Ведьмино отродье - Сакс Ромер

Кеанам удалось перемолвиться наедине только через час. Оглядевшись, отец заговорил о том, что так разволновало его, когда они едва-едва вошли в дом.

— Ты это заметил, Роб? — прошептал он.

— О да! Я почти задохнулся.

Брюс мрачно кивнул:

— Весь дом этим пропах, все комнаты. К запаху уже привыкли и явно его не замечают, но когда только заходишь со свежего воздуха…

— Пахнет отвратительно, мерзко — безбожно!

— Да, мы знаем, что это нечистый запах, — тихо продолжил отец, — по собственному опыту знаем. Он предвещал смерть сэра Майкла. Он предвещал смерть… другого человека.

— Если Бог существует, как он допускает подобное?

— Это древнеегипетские благовония, — зашептал доктор Кеан, поглядывая на открытую дверь. — Это запах черной магии, которая, по всем законам природы, должна была быть похоронена в гробницах древних кудесников и забыта навсегда. Только двое из живущих сегодня знают, что это за запах и его тайный смысл, и только один человек осмелился изготовить и использовать его…

— Энтони Феррара…

— Мы не сомневались, что он бывает здесь, мальчик мой, а теперь еще узнали, что он накладывает свои чары. Что-то подсказывает мне, конец нашей схватки близок. Да пребудет с нами победа.

Глава 21. Маг

Хаф-Мун-стрит купалась в лучах тропического солнца. Доктор Кеан, сцепив руки за спиной, смотрел в окно. Он повернулся к сыну, прислонившемуся в книжному шкафу в глубине большой комнаты.

— Жарко, как в Египте, Роб, — сказал он.

Молодой человек кивнул:

— Энтони Феррара, кажется, привозит погоду с собой. Впервые я столкнулся с его дьявольскими чарами во время чудовищной грозы. В Египте его сопровождал хамсин. А теперь, — он показал рукой в сторону окна, — Египет пришел в Лондон.

— Действительно, Египет пришел в Лондон, — пробормотал отец. — Джермин тоже считает, что волнуемся мы не без причины.

— Вы думаете, что завещание..?

— Энтони Феррара получит все, если Майра…

— Вы считаете, что негодяю достанется ее доля, если она…

— Если она умрет. Именно.

Роберт начал ходить по комнате, сжимая и разжимая кулаки. В последнее время он был больше похож на собственную тень, а сейчас на щеках вновь горел румянец и глаза лихорадочно блестели.

— Бог свидетель, — вдруг воскликнул он, — ситуация становится невыносимой. Чума не столь опасна, как тот, кто вернулся в Лондон. Забудем о личном — даже думать не смею об этом! — что мы знаем о действиях Феррары? Они ужасают. Мы хорошо осведомлены о его многочисленных жертвах. Если считать смерть его приемного отца, сэра Майкла, первой в цепочке преступлений, то мы можем с уверенностью назвать еще три бедные души, отправленные в вечность темным искусством этого страшного негодяя.

— Да, — подтвердил доктор Кеан.

— Он покушался на вас, покушался на меня. Мы выжили, только благодаря знаниям, — он показал на ряд книг в угловом стеллаже, — которые вы собирали и хранили в течение долгих лет. Перед лицом науки, перед лицом современного скептицизма, перед лицом веры в Господа милосердного, Энтони Феррара определенно является…

— Он является тем, кого наши невежественные предки называли магом, — спокойно перебил сына Кеан. — В Средние века его бы объявили колдуном. Сегодня мало кто знает, что это означает, но я знаю, а вскоре узнают все. А пока он распростер свою тень над известным нам домом.

Роберт потряс кулаками в воздухе. Некоторым этот жест показался бы мелодраматичным, но так он выражал свои душевные страдания.

— Как же так, сэр! — воскликнул он. — Неужели нам осталось только ждать, ничего не предпринимая? Кем бы он ни был, он остается человеком, а у нас в арсенале есть пули, есть ножи, есть сотни ядов.

— Это верно, — ответил доктор Кеан, наблюдая за сыном и пытаясь умерить его растущее возбуждение собственным спокойствием. — Я готов пойти на все, лишь бы раздавить Энтони Феррару, как скорпиона. Но где его искать?

Роберт застонал, опустился в большое, обитое красное кожей кресло и закрыл лицо руками.

— Наше положение сводит с ума, — продолжил пожилой мужчина. — Мы знаем, что Феррара вхож в дом мистера Сондерсона; мы знаем, что он потешается над нашими безуспешными попытками поймать его. Нелепость положения усугубляется тем, что Сондерсон не знает правды, да и не тот он человек, чтобы понять такое; по сути дела, мы ничего не можем рассказать ни ему, ни, тем более, Майре. В итоге, те, кого мы защищаем, непроизвольно действуют против нас и себя.

— А этот запах! — вспомнил Роберт. — Эти чертовы благовония, пропитавшие весь дом Сондерсона. Мы же знаем, зачем они — знаем, зачем!

— Роб, я понимаю это лучше тебя. Мистическое использование ароматов сегодня не в чести, но по собственному опыту нам известно, что они продолжают так использоваться. В пирамиде в Медуме Энтони Феррара осмелился — как только Бог не покарал его за это! — изготовить определенные благовония. Их часто смешивали в далеком прошлом, и, очевидно, одна из герметично запечатанных баночек с ними попала в руки Феррары. Я тоже почувствовал зловещий аромат в его лондонской квартире. Если бы до этого ты спросил меня, можно ли найти их сейчас, я бы уверенно сказал нет — и ошибся бы. У Феррары они были. Он все использовал и отправился в Медум, чтобы пополнить запас.

Роберт напряженно слушал.

— И это вновь заставляет меня затронуть тему, которую мы уже обсуждали, сэр, — сказал он. — Как я понял, вы с покойным сэром Майклом проникли в темные тайны Египта гораздо глубже, чем кто-либо еще в наши дни. В то же время, Энтони Феррара, почти мальчишка, достиг вершин искусства, до понимания которого вам, человеку, посвятившему его изучению много лет, еще очень далеко. Как это расценивать?

Доктор Кеан вновь сцепил руки в замок за спиной и отошел к окну.

— Он не обычный смертный, — продолжил сын. — Он наделен сверхъестественной силой — и сверхъестественным коварством. Вы утверждаете, и не стоит этого отрицать, что он был просто усыновлен покойным сэром Майклом. Вот мы на пороге последнего сражения — я это чувствую — и спрашиваю опять: кто такой Энтони Феррара?

Все это время доктор Кеан ходил кругами перед Робом — серые глаза светились решимостью.

— Существует препятствие, — начал он, — мешающее мне ответить на твой вопрос. Хотя тебе и пришлось заглянуть за завесу ужасной тайны, ты вряд ли мне поверишь, но я все же надеюсь в скором времени открыть тебе секрет личности Энтони Феррары.

Роберт стукнул кулаком по подлокотнику:

— Иногда мне кажется, что кто-то из нас сошел с ума. Что все это значит? Что нам делать? Что делать?