Бомаск - Роже Вайян

На глаза ему попалась стоявшая у тротуара "альфа-ромео", и на минуту это отвлекло его от грустных переживаний. Он любил красивые машины и гордился тем, что самые прекрасные, по его мнению, автомобили были итальянских марок.

Роскошные автомобили редко заезжали в Клюзо. Кому принадлежала эта "альфа-ромео", Красавчик не знал. Он повертелся вокруг машины и, если б хватило смелости, с удовольствием поднял бы капот, чтоб еще разок полюбоваться на мотор этой марки - однажды он самым внимательным образом разглядывал его на выставке автомобилей в Милане.

Из кафе, около которого стояла "альфа-ромео", вышла молодая женщина. Она подошла к автомобилю и, взявшись за ручку дверцы, улыбнулась Красавчику. Глаза у нее блестели, взгляд был какой-то шалый. Красавчик сразу же догадался, что она пьяна, но не почувствовал к ней презрения. Он никогда не относился к женщинам сурово, за исключением предательниц, встречавшихся в годы Сопротивления.

- Опасно такой игрушкой править, - сказал он, легонько поглаживая светло-зеленый капот.

- Здравствуйте, Красавчик, - сказала женщина.

Он с удивлением посмотрел на нее.

- Не узнаете? - спросила она. - А я-то вам так аплодировала. Помните, на том балу, когда вы расквасили нос капитану регбистов? Как он смешно вопил: "Регбисты, ко мне!.. Ко мне, регбисты!"

Она залилась смехом и снова стала изображать, как сын лесоторговца Бриана звал на помощь.

Красавчик решил, что она гораздо пьянее, чем показалось ему на первый взгляд.

- Вы механик? - спросила она.

- Немножко, - ответил Красавчик.

- Дайте совет, - сказала женщина.

- Пожалуйста, - ответил он.

Он молча ждал. Она шагнула в его сторону, открыла было рот, желая что-то сказать, но ничего не сказала и еле удержалась на ногах. Потом сделала еще шаг и, пошатнувшись, ухватилась за крыло машины.

Увидев, как сильно она пьяна, Красавчик подумал, что следовало бы сесть за руль вместо нее и отвезти ее туда, куда она направляется, вероятно в "замок": ему вспомнилось, что на вечере он ее видел в компании Филиппа Летурно. А какое это было бы удовольствие вести "альфа-ромео" даже на такое короткое расстояние!

- Вот тут, тут, - сказала она, постучав по капоту, та посторонилась. Он поднял капот, погладил никелированные части мотора гоночной машины. Все детали были новенькие, чистенькие и сверкали, как витрина ювелирного магазина. Женщина в упор смотрела на итальянца, а он разглядывал великолепный мотор.

- Что же тут не ладится? - спросил он.

- Все ладится, - ответила Натали и глазами улыбнулась ему.

Красавчик нисколько не удивился. Такого рода приключения бывали у него не раз. В Италии нередко иностранки без стыда бегают за красивыми парнями. На Капри лодочная пристань Пиккола Марина, где берут напрокат лодки для прогулок вокруг острова, - настоящий рынок красивых мужчин; сделка заканчивается в какой-нибудь уединенной бухточке между скал. В восемнадцать лет Красавчику льстило внимание богатых иностранок. Но уже давно он воспринимал подобную благосклонность как оскорбление и давал отпор заигрываниям женщин, которые стекались на его родину из стран с высоким курсом валюты, чтобы полакомиться по дешевке запретными удовольствиями.

Он отвернулся от Натали и аккуратно опустил капот. Как раз в эту минуту из кафе вышли Бернарда и Филипп и направились к автомобилю. Прекрасно, значит, можно распрощаться, не обидев самолюбия молоденькой пьяной дурочки. Красавчик не любил унижать женщин, даже когда сталкивался с senza vergogna - бесстыжей девкой. Он еще держал руку на капоте машины, как вдруг у него мелькнула ужасная мысль: а что, если и Пьеретта вздумала воспользоваться им как красивым самцом, и только. Иностранки, с которыми он знался в ранней молодости, совершенно так же, как она, после грехопадения делали вид, что уже все позабыли. Он повернулся к Натали.

- Lo insudicierci per lei, - в ярости сказал он.

Это было самое страшное оскорбление, которое итальянец может кинуть проститутке. Натали Эмполи прекрасно знала итальянский язык. Черты ее исказились, как будто в лицо ей ударил брошенный камень.

Красавчику тотчас стало стыдно. Он повернулся и пошел по набережной большими шагами, кипя гневом против самого себя, против Натали, против Пьеретты.

Натали, вся похолодев, стояла как вкопанная. Филипп и Бернарда втащили ее в машину. Бернарда села за руль, и "альфа" тронулась. Натали, казалось, спала с открытым ртом, при каждом толчке голова ее падала на грудь.

Не помня себя от ярости, он шел куда глаза глядят и перебирал свои обиды. В Клюзо итальянцев берут только на черную работу, которой избегают французы; их нанимают в качестве землекопов, лесорубов, батраков в сельском хозяйстве. Ну пусть его считают парией, но разве можно примириться с мыслью, что для Пьеретты он только поденщик в любви.

На предложение мадам Эмили Прива-Любас Пьеретта ответила наобум:

- Условия труда в Америке не такие, как здесь.

Она хотела выиграть время по примеру старика Амабля, посмотреть, куда клонит противник. Зачем явилась к ней мадам Прива-Любас и почему делала ей такое необычное предложение, она, конечно, не догадывалась. А мадам Прива-Любас по-прежнему была убеждена, что Пьеретта все знает и ловко пользуется своим стратегическим преимуществом. Однако холодный ответ на сверхсоблазнительное предложение поехать в Америку показался ей просто наглостью.

"Деревенщина! - подумала она. - У мужланов никогда нет чувства меры. Очевидно, мне придется повозиться, прежде чем я ее вышколю". Мадам Эмили и мысли не допускала, что возможность побывать в США не вызывает у молодой работницы восторга; сама она презирала американцев, за исключением членов семейства Дюран де Шамбор, но была убеждена в полнейшем их превосходстве над всеми прочими смертными; когда ее муж выражал уверенность в неизбежном провале западного блока, она считала его слова проявлением еврейского зловредства. Услышав ответ Пьеретты, она перешла в наступление.

- Вы железная, - сказала она. - Но много ли вы от этого выиграете, как вы думаете?

Пьеретта устремила на нее внимательный взгляд.

- Вам, конечно, хочется сделать политическую карьеру, - продолжала мадам Прива-Любас, - но вы лучше моего знаете, что после войны никто из молодых в вашей партии не "выдвинулся". У вас выдвигают в порядке старшинства. Вы надеетесь стать депутатом? Однако в Национальном собрании "выступают с речами все одни и те же - старая гвардия. Вам, вероятно, известно, что, если вас изберут депутатом, ваша партия будет отбирать у вас три четверти депутатского жалованья - вам оставят только тридцать пять тысяч франков в месяц. А сколько времени надо еще ждать даже такого жалкого успеха! Кончим наш разговор. Я не угрожаю вам увольнением. Мне кажется, к вам такие методы неприменимы. При желании вы могли бы занять видное положение на фабрике. _В данный момент_ вы мне мешаете. Воспользуйтесь этим обстоятельством. Ставьте свои условия.

- Я вас не понимаю, - совершенно искренне ответила Пьеретта.

- Мои дети прибегли к шантажу, но ведь это лишь игра, и долго она не продлится. Не злоупотребляйте таким положением. Вы идете ва-банк смотрите, проиграете.

Пьеретта не знала никаких азартных карточных игр и соответствующих терминов и, кроме того, не сразу догадалась, что слова "мои дети" относятся к Филиппу и Натали. Она поняла только, что визит хозяйки и ее странные речи объясняются каким-то недоразумением. Как человек честный и глубоко убежденный, что проблемы рабочего движения не могут разрешаться личными сделками, она сказала самым простым, естественным тоном:

- Я уверена, что здесь какое-то недоразумение.

Мадам Прива-Любас теперь и не знала, восхищаться ли этой работницей за твердость характера, проявленную в столь важных для нее переговорах, или презирать за то, что глупышка не спешит воспользоваться своими преимуществами. Она закурила сигарету и, желая выиграть время и поразмыслить, удобнее уселась в кресле.

"Боже мой, она устраивается у меня всерьез и надолго!" - с раздражением подумала Пьеретта.

- Да что это такое? - воскликнула она. - Кто вас уполномочил прийти ко мне? Я вас не знаю и не имею желания знать. Как делегатка рабочих и служащих фабрики я должна иметь дело только с дирекцией.

"Нет, она просто дурочка, - подумала Прива-Любас. - Нобле стареет и переоценивает силы противника".

- Знаете что? - сказала она. - Совершенно напрасно вы делаете ставку на Филиппа, а не на меня. Он никогда долго не увлекался одной женщиной...

Только, тогда Пьеретта поняла наконец, откуда идет недоразумение, в звонко расхохоталась.

Но тут вдруг послышались чьи-то быстрые шаги. Дверь распахнулась. Вошел Красавчик.

- Мне надо с тобой поговорить all'istante stesso [сю же минуту (итал.)], - сказал он, схватив Пьеретту за руку.

Он заметил, что в комнате сидит посторонняя женщина, но не обратил на нее внимания, решив, что к Пьеретте зашла какая-нибудь товарка.