Ловушка для Котенка (СИ) - Грин Агата

Инсектоиды подобрались ко мне очень быстро, окружили. Причем, это были не рабочие особи, а страшилища в три раза крупнее, со жвалами просто ужасающих размеров. Меня снова замутило, но уже от брезгливости, помноженной на страх.

И все же я не стреляла, заставляла себя сохранять спокойствие. Нужно дождаться, пока станет ясно, убивать они меня будут, или просто вынудят пойти с ними. Один из инсектоидов сзади сбил меня с ног, в тот же момент я почувствовала жалящий укус, еще один… Я дернулась, чтобы убежать, но меня удержали на месте. Мышцы свело почти сразу, и вместе с этим накатило забытье.

Удивительно, но меня не убили и не съели. Наверное, нашли невкусной. Я пошевелилась. То, что могу шевелиться — уже хорошо. Как и то, что я вообще очнулась, мой язык не распух, и чувствую я себя не так плохо, как могла бы. Но все же, я не в порядке, а места укусов страшно зудят. Нет сомнений, я снова отравлена ядом инсектоидов.

Я подняла руки, протерла глаза, попробовала приподняться. Это мне удалось не сразу из-за слабости. Что-то сверху щелкнуло и зашуршало. Я подняла голову и увидела инсектоида. Посмотрев на меня, он ретировался, шевеля усиками и тем самым сигнализируя сородичам что-то.

Куда же меня уволокли? Я огляделась и обнаружила, что нахожусь в собранной из веток и листьев конструкции, склеенной какой-то слизью, и что данная конструкция висит на ветке.

Слизь — это плохо. Я быстро себя осмотрела и с облегчением обнаружила, что слизь на меня не попала, а значит, от воздействия яда я не умру. От воздействия этого яда… Жаль, возможность побега исключается. Я не смогу выбраться из этой ловушки, не коснувшись слизи.

Еще один инсектоид неожиданно прыгнул сверху на ловушку, отчего та опасно качнулась. Мне чудом удалось не вляпаться в слизь.

— Гадина! — вырвалось у меня. — Мерзкая усатая гадина!

Усатая гадина поглазела на меня и перебралась на ветку, а оттуда на ствол. Я собрала волосы в неряшливую тугую косу и затолкала ее за воротник костюма, чтобы ненароком не прилипнуть.

— Унсури? — раздалось недоверчивое.

Мое сердце замерло. Мне показалось, или я действительно только что услышала голос Локена?

Исхитрившись, я смогла кое-как подобраться к той стенке конструкции, которая была ближе к стороне, откуда раздался голос. И, хотя в джунглях становилось темнее с каждой минутой, смогла различить орионца, сидящим в той же ловушке, что и я.

Одинаково недоверчиво и в то же время радостно мы уставились друг на друга.

— Какие лю-ю-ю-ди, — присвистнул Локен. — Что, Нигай не уберег?

— Я сама от него ушла.

— Разве породистые кошечки уходят от блистательных капитанов?

— Кошечки ото всех уходят, если им что-то не нравится. Ты-то как здесь оказался?

— Так же, как и ты. Рабочие рыскают по джунглям в поисках людей. Королева объявила на нас охоту.

— Королева инсектоидов? Ты же говорил, она ждет нас и гибридов?

— Да, она ждала нас и была готова к сотрудничеству. До того, как люди Нигая уничтожили одно из гнезд вместе со всеми его обитателями. Теперь о договоренности и речи нет. За уничтожение гнезда королева будет мстить основательно.

— Ты уверен? Я совсем недавно была с ним, и…

— Вот именно, — не дал договорить Арве. — Ты была с ним, а я с ним не был, а был вблизи того гнезда и своими глазами видел, как военные подчищают его.

— Нигай сделал это специально! — поняла я. — Сам не смог выследить и поймать гибридов, так теперь их выследят и поймают инсектоиды — они то не видят разницы между людьми и гибридами. Ублюдок!

— Да нет. Обычный центаврианин.

«Обычный»? Обычный, нормальный центаврианин так воспитан, что никогда ни при каких обстоятельствах не запятнает свою честь! Не причинит вреда разумному или неразумному живому существу! Этот упрямый орионец даже не понимает, о чем говорит!

— Послушай, Локен, — дрожащим от возмущения голосом сказала я, — ты ведь умный человек. Откуда эти расовые предубеждения?

— А у тебя откуда?

Ну вот, опять! Я виновата! Я плохая! Только он, единственный, справедливый! Будь я рядом с Локеном на расстоянии вытянутой руки, такую оплеуху ему бы дала, что у него череп треснул!

— Знаешь, что… — запальчиво начала я, подогретая его расистскими высказывания, — ты… ты…

— Что я?

Подробный едкий ответ так и лег мне на язык, но… этим своим подробным и едким ответом я только продолжу бессмысленную вражду. Мы зря потратим время, не сумеем спастись, и в итоге нас убьют и съедят, или просто съедят, не утруждаясь убийством.

— Давай заканчивать с этим.

— С чем?

— С руганью. Мы обзываемся, как дети. Это даже смешно.

Локен явно не таких слов ждал. Посмотрев на меня удивленно, он согласился:

— Как ни странно, ты права. Давай заканчивать с этим. Но предупреждаю: будешь вести себя как дрянь, и я буду относиться к тебе, как к дряни.

— К тебе это предупреждение относится тоже.

— Справедливо, — кивнул он.

Таким образом, одна удивительная, даже поразительная, вещь произошла — мы, наконец, пришли с орионцем к согласию. Хотелось бы, чтобы вслед за этой первой удивительной вещью произошла и вторая, и мы смогли сбежать.

— Сможем выбраться отсюда? — спросила я, втайне надеясь, что у Локена имеется блестящий план побега.

— Мы высоко подвешены в ловушке, которую руками не сломать. На внешней стороне стенок клейкая слизь, та, от которой ты чуть не умерла. Коснешься, прилипнешь заново, и здравствуй интоксикация.

— Меня укусили. Укусы рабочих так же опасны, как эта слизь?

— При укусе они впрыскивают тот же яд, но в неопасном для нас состоянии. Запомни: все вязкое и липкое, что выделяют инсектоиды, смертельно. Все остальное — нет. Полупрозрачный секрет, который они выделяют при поедании пищи, даже полезен нам. Этот секрет и спас тебе жизнь. Добыть его можно, отделив голову инсектоида. Среди других сочащихся жидкостей он единственный будет прозрачным.

— Буду иметь в виду. Значит, из ловушек не выбраться, не вляпавшись в слизь?

— Да.

— Тогда что нам делать?

— Ждать.

— Чуда? — съязвила я.

— Сейчас нас охраняют солдаты, которые активны в темное время суток. Они гораздо умнее рабочих, и сильнее. Так что ждем утра, когда солдаты заползут туда, где можно безопасно впасть в оцепенение.

— Впасть в оцепенение?

— Инсектоиды не спят, они цепенеют, — объяснил орионец. — Утром нас будут стеречь только рабочие, с ними легче справиться.

— Можем ли мы позволить себе ждать до утра?

— Придется ждать. Отдыхай, пока есть возможность.

Я вздохнула. Положение хуже не придумаешь. Как можно в такой ситуации «отдыхать»? Оказывается, можно. Локен устроился, как мог, поудобнее, и закрыл глаза.

Но я так не могла, мне нужны были какие-то действия. Я изучила осторожно свою клетушку. Да, это все не сломать. Может, можно было бы сжечь, но я не психокинетик, чтобы силой мысли зажигать огонь, и ничего под рукой, чтобы добыть этот огонь, нет. И нет уверенности, что огонь смог бы пожрать эту клейкую слизь сверху. Пистолет-парализатор так и остался где-то в джунглях…

— Локен! — всполошилась я.

— Что?

— У тебя осталось оружие?

— Мазер бесполезен без подзарядки, а лазерный нож я выронил.

— Выронил! — охнула я. — Как ты мог выронить лазерный нож?

— Как? — саркастично переспросил он. — Очень просто. Когда на тебя нападают несколько инсектов, со спины, внезапно, и обездвиживают, удержать в руках оружие не получается. Только идеальные центавриане в такой ситуации не теряются.

Орионец снова меня поддел, но я не стала раздувать ссору. Пробурчала только:

— Ладно, прости.

— Ладно, прощаю. Спи, Унсури.

Мне ничего не оставалось, как тоже устроиться поудобнее и отдохнуть.

Периодически ловушки проверяли рабочие инсектоиды, обрабатывали сверху слизью. Мне в голову пришла идея. Я эмпат, а инсектоиды — создания низшего порядка. Сконцентрировавшись, я попыталась установить с кем-то из них связь, но они слишком быстро двигались и не давали мне такой возможности. Я попыток не оставляла, но усталость и душная ночь убаюкивали, и у меня стали закрываться глаза. Я сдалась сну.