Мастер ликвидаций - Сергей Зверев

Выключив компьютер и спрятав дискету в сейф, Маргарита несколько минут молча обкатывала пришедшую на ум догадку. И в конце концов решила, что в холодильнике, кроме денег, вполне мог храниться какой-нибудь компромат.

И вдруг в ее мозгу что-то щелкнуло. Перед глазами яркой фотографической вспышкой высветилась картинка двухдневной давности – Петька протягивает ей видеокассету со словами: «Нашел в холодильнике, в одном из контейнеров для фруктов», а она, не в силах оторвать взгляда от новеньких, упакованных в полиэтиленовые пакеты пачек долларов, берет эту кассету и кладет…

«В сумочку! – У Маргариты вырвался стон отчаяния: – Вот идиотка! Два дня эта кассета лежит у меня дома, а я даже не удосужилась посмотреть, что на ней!»

Вскочив, она бросилась к выходу, чувствуя, что близка к решению всех своих проблем, как никогда. Промчалась мимо ошарашенной секретарши, вылетела из офиса и, на ходу доставая ключи, побежала к машине. А минут через пятнадцать уже парковалась у своего дома, моля бога, чтобы ее догадки оказались верны.

«Если на кассете – компромат (иначе зачем бы Дриневскому ее прятать да еще и минировать?), то Павла я обязательно вытащу. Как? Очень просто – позвоню по его сотовому и предложу этим подонкам сделку. Натуральный обмен, так сказать. Они, надо полагать, не полные идиоты, примут мои условия…»

На одном дыхании взбежав на второй этаж, открыла замки и, игнорируя вышедшую ей навстречу Дусю, метнулась в спальню. Где-то здесь, под кроватью, должна была валяться сумочка, которую Маргарита брала с собой в тот злополучный день. К счастью, сумочка отыскалась сразу – пылилась себе на том самом месте, куда она ее в сердцах забросила. Дрожащими пальцами Маргарита расстегнула замок и вздохнула с облегчением – кассета с надписью по диагонали «Амстердам» была на месте. Теперь скорее – в гостиную, кассету – в видеомагнитофон, щелкнуть тумблером телевизора…

Изображение на экране было не очень четким – двое мужчин сидели в открытом кафе где-то в центре, видимо, этого самого Амстердама. Звук и того хуже – из-за городского шума было невозможно разобрать, о чем они говорили. Однако обоих собеседников Маргарита узнала сразу. Одного, Джабраила Загаева, чеченца, по телевизору показывали почти так же часто, как российского президента. Правда, героем телеэкрана он был года три назад. Когда он погиб, многие вздохнули с облегчением – уж слишком непримиримым воителем был Джабраил. Но, просмотрев пленку до конца, Маргарита поняла, что слухи о его смерти сильно преувеличены.

Второго мужчину она видела живьем всего один раз, но зато так близко, что могла дотронуться до него рукой. Даже говорила с ним, кокетничала и, что греха таить, пыталась затащить его в постель… Слава богу, не удалось, потому что тогда вести переговоры было бы труднее.

Вглядываясь в лицо собеседника Джабраила Загаева, Маргарита усмехнулась:

«Значит, вот ты каков, король рекламы Вениамин Гольцев! Внешне – рохля, интеллигент, а что делается у тебя в душе, одному богу известно. Хотя, скорее, не богу, а дьяволу. Не о погоде же вы беседуете, в конце концов, с чеченским террористом. Разговор деловой, сразу видно…»

Маргарита была уверена, что с применением специальной техники можно расшифровать каждое предложение из тех, которыми обменивались эти двое. Так что не зря она спешила домой, не зря. Единственное, чего она никак не могла объяснить: каким образом кассета с таким крутым компроматом попала к одному из похитителей – Дриневскому?

«А может, генерал Кудрявцев был прав?.. Может, Гольцев имеет к этой банде самое непосредственное отношение – к примеру, руководит ею? А похищение и убийство собственной жены – не что иное как инсценировка… Если это так, тогда понятно, почему убрали Лику Кирилину и капитана Бондаренко. Лика о многом знала, а Бондаренко с его опытом вполне мог раскрутить ее на признание…» Маргарита нажала на «стоп» и судорожно бросилась искать чистые кассеты, чтобы сделать парочку копий.

Теперь она знала, как спасти Павла. Если только он еще жив…

2

Волна сырого терпкого воздуха, накатившая неизвестно откуда и мягко прошедшаяся по щеке, ненароком разбудила его.

«Как долго я пролежал здесь? Час? Два? Сутки? Или неделю?.. – тяжело, словно ржавые шестерни часов, заработала мысль. – Странно, но это, скорее всего, не подвал бутика… Не слышно шума автомобилей, пахнет плесенью, да и пол не бетонный, а дощатый».

Собравшись с силами, Павел разлепил веки. В лицо ударил луч света – глаза защипало так, словно в них вонзились сотни тончайших иголок. Застонал от боли, хотел было закрыть лицо ладонями и вдруг понял – руки и ноги связаны. До боли закусив губу, постарался сосредоточить внимание на чем-нибудь другом. Прислушался. Сверху доходили едва различимые звуки шагов, голоса… Определенно, говорили мужчины, но ни слова нельзя было понять.

«Почему они не убили меня?»

Вопрос остался без ответа. Гадать Павел не стал, решив, что вскоре все разрешится само собой. Объяснят. Иначе зачем был этот спектакль?

Он сделал еще одну попытку открыть глаза, но на этот раз был более осторожен – отвернулся от света. Мгновения оказалось достаточно, чтобы понять: он находится в оборудованном под кладовку подвале. Чтобы не насиловать зрение, откатился в дальний угол. В полумраке глазам легче было бы привыкнуть к сочившемуся сквозь зарешеченное окно свету.

Но окончательно прийти в себя ему не дали. Дверца в потолке, закрывающая выход из подвала, распахнулась, на ступеньках крутой лестницы показались «адидасовские» кроссовки, а потом и спортивная фигура обритого наголо «бойца». Спрыгнув на пол и не увидев Павла, он нервно опустил руку на торчащую из кобуры рукоятку пистолета.

– Макс! – позвал растерянно и окинул подвал напряженным взглядом. Обнаружив наконец пленника в темном углу, расслабленно усмехнулся и, оглянувшись, небрежно бросил куда-то вверх: – Все в порядке, Макс. Отбой, – затем вразвалочку подошел к Павлу и, нагнувшись, окинул его изучающим взглядом.

Павел тоже присмотрелся, пытаясь зафиксировать в памяти черты незнакомца, но, кроме огромного силуэта, поблескивающего черепа и мясистого носа, ничего толком не увидел: мешал слепящий свет из окна, приходящегося как раз за спиной у верзилы.

– Смотри-ка, ожил, – удивленно протянул тот. – А мы-то думали, дня через два оклемаешься. Ну ничего, живчик. Сейчас мы это исправим.

Павел хотел было достойно ответить, но в следующую секунду почувствовал, как в живот ему с силой ткнулся тупой носок кроссовки. Затем последовал удар в пах, по почкам, еще один под дых, вновь по почкам… Верзила делал свою работу с каким-то садистским упоением, молча, время от времени посапывая и причмокивая языком.

Павлу же оставалось одно – сжать зубы, терпеть и думать, с каким удовольствием он вскочил бы на ноги и раздробил бы своему палачу челюсть. Но сейчас, когда руки и ноги были связаны, ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Слава богу, экзекуция закончилась прежде, чем он потерял сознание. Видимо, решив, что клиент вырубился, верзила разочарованно сплюнул и, поскрипывая деревянными ступеньками, удалился восвояси. Но звука захлопнувшейся дверцы Павел не услышал. Наверху прозвучало несколько коротких фраз, и что-то увесистое, прогрохотав по ступенькам, рухнуло на пол. Похоже, сбросили мешок с картошкой. Лишь после этого дверца закрылась. В подвале вновь стало темно.

Подумав о том, что теперь его потревожат не скоро, Павел вздохнул с облегчением. Наконец-то у него появилось время все спокойно осмыслить и попытаться найти выход из непростого положения. Пребывать и дальше в роли боксерской груши ему совсем не улыбалось. Еще пару минут назад он надеялся, что получит хоть какие-то объяснения, но теперь понял – цацкаться с ним не будут. Следовательно, и он должен действовать соответствующим образом. Действовать при первом благоприятном случае. Вот только выпал бы этот случай…

Предаваясь невеселым размышлениями о своей участи, Павел даже не подозревал, что в подвале он уже не один. Не подозревал до тех пор, пока не услышал протяжный стон.

«Неужели по лестнице прокатили человека?!» – превозмогая боль, он слегка повернул голову и увидел метрах в пяти от себя скорчившуюся фигуру.

Это был средних габаритов и лет мужчина. Как и у Павла, у него были связаны руки и ноги, рот заклеен широкой полосой скотча. Первое, что пришло в голову – подкинули «шестерку». Но у незнакомца был настолько жалкий вид, что Павел не стал развивать эту мысль.

«Подвальчик все больше и больше начинает смахивать на камеру сизо, – не без сарказма подумал он. – Становится тесно, душно, а через час-другой, глядишь, еще и мочой запахнет…»

– Эй! – попытался Павел привлечь к себе внимание.

Но в ответ незнакомец лишь вздрогнул всем телом, а потом застыл. Павлу даже показалось, что бедолага перестал дышать.