Михаил Черниговский - Лев Демин

- Готов служить, ваше величество.

- Среди своих можно обойтись и без этих высокопарных слов.

- Слушаю, государь.

- Хотя бы так. А вот насчет твоей веры как порешим? Не знаешь? И я пока не знаю. У вас ведь как: если королевская дочь выходит замуж за Рюриковича, то она непременно принимает и его веру. А если все наоборот? Рюрикович женится на девице не своей веры и остается при дворе ее отца? Мало таких случаев происходило с Рюриковичами, но все же бывало. Так какой же веры тебе быть? У нас своя вера - римско-католическая, возглавляемая папой римским. А у вас своя вера. Как вы зовете ее?

- Православная вера. Зовем ее так с тех пор, как князь Владимир принял святое крещение.

- С этим разберемся потом. Если тебе это угодно, крестись и веруй пока на свой лад.

- Благодарю, государь.

- Можешь поведать о нашей беседе батюшке своему. Только не касайся…

Бела запнулся и не сразу подобрал нужные слова.

- Скажи отцу, что я определил тебя на службу. А о движении полчищ Батыя речи с тобой у нас не было, поэтому и отцу сказать об этом тебе нечего. Мы с ним разговор на сию тему сполна исчерпали. И еще скажи князю Михаилу - желаю ему счастливого пути.

Ростислав сразу же поведал отцу о неожиданном разговоре с королем Белой в присутствии его дочери Анны.

- Что же, поздравить тебя можно. Нудный человек сей Бела. И вдруг дал согласие на твой брак со своей дочерью Анной.

- Не знаю, дал ли. Пока это только может быть… А вот на службу к себе определил - уж это точно. Буду командовать сторожевым отрядом, охраняющим восточную границу.

- Серьезное поручение. Возможно, столкнешься и с ханским воинством. Будь начеку, сынок. А ведь я хотел взять тебя с собой в Польшу, чтоб склонить нашу польскую родню к союзу с нами. Но твоей службе здешнему королю препятствовать не стану, тем более что тут замешана твоя зазноба, Аннушка. Дай бог тебе удачи и на сердечном фронте.

Михаил тепло распрощался с сыном. Просил его передать привет королю Беле и принцессе Анне. Впрочем, Анна сама навестила будущего тестя перед его отъездом и произнесла:

- Батюшка извиняется, что не может принять вас из-за болезни. Покидаете нас? Желаю вам счастливого пути.

Михаил был убежден, что о болезни отца Анна сказала неискренне. Трусоватый по своему характеру, Бела в преддверии возможного столкновения с ханским войском не хотел афишировать свою связь с русичами, а также всячески старался избежать втягивания в союз с русскими князьями, к чему призывал его Михаил Всеволодович.

Он сам и его немногочисленная свита покидали королевскую резиденцию и устремлялись на север, к Карпатским горам. Вторым лицом в княжеской свите был немолодой уже боярин Феодор.

На некотором отдалении от королевской резиденции Михаила и его свиту снова повстречал половец Котян во главе небольшого конного отряда соплеменников. Они поприветствовали друг друга, расцеловались.

- Куда следуешь, княже? - ласково спросил его Котян.

- К полякам в гости.

- Постараешься уговорить их присоединиться к защитникам Руси?

- Не без этого.

- Желаю тебе успеха, хотя в твой успех верится с трудом.

- Почему ты так думаешь?

- Польша раздирается усобицами между разными претендентами на власть. Один район страны восстает против другого. Что осталось от единой Польши?

- Жаль, коли это так. А откуда сие тебе ведомо?

- Беглые поляки переходят границу и бегут к нам в Венгрию. Они и поведали нам о беспорядках в стране.

- Может быть, я зря направляюсь к полякам?

- Этого я тебе не скажу. Кто залезет в душу к чужеземцу? И что в ней скрывается?

- Сказывают о поляках многое. Я ведь сам наполовину человек польских кровей. Матушка моя, Мария Казимировна, была из польского королевского рода. Я рано лишился ее, но помню отчетливо. Всячески старалась, чтоб я освоил ее родной язык. Приставила ко мне няньку-полячку. А женщина была с характером. Бывало, на слуг покрикивала и батюшке иной раз нрав показывала.

- Поляки бегут из своей страны в Венгрию. Здесь власть королевская покрепче и страна едина. Не раздирается усобицами так, как соседняя Польша. А в Польше родственные вельможи грызутся между собой, как пауки в банке. Кто среди них главный - не ведаю, не могу тебе сказать.

- Грустные вещи ты мне говоришь. Все же надо посетить Польшу. Своими глазами убедиться, можно ли надеяться на помощь от поляков, или этот народ способен только бряцать оружием и устраивать усобицы.

- Посмотри и убедись сам, князь Михаил.

Котян с группой всадников вызвался сопровождать Михаила и его людей до Карпатского предгорья и там указал ему перевал, через который шла ближайшая дорога в польские земли.

Польша производила унылое впечатление. Повсюду виднелись следы запустения и разрушений, заброшенные поля, покинутые или сожженные хаты.

Повстречался даже полуразрушенный и брошенный владельцем замок. Видимо, здесь шли кровопролитные междоусобные бои между соперничающим панством, разделившимся на враждебные кланы.

В дороге Михаил выяснил, что одним из претендентов на польскую корону был Конрад, оказавшийся близким родственником русского князя по матери. В Польше в то время складывалась своя удельная система и происходило дробление на уделы. Делались попытки задержать такое дробление и укрепить центральную королевскую власть. В какой-то мере это удалось сделать королю Казимиру II, по прозванию Справедливый, деду Михаила Всеволодовича по матери - Марии Казимировне. Отец Казимира Болеслав III разделил Польшу между четырьмя сыновьями. Казимиру стоило больших усилий покончить с раздробленностью страны и воссоединить ее. Два его брата, Генрих и Болеслав, умерли молодыми и бездетными, и Казимир присоединил их уделы к своим владениям. Их брат Мечислав отличался вздорным и неуживчивым характером и поэтому вызвал массовый протест подданных. Опираясь на недовольных Мечиславом, Казимир сумел согнать его вместе с сыном с его владений. Так постепенно этот удачливый правитель смог стать владельцем всех польских земель. Но закрепить это объединение Польши ему не удалось. После смерти этого короля в 1194 году страну вновь охватила жестокая междоусобная борьба.

Михаил оказался свидетелем острых распрей между соперниками, рвущимися к власти или утвердившими ее в одном из районов Польши. Польские феодалы группировались вокруг отдельных членов династии и нередко перебегали от одного претендента на власть к другому, если это сулило выгоды. Михаилу удалось установить контакт с членом королевской династии Конрадом, которому князь приходился родственником по матери.

Конрад встретил Михаила настороженно и совсем не дружелюбно. Он воскликнул:

- И ты еще свалился на мою голову, пан русский князь! Что тебе надо от меня, от нас, поляков?

- Разве я не могу навестить тебя, моего единокровного родича? Разве моя покойная матушка Мария Казимировна не близкая родня тебе? Разве она не дочь вашего короля Казимира? К кому же мне обратиться, как не к моим родичам, когда над русскими землями нависла угроза, зело большая угроза? С востока на нас движется огромная орда. Она уже стоит у стен Киева.

- Вам плохо, русич. А ты подумал, каково нам, полякам, живется? Враги растерзали страну на клочья, на враждующие между собой куски когда-то великой Польши. Ты пришел ко мне просить помощи. Так ведь? Молчишь, а я это чувствую. А что я такое на белом свете? Владелец не ахти какой большой земли, малой частицы когда-то великой польской державы, - повторил Конрад и продолжал: - Ив ней, в Польше, копошится бесноватое, крикливое панство, готовое вцепиться друг другу в глотку, чтоб урвать у тебя часть твоих владений, кусок земли. А ты бы хотел, князь Михаил, чтоб мы встретили грозную орду сплоченной силой, выглядели бы этакой несокрушимой каменной стеной? Не получится этого. Не та теперь Польша. Рассыплется при первом же натиске врага, как карточный домик.

- Горько сие слышать. Нерадостную картину ты мне нарисовал, Конрад. Уж и не знаю, как к тебе обращаться: кто ты теперь, князь, или король, или просто пан?

- Я и сам не знаю, кто я теперь. Так что тебе от меня нужно?

- А какой мне прок от тебя? Подумай сам, князь, или король, или просто пан ясновельможный, и догадайся, что будет, коли к границам твоей страны придут с востока захватчики? Мы еще могли бы о чем-то договориться. А коли укажешь мне от ворот поворот, пеняй на себя. Поймешь сам, и твои поляки поймут, что следовало не распрями заниматься, а сплотиться в единый кулак и нам, русичам, и вам, полякам, и венграм, а может быть, еще и немцам, и чехам и, сплотившись, дать отпор вражьей силе.

- Рассуждать-то так легко. Кабы все складывалось на твой лад…

- А иного выхода не вижу. Нет его, иного выхода, для всех нас.

Конрад только тяжело вздохнул и ничего определенного Михаилу не ответил. А Михаил, убедившись в полной бесполезности поездки, решил не задерживаться в негостеприимной Польше. Больших трудов стоило польскому родичу князя уговорить его остаться и отужинать. За столом Конрад сказал: