Внизу - Сванетия - Александр Кузнецов (3)

Вторая житейская сцена основана на следующем тексте Жития: «И когда увидел безбожник святую эту (то есть Ивлиту) стойко стоявшую (за свою веру) и возносящую благодарность богу, то приказал обезглавить ее». Святая Ивлита стоит на коленях спиной к палачу, который заносит над ней саблю. Глаза у палача горят кровожадным огнем, а у Ивлиты лицо спокойное и покорное.

На всех изображениях Квирика и Ивлиты черты лица у них одинаковы. Они не выглядят красавцами (не то что царь-идолопоклонник)—широкие лица, короткие массивные носы, припухлые губы. Прическа у Квирика с распущенными позади локонами и белкой на лбу. Везде одинаково, хотя в житейской сцене он ребенок, а на западной стене юноша. Любопытно, что на западной стене святой Квирик изображен точно так же, как на одной из чеканных икон XI века, хранящейся здесь же, в Лагурке. Видимо, чеканка произвела сильное впечатление на художника или была принята им за эталон.

В росписях цвет распределяется так, что по сводам и в верхней части стен преобладает фон серого цвета, а ниже идут уже оттенки бутылочно-зеленого. Одежды большинства фигур выделяются на сером фоне красно-коричневыми и зеленоватыми тонами. Дополнительные красочные оттенки главных цветов обобщают и разнообразят красочную гамму и в то же время не лишают ее общей сдержанности. Впечатлению монументальности росписей помогают также большие цветовые пятна и их ритмическое повторение. Симметричное размещение отдельных сцен и фигур в росписях и замкнутость каждой композиции также способствуют общей согласованности. Поэтому, несмотря на плохую сохранность и позднюю запись, стенные росписи Лагурки производят на человека такое сильное впечатление.

Эти росписи, как и вышеописанные работы художника Тевдоре в Верхней Сванетии, представляют собой определенный этап в развитии истории искусства. Вот как говорит об этом Ш. Я. Амиранашвили, один из крупнейших знатоков древней грузинской живописи: «Живописные приемы и стиль его произведений обнаруживают значительный сдвиг, вернее—перелом, который произошел в грузинской монументальной живописи в первой половине XII века. Вместо спокойно-величавых, высоких и стройных, четко очерченных фигур со строгим выражением лиц, как бы передающих средствами фресковой живописи монументально-торжественные мозаичные росписи византийского искусства, появляются здесь фигуры, которые своей динамичностью, развевающимися концами одеяний, дробным рисунком складок нарушают торжественную строгость Тао-Кларджетских росписей». И далее: «Его (Тевдоре.— А. К.) фигуры изящные, стройные, в его трактовке главных персонажей, Христа в абсиде и воинов, есть необычайная выразительность, строгость и внутренняя сила: он любит четкую форму, отделанную тщательно, доведенную до предельного совершенства. Фигуры движутся легко и свободно, в них преодолены традиции статического фронтального образа более раннего искусства».

Рассмотрев фрески, я стал внимательно разглядывать иконы. Их тут много, трудно сказать сколько, так как есть совершенно рассыпавшиеся, и не знаешь, считать их или уже нет. Хорош «Спас на троне» XI века. Все, что относится к этому времени, сразу же привлекает внимание. Спас этот не позолочен и размеров средних (37 на 31 сантиметр). Выполнен скульптурно, общая композиция декоративна, орнаментация красивая и богатая.

Тысячелетний крест так и стоит на своем месте перед алтарем. Чеканка на нем сохранилась неплохо, но, кажется, кое-где обновлена. С обратной стороны креста, как раз напротив окна-щели, так что ее можно хорошо рассмотреть, висит живописная икона Ламарии, завешенная тряпкой. Икона поздняя, не очень интересная, но сопровождающие показывали ее нам как одну из самых больших ценностей.

На самом же деле главную ценность в Лагурке составляют чеканные иконы с изображением святого Квирика. Жития Квирика, Ивлиты и Георгия известны в Верхней Сванетии с V века, поэтому ранние иконы посвящены именно Квирик и Ивлите, патронам церкви. Г. Н. Чубинашвили насчитал тут около десяти чеканных икон только с изображением святого Квирика. Почти все они местного происхождения. Видимо, нет необходимости описывать все эти иконы, остановлюсь на самых интересных.

Вот большая позолоченная икона XI века размером 68 на 48 сантиметров. На гладком фоне помещена фронтально стоящая фигура. На линии плеч по фону вписана крупными буквами надпись в одну строку и затем мелкие буквы в две строки в правой части фона. Надпись гласит, что это святой Квирик Гверрулийский. Внутренний скос иконы украшен дубовым листом, а на раме медальоны полуфигур. По бортам рамы идет тонкий чеканный зигзаг. Изображен на иконе маленький мальчик в богатой одежде XI века к с распущенными сзади локонами. Полуфигуры в медальонах—чтимые в Сванетии святые: Спас—наверху посередине, по бокам—апостолы Павел и Петр, вверху по бокам Спаса—архангелы, внизу—три воина.

Вторая икона изображает святого Квирика в костюме, оббегающем фигуру, и в плаще, застегнутом на правом плече. Тут он повзрослей. Тоже XI век, первая треть. Икона большая, без позолоты и технически выполненная очень четко. В раме восемь медальонов со святыми.

Большая (70 на 50 сантиметров) икона с яркой позолотой. Помята, к сожалению, и частично разрушена. Святой Квирик изображен с крестом в правой руке. Из надписи известно, что это местный, сванский заказ. Богато орнаментированное обрамление и на ней восемь медальонов со святыми.

Иконы, на которой Квирик и Ивлита изображены в виде маленьких фигурок, ту самую, что получил в награду за свою работу Иоанн Шалиани, я не нашел. Возможно, ее уже и нет. Икона тысячелетняя и местная. Приходилось видеть ее фотографию. Расспрашивать нашего провожатого в тот момент было неловко—такая царила обстановка. Да и вряд ли он мог сказать бы о ней что-нибудь. Об этой иконе ничего не понявшая графиня Уварова писала: «...в высшей степени грубого дела и неумелой формовки». Немало загадок для искусствоведов хранила церковь. Была икона (видел фотографию), по стилю относящаяся к X— XI векам, на которой был изображен, судя по платью, европейский студент XIV—XV столетий. В камзоле, плащике и в тапочке, какие носили в ту эпоху.

Сознаюсь, мне не под силу было разобраться в возникшем предо мною разнообразии и богатстве древнейшего искусства, и так пришлось взять на себя смелость довольно много рассуждать здесь о том, чего по-настоящему не знаешь. Сванские рукописи, иконы, фрески и другие памятники истории, культуры и искусства много раз изучались, о них написаны тома. Я воспринимал виденное лишь как гость Сванетии, человек любящий и старающийся понять загадочную страну.