал что-то невероятно важное.

— Господи, Джим, наверное, ты прав! — сказал он. — Конечно же он хотел убить ее, думал, что убил!

— Но зачем? Если это не из-за телефонного звонка, тогда она вообще ни для кого не представляла опасности.

— Скорее всего, нам не хватает ответа именно на этот вопрос, Джим. А это заставило бы все факты собраться воедино и составить определенную картину. — Он с силой затянулся дымом. — Кто-то хотел убить Джейн, кто-то хотел убить Лауру, кто-то нанял детектива следить в Нью-Йорке за Джейн.

— Это могла бы быть Хедда, если бы мы уже не убедились, что она не имела возможности этого сделать, — сказал я. — Она ненавидела всех девушек, которые здесь увивались за мужчинами.

Питер нетерпеливо взмахнул рукой:

— Ты знаешь кого-нибудь, связанного со всем этим делом, кто имеет привычку и возможность нанимать частных детективов?

— Нет, пожалуй, — сказал я. — Хотя вот Джордж Причард пятнадцать лет назад нанял детектива следить за своей женой. Но… — Я замолк, потому что Питер пристально смотрел меня, весь горя от волнения. — Но ведь Причарда не было здесь, когда были убиты девушки!

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что…

— Может, именно на это и наткнулся Льюис, — сказал Питер. — Может, узнал, что «несчастный» отец находился здесь, в «Дарлбруке», когда были убиты девушки.

— Это не имеет смысла! — вскипел я. — Его собственные дочери!

— Напротив, это имеет самый серьезный смысл, — сказал Питер. — Это имеет даже очень большой смысл, если посмотреть на него как на человека, который полностью спятил. Он ненавидел свою жену, потому что она сбежала с другим мужчиной. Он пытался внушить своим дочерям, что мужчины — их враги. Это не сработало. У обеих появился интерес к мужчинам. Значит, они такие же порочные, как их мать!

У меня пробежал мороз по спине.

— Джейн, безупречная Джейн дошла до того, что казалось ему недопустимо аморальным поведением. Она собиралась разрушить чужой брак!

— Возможно, — сказал я. — Только ведь его здесь не было.

— Если он был здесь и Льюис это узнал, узнаем и мы, — сказал Питер. — Господи, Джим, впервые все с начала до конца складывается воедино. Даже то, что девушки оказались связанными и с заткнутыми ртами, что казалось мне совершенно бессмысленным и непонятным. Этот тип должен был прочесть им лекцию о морали, прежде чем убить их! Он сделал своих узниц невольными слушательницами!

У меня на лбу выступила испарина.

— Что будем делать?

— Ты знаешь, какая машина у Причарда?

— Конечно. Ярко-желтый «кадиллак» с откидывающейся крышей. Он выделяется, как маяк.