Я тебя заберу - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дергаюсь, пытаясь вырваться. Изо всех сил луплю Марка по плечам. Вкладываю в удары всю свою ярость.
Больше всего на свете хочу, чтобы оставил в покое. Не могу я быть рядом с ним. Ломает от этой непрошеной заботы и от того, что сказала его жена.
— Понятия не имею, откуда Настя узнала, что ты здесь. Охрана не должна была говорить тебе о ее визите. — Марк принимает удары и не двигается. Гладит меня по спине и дышит... быстро, рвано. — Уволю всех на хрен. Сегодня же! К чертовой матери!
— Этот Борухов... Он просто исполнитель. Твоя жена сказала не «он», а «они». — Пытаюсь ухватиться хоть за одну связную мысль. Запрещаю себе думать о странных намеках Анастасии. — Это те рейдеры, о которых ты рассказывал?
— Лиза, я работаю над этим.
— Значит, все подтвердилось... — Бью сильнее. — Сколько еще ты собирался держать меня в неведении?! На какой срок мы застряли в твоем доме?
— Тебе и Глебу ничего не угрожает.
— Те люди... Они хотели нас похитить? — На миг замираю. — Ты говорил, что Глеб будет под прицелом. Что именно им было нужно?
— Я бы не позволил, чтобы с сыном или с тобой что-нибудь случилось.
— То есть... это был бы даже не шантаж? И не выкуп?
Правда доходит до меня медленно. Ужас питоньими кольцами обхватывает грудную клетку и шею. Сжимает, душит. Мешает сделать вдох или сказать хоть слово.
— Забудь! Я никому не дам вас с обиду.
— Зачем мы только встретились снова! — вырывается из груди со стоном.
Ноги подкашиваются. Я повисаю на мужских руках. Больше не боюсь и не сопротивляюсь.
— Если бы я хоть догадывался, что встречу тебя снова...
Марк и не пытается удержать на лице свою привычную равнодушную маску. Каждая черточка кричит о том, как ему сейчас плохо. Желваки выделяются сильнее обычного.
— Видеть тебя не могу! Знать не хочу! — Трясусь от страха за Глеба и чего-то еще... забытого, неправильного. Дрожу гораздо сильнее, чем дрожала в квартире.
— Если бы я знал о сыне... — Руки мнут меня жестче. Вжимают в горячее, твердое тело. Оставляют пылающие дорожки на коже.
— Сволочь! — Целую его.
Осознаю, что никакой это не аффект. Сегодня точно! И все равно не могу остановиться.
— Настя не ошиблась?
Марк срывает с меня жакет. Подхватывает на руки, заставляя обвить ногами его бедра. Требовательно, словно имеет на это право.
— Мерзавец! — делаю вид, что ничего не слышу. Зарываюсь пальцами в короткую мужскую гриву. Царапаю кожу.
С ума схожу от того, как хорошо. Впервые за этот проклятый день. За всю неделю. От кайфа даже страх отпускает. Был, и нету! Проклятая магия Шаталова.
— Любишь меня? — Подлец целует так жадно, будто душу хочет вытянуть. — Все еще любишь?
— У тебя фантазия разыгралась! Это, наверное, у вас семейное! — Я дергаю верхнюю пуговицу рубашки и впиваюсь в его шею.
Вкусно! Дико вкусно! Ничего общего с другими. Ни малейшего сходства.
— Фантазия, значит? — Марк задирает голову, подставляясь еще сильнее. — У меня сейчас еще и крыша поедет!
— Мне пофиг. Понял? — Провожу языком вдоль вены. — Пусть едет!
— Сте-р-рва, — рычит как раненый зверь. — Моя!
— Ты свою потерял! Еще девять лет назад. — Прикусываю колючий подбородок и, отстранившись, смотрю в глаза.
Все так остро. Больно. Плакать хочется от его близости, белугой выть.
— Лиз... — Шаталов тяжело сглатывает.
— Почему, Марк?
За ребрами все замолкает. Я никогда не спрашивала о прошлом. Даже не думала спрашивать. Верила, что быльем поросло. А сейчас вопросы сами слетают с губ:
— Почему ты меня бросил? Что случилось тогда? Что я сделала не так?
Глава 37. Не любовники
Секс не повод для знакомства, но отличный способ стать родителями.
Нельзя ненавидеть мужчину, на которого похож твой сын.
Нельзя просто так взять и вычеркнуть его из памяти.
За девять лет я перепробовала все доступные способы. Отдавалась другим. Загружала себя работой. Запрещала вспоминать.
Иногда это работало. Давало передышку на месяц или больше. Бывало и наоборот — после сравнения и разочарования бумерангом возвращало к Марку. Гораздо чаще, чем хотелось бы. Будто готовило к новой встрече... к этому мгновению.
— Ты даже не представляешь, что я пережила! — Хочется ударить его, но я не бью. Вместо этого внимательно смотрю в глаза, надеясь хоть в них увидеть ответ.
— Лиза... Ты вообще ни при чем. — Марк прижимается лбом к моем лбу и тяжело вздыхает.
— Я чуть не чокнулась. Твой следователь силой затаскивал меня в машину, а бывшая жена наблюдала с крыльца и смеялась.
— Я не знал тогда, что она приедет. Все рабочие вопросы мы закрыли до этого.
— А нерабочие?
Наверное, глупо разговаривать с мужчиной, чувствуя, что в попу упирается налитой член, между ног пожар и от желания целоваться во рту целое озеро слюны. Противоестественно! Только когда у нас выходило правильно и красиво?
— Нерабочие у меня были лишь с тобой. — Шаталов осторожно касается губами скулы. Опаляет горячим дыханием.
До дрожи и позорного желания сдаться.
— Были. А потом я стала ненужной? Решил вернуться к прежней жизни? Свингерские вечеринки, групповой секс здесь, на диване. — Меня передергивает. — По-взрослому! Без необходимости кого-то чему-то учить и уговаривать подставить зад под член лучшего друга.
Знаю, что несет. Марк никогда не требовал ничего подобного. Когда один-единственный раз его друг предложил поделиться, Шаталов выставил того за дверь как грязного щенка. Моя жизнь с ним и его прошлые увлечения не пресекались. Однако остановиться не получается.
— Я бы ни за что не попросил тебя о подобном! — Сволочь даже не смеется. Сжимает все сильнее и смотрит как на умалишенную. — Убил бы любого, кто посмел прикоснуться к твоему потрясающему заду.
— И чтобы не убивать, ты отправил меня подальше? Такая логика?
— Нет. Все было не так. — Словно хочется закрыться, спрятать что-то внутри, Марк опускает веки. Но через несколько мгновений, стиснув зубы, поднимает их. — Я не скучал ни по каким вечеринкам. И на диване после тебя никого не было.
—
