Болгарские народные сказки. Том 2 - Каралийчев Ангел

Головы Дракона тряслись от ярости. Из ноздрей вырывался огонь. Хвост со свистом воздух рубил. Когти яростно землю царапали, выворачивали из нее камни тяжелые.

А молодец стоял твердо и неподвижно, будто столб, и бесстрашно смотрел на Дракона. В руке он сжимал опущенный меч.

Вокруг не было ни души. Лишь один орленок высунул из гнезда головку и вытаращил глаза. Ему хотелось быть свидетелем великой битвы.

Трехглавый Дракон крикнул в три голоса:

— Это твоя стрела пронзила мне язык?

Молодец кивнул головой:

— Моя!

— Сейчас ты получишь по заслугам! — с ненавистью взглянул на него Дракон и с угрожающим видом стал медленно приближаться.

Его искривленные когти вздрагивали, готовясь разорвать врага. Покачивались развернутые крылья. И чем ближе подходил Дракон, тем шире раскрывались челюсти его средней головы, тем грознее торчали заостренные зубы.

Почувствовав палящее дыхание Дракона, молодец ловко отпрыгнул в сторону, поднял меч и со страшной силой опустил его на вытянутую шею чудовища.

Средняя из голов скатилась на землю, ударилась о каменные колоды источника, подскочила, словно детский мяч, и упала.

Змей, не помня себя от боли, так страшно заревел в два голоса, что земля вокруг затряслась.

Не мешкая ни минуты, он разинул другую пасть, грозно замахал крыльями и, не глядя, кинулся вперед, но молодец снова отскочил в сторону, и его меч еще раз блеснул, как молния.

Вторая отрубленная голова Дракона шлепнулась рядом с первой.

Тяжело раненое чудовище в бешенстве закружилось и заревело уже только в один голос:

— О-о-о-о!

Но не успел Дракон пошире раскрыть пасть своей третьей головы, как молодец налетел на него. Его меч сверкнул в третий раз.

И последняя голова Дракона полетела с шеи.

Победитель вытер ладонью лоб, подошел к источнику, сорвал сургучную печать, ухватился за железную пробку, расшатал ее, поднатужился и вырвал.

Хлынула сильная струя воды. Зажурчала, стекая в колоды. Молодец подставил под струю свой меч, хорошенько вымыл его и сунул в ножны.

Тогда со всех концов города к источнику ринулись женщины с коромыслами, с медными кувшинами, с железными ведрами. Они сломя голову бежали к источнику и кричали:

— Вода! Вода!

Подставляли ведра под струю, черпали воду из полных колод, освежали себе лица, и глаза их светились радостью.

Прибежали и ребятишки. Поднявшись на цыпочки, они хватались ручонками за ведра и, притянув их к себе, с жадностью пили воду. Матери с умилением смотрели на них.

Видя, какое веселье охватило весь город, молодец улыбнулся и отошел в тень орлиного дерева. Снял с себя верхнюю одежду, расстелил ее на земле и улегся отдохнуть после тяжелого боя. Подложил руки под голову и стал смотреть на листья, а они весело трепетали, словно хлопали ему в зеленые ладоши. Затем он зажмурился. Сон сомкнул ему ресницы.

Вдруг его разбудил испуганный писк орлят.

Победитель Дракона вскочил на ноги, поднял голову кверху и увидел, что к гнезду, разинув пасть, подползает длинная-предлинная змея.

Сколько же еще змей и драконов суждено мне встретить на Нижней земле? сказал молодец, ухватился за нижний сук и стал проворно взбираться на дерево. До развилки он добрался как раз в то время, когда змея уже тянулась к птенцам. А те хлопали бессильными крылышками и жалобно попискивали.

Молодец бесшумно вытащил меч, не замахиваясь, легонько ударил им змею — и рассек ее надвое. Обе половинки ее туловища скатились вниз.

Вдруг над площадью словно нависла темная туча. Но то была не туча, а орлица с огромными, отливающими серебром, крыльями. Она издали увидела, как над ее гнездом склонился человек, и сейчас же прилетела, чтобы выклевать ему глаза.

— Остановись, мама! — запищали орлята. — Этот человек избавил нас от змеи, а ты хочешь ослепить его!

Орлица повернула голову, взглянула одним глазом на землю и, увидев разрубленное надвое змеиное туловище, поняла все. Опустилась на землю, успокоилась, сложила крылья. Молодец слез с дерева. Тогда орлица сказала ему человеческим голосом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты спас от смерти моих орлят и этим сделал мне большое добро. С тех пор, как я начала высиживать яйца, ни разу я не вырастила птенцов: каждый год змея, улучив минуту, когда я улетаю на добычу, пожирала моих орлят, прежде чем у них вырастут крылья. Скажи, как мне отплатить тебе?

Молодец ответил:

— Никакой отплаты мне не надобно, если сможешь — отнеси меня на Верхнюю землю: тот баран, который привез меня сюда, убежал в поле и исчез.

— Я отнесу тебя, когда захочешь! — сказала орлица. — Для тебя я на все готова.

Она клювом вырвала у себя из хвоста перо и дала молодцу:

— Возьми это перо и носи его на шапке. Когда я тебе понадоблюсь — подбрось его кверху и скажи: «Явись передо мной, орлица с серебряными крыльями!» Перо полетит стрелой и найдет меня, где бы я ни была.

Победитель взял перо и воткнул себе в шапку.

В ТРОННОМ ЗАЛЕ

Его величество сидел на своем троне с полузакрытыми глазами. Вейхайвей, сдвинув ему корону набок с усердием искала в его голове.

— Ах, папа, — сказала она, — ты не мылся с тех пор, как проклятущий Ох заткнул источник, и твоя голова превратилась в заповедник для мисикомых.

— А что такое — мисикомые? — спросил его величество.

— Ты этого не знаешь? Ой, какой же ты невежественный. Мисикомые — это те маленькие ползунки, которые заводятся в волосах и заставляют тебя чесаться.

Вошел маршал двора его величества и, откашлявшись в ладонь, сообщил:

— Явился придворный художник Блюдолиз!

Царь кивнул головой:

— Пусть войдет.

— Слушаюсь, ваше величество!

Немного погодя он ввел художника Блюдолиза в тронный зал.

Художник притащил с собою большую картину в золоченой рамке. С трудом донес ее до трона и поставил перед царем и царевной.

Увидя, что нарисовал придворный художник, царь и Вейхайвей разинули рты от изумления.

— А-а-а-а! — воскликнул царь.

— О-о-о-о! — поддержала его царевна.

На картине хитрый художник изобразил царя с обнаженным мечом в руке. Надменный и величественный, правой ногой он ступил на туловище Дракона, а три отрубленные головы чудовища служили доказательством того, на что способен царь Гусак.

Царь покачал головой и промолвил:

— Пожалуй, ты перехватил через край, друг мой. Не я победитель Дракона.

— Все равно, ваше величество, — лукаво усмехнулся Блюдолиз, — если бы другой не убил его, вы сами изрубили бы Дракона в куски. Всем известно, что царя, бесстрашнее вас, не рождалось еще на свете.

— Ты говоришь сущую правду! И поэтому достоин двойной награды: во-первых, за то, что ты придворный художник, и, во-вторых, за то, что любишь истину. Держи!

И его величество вынул из кармана кошель с деньгами и швырнул его художнику, как собаке кость.

Художник ловко подхватил кошель, поклонился в ноги царю, повесил картину на самое видное место и, пятясь, вышел из тронного зала.

Тогда Вейхайвей начала ластиться к царю:

— Папа-а-а! Ну же, папочка!

— Что, моя куколка?

— Я хочу замуж!

— Что? — подскочил царь. — За кого же?

— За того, кто убил Дракона! — топнула ногой царевна.

— Ну, — развел руками царь, — на тебя удержу нет! Позавчера: «хочу золотое яблоко» — сегодня: «хочу замуж»! Ну, ладно, мы возьмем его во дворец, но к чему он нам, раз он не достоин тебя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как так не достоин? — прервала его Вейхайвей. — Он очень красив!

— В его жилах нет ни капли царской крови! — высокомерно проговорил царь Гусак.

— А кто убил Дракона? Кто спас мне жизнь? — спросила Вейхайвей.

Царь указал пальцем на картину:

— Вон там изображен герой!

Вейхайвей подпрыгнула и чуть было не сказала отцу нечто весьма неприятное, да сдержалась и закрыла рот рукой. С ее губ сорвалось одно лишь: