Божественные маскарады - Юлия Фирсанова

– Ну что, герцог, теперь, согласно обычаю, займемся любовью? – падая на подушки и скидывая узкие туфельки с натруженных ножек, игриво спросила принцесса.

Поперхнувшись, Элегор проглотил первый грубый ответ, пришедший ему на ум, и тактично заметил:

– Ты не в моем вкусе, я не в твоем. Так зачем же нам принуждать себя? Ритуал благословения уже давно можно проводить без обязательного соития. Тем более что богиня любви обладает столь мощной животворящей силой.

– Тогда хоть вина налейте, – трагическим тоном отвергнутой любовницы попросила Элия.

– Сию секунду, специально для вашего высочества лучшее вино из моих подвалов – вендзерское, – галантно ответил герцог и, открыв бутылку, наполнил бокал для принцессы. С придворным поклоном он поднес его возлежащей на подушках богине.

Милостиво кивнув, та приняла дар и, с удовольствием облизнув губы, небрежно бросила:

– Да и вы, герцог, присаживайтесь, не стесняйтесь. Нам тут целую ночь придется провести. Чем даму развлекать думаете?

– Беседой, ваше высочество, – кротко, как влюбленный паж, но при этом широко ухмыляясь, ответил Элегор, плюхнувшись на мягкие подушки рядом с богиней.

– Одной беседы будет мало, – тоном опытного шантажиста заметила принцесса и безапелляционно потребовала: – Поиграешь мне потом, для благословения, что-нибудь из своего новенького.

– С удовольствием, – польщенно кивнул герцог и жалобно повторил, слово ребенок, выпрашивающий конфету: – А побеседовать?

– Можно и побеседовать. Что же желает узнать твое неудовлетворенное любопытство, малыш? – улыбнулась Элия.

– Ну там такое разноголосье, – смущенно хмыкнул Элегор.

– Не стесняйся, – подбодрила его принцесса тоном врача, выслушивающего ужасающие признаки неприличной болезни стыдливого пациента.

– Как тебе последние вирши Оскара? – невинно осведомился молодой бог, начав с самой безобидной, но тем не менее весьма интересующей его темы.

– Забавно, – улыбнулась принцесса, поигрывая бокалом, – в этом новом стиле намеренной простоты и детской безыскусности с добавлением мастерски выполненных иллюстраций определенно чувствуется влияние фольклора урбомира. Но все равно стиль и манера сочинителя вполне узнаваемы, хотя раньше произведения нашего пасквилянта не были иллюстрированы. Кстати, весьма досадно, что автор рисунков обошел своим пристальным вниманием шедевр, посвященный мне. Отчего такая дискриминация? Меня намеренно хотели оскорбить?

– Ни в коем разе, ваше высочество, но любой рисунок, посвященный великой богине, будет либо эротическим шедевром – тогда какой смысл вставлять его в пародирующее произведение, либо порнографией, а за такое искажение искусства на художника действительно могут серьезно обидеться, – элегантно выкрутился герцог.

– Тогда ладно, – милостиво кивнула богиня, удовлетворенная оправданием Элегора.

То, что он не стал иллюстрировать пасквиль, посвященный ей, руководствуясь завалявшимся где-то в тайниках необъятной божественной души чувством такта, приятно поразило принцессу.

– А как реакция твоих родственников? – продолжал допытываться герцог, видя, что Элия не прочь еще поболтать на эту тему.

– Как обычно, – хмыкнула женщина, небрежно пожимая плечами. – Большинство, надрывая животы, смеется над виршами, посвященными другим, и обижается за себя, но делает вид, что тоже смеется, папа и Кэлер ржут, как кони, над любым стишком и хвалят остроумного стихоплета. Энтиор, конечно, бесится в открытую и мечтает о дыбе для поэта и художника. Мелиор вел бы себя так же, но на сей раз его выдающаяся личность не нашла отражения в стихах.

– Твой братец-вампир, видать, абсолютно лишен чувства юмора, – констатировал Элегор, не упустив шанса хоть чем-нибудь задеть ненавистную личность.

– Нет, что ты, у Энтиора великолепное чувство юмора, хотя оно подпадает под категорию «мрачная ирония». Он настолько любит себя, так самодостаточен и совершенен, что любую критику в свой адрес воспринимает как нелепую ошибку, которую следует как можно быстрее устранить заодно с автором, – глубокомысленно пояснила Элия и, взяв из вазы персик, начала маленьким серебряным ножичком отрезать от него по кусочку.

– И тебя это не бесит? – всерьез изумился молодой бог.

– Нет, – улыбнулась принцесса, с удовольствием слизывая с пальчиков сладкий фруктовый сок. – Такая удивительная логика поведения объясняется его божественной сутью и кровью вампира, характер формировался под сильным влиянием предопределения. А уж что получилось – то получилось, не Творцу же жалобу подавать. Но представь, как легко живется существу, нисколько не сомневающемуся в собственных совершенстве и исключительности, в том, что оно и есть центр вселенной. Он никогда не упрекает себя за какие-то ошибки, всегда найдется кто-нибудь, ответственный за его огорчения, а ведь любовь к самому себе вечна, так что Энтиор всегда будет счастлив просто самим фактом существования себя великолепного.

– Да-а-а, – только и сумел протянуть Элегор, с трудом осмысливая такую потрясающую жизненную позицию. – Нам до подобного никогда не дойти.

– Вот я и утверждаю, что мой любимый брат – явление уникальное, – улыбнулась с едва уловимой иронией принцесса, давя языком кусочек фрукта. – И, по его мнению, те букашки, которые стремятся его критиковать или причиняют ему какие-то, пусть даже самые незначительные, неудобства, достойны только одного – смерти.

– Так что, на Оскара опять открыт сезон охоты? – уточнил герцог, пощипывая виноград.

– Нет, – покачала головой принцесса. – Я дала понять, что мне эти вирши нравятся и я буду весьма недовольна, если по причине перехода автора в следующую инкарнацию не появится их продолжение.

– И твой самодостаточный брат услышит это предупреждение? – спросил молодой бог.

– Да, он не захочет ссориться со мной именно потому, что я понимаю его, как никто другой, – кивнула принцесса и потянулась за грушей. – Так что, мальчики, можете спокойно продолжать свое черное дело, подрывающее уважение населения к членам королевской фамилии. Давно я так не смеялась.

– За это надо выпить! – ухмыльнулся Элегор и, притянув к себе со столика, стоящего рядом, очередную запыленную бутылку, похвастался: – Новое вино. Я назвал его «Поцелуй солнца».

– Вызнав все о своем недруге, вы решили отравить меня, герцог? – съехидничала богиня.

– Нет, я ведь еще так много не знаю, – отшутился собеседник. – Кроме того, я уже пробовал это вино и до сих пор жив.

– Да ведь тебя, малыш, ни одна зараза не возьмет, а я девушка хрупкая и нежная, – с обидой в голосе капризно заявила принцесса.