Дочь Водяного (СИ) - Оксана Токарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому, едва Михаил успел обнять рыдающую от избытка чувств Веру, ему пришлось, отвечая на вопросы дознавателей, вновь использовать магию, чтобы его версия с прогулкой по тоннелям не вызвала подозрений. Не мог же он показать зеркало. Впрочем, костюм и ботинки, все равно выглядевшие как роба проходчика, вполне подтверждали изложенную им версию.
— Константин Щаславович пригласил меня на прогулку по подземным тоннелям, — перемешивая правду с вымыслом, объяснял Михаил. — Потом, когда мы вернулись, оказалось, что дверь заблокирована, и мы решили выбираться другим путем.
— Да что же он забыл в тоннелях? — недоумевал Андрей. — И какое это отношение имеет к проблемам экологии?
— Вполне даже имеет, — заверил его Михаил. — Он хотел мне наглядно продемонстрировать, как точечная застройка и прокладка новых подземных коммуникаций и тоннелей метро в историческом центре отрицательно влияют на окружающую среду, увеличивая эрозию почв.
— Получается, вы спустились в тоннели, когда начался пожар? — уточнил следователь.
— Незадолго до этого, сразу после завершения научной части конференции, — поправил его Михаил, не позволяя себя сбить с толку и запутать.
— А вы могли бы показать место, где последний раз видели Константина Щаславовича?
— Постараюсь, — с готовностью кивнул Михаил. — Мы выбрались наружу в районе Никитской и разошлись. Он связался с водителем и уехал, а я отправился сюда.
Телефон Константина Щаславовича, который знал Андрей, ожидаемо не отвечал, зато представители Фонда, как и в прошлый раз, подтвердили версию о благополучном возвращении шефа домой, настаивая на том, что дело о его исчезновении возбуждать не стоит. К счастью, проникнуть в тоннели через подвал особняка пока не получалось, поскольку там работали пожарные. По просьбе въедливого следователя Михаил показал лаз, сквозь который выбрался наружу, и его вроде бы оставили в покое. На всякий случай по возвращении домой он связался с Сергеем Боровиковым, благо в Наукограде уже наступил рабочий день.
— Зря ты сказал про тоннели, — пожурил его Боровиков. — Получается, ты последний, кто видел аффинажного короля.
— А что оставалось делать? Все равно десятки человек смогли бы подтвердить, что фойе конференц-зала мы покидали вместе.
— Тогда отпираться не имело смысла, — согласился Боровиков. — Будем надеяться, что обойдется. Особенно если учесть незаинтересованность Фонда в расследовании. В любом случае, я это дело буду держать под контролем, и, если появятся какие-то новости, сразу сообщу.
Хотя Михаил втихаря наводил у друзей справки по поводу хороших адвокатов, а Вера вздрагивала при каждом телефонном звонке, правоохранительные органы им больше не интересовались. На работе репортаж о конференции и пожаре тоже взяли без правок. Благо Роман поделился фотографиями, сделанными буквально в момент возгорания, пока оператор расчехлял камеру. Начальник отдела лишь покачал головой:
— Я тебя скоро буду без опаски в одни горячие точки отпускать. Куда ты не приезжаешь, там вечно начинаются какие-то казусы и катаклизмы. Поехал на станцию к биологам — попал в огненный шторм, отправился на Север — увидел, как мамонта уносит река. Пошел в родном городе освещать бизнес-конференцию, уж куда, кажется, банальнее. Но нет, и там случился пожар. Что у тебя за планида-то такая?
— Может, это просо журналистское чутье, — одобрительно кивнул главный редактор, подписывая заявление на отпуск.
Предложение отдохнуть шеф озвучил сам. Видимо, его убедил измученный вид Михаила, который первые две недели после злополучной конференции достаточно сильно хромал и не мог лежать на спине.
Раны, нанесенные клинками из Нави, упорно не желали заживать, хотя дали знать о себе не сразу. Еще в присутствии следователей Михаил крепился, да и адреналин после схватки зашкаливал. Но дома ему едва хватило сил наложить заклятье на зеркало Верхнего мира и ползком добраться до душа.
— Да как же тебя угораздило? — помогая Вере с перевязкой и поддерживая в вертикальном положении теряющего сознание друга, суетился Андрей.
— Когда по тоннелям пробирался, впотьмах на арматуру ржавую налетел: пиджак со штанами порвал, весь изгваздался, — борясь со спазмом сосудов, вяло отвечал Михаил.
— Чудак, нашел, о чем переживать, — услышав про испорченный пиджак, нервно рассмеялся Андрей. — Костюм купить можно, а шкура своя — не казенная. И вообще почему ты сразу не обратился к врачам? Тут по-хорошему швы накладывать надо.
— Так я ничего тогда не чувствовал, — кривясь от боли, пожал плечами Михаил.
Сознание немного прояснилось. Видимо, подействовал отвар, которым напоила его Вера, сразу разобравшая, что традиционные медикаменты тут не помогут.
— А может быть, все-таки в больницу? — вслед за Андреем охала и вздыхала мама. — Хоть противостолбнячное сделать. Ты понимаешь, что можешь умереть от заражения крови?
— Возьми бюллетень и не мучайся! — советовали коллеги. — Зачем тебе тратить отпуск?
— За бюллетени нормально платят только депутатам. Если брать больничные да от сюжетов отказываться, мы с супругой своим жильем никогда не обзаведемся, — отшучивался Михаил, как раз недавно обсуждавший в отделе размер первого взноса и проценты по ипотеке.
И только Вера, следуя указаниям Ланы, два раза в день молча промывала раны настоем наговорных трав, вытягивая скверну. Она-то знала, для каких целей мужу понадобился отпуск, и почему он не зовет с собой ни ее, ни Леву.
— И что ты теперь собираешься делать? — как-то спросила она, отцеживая отвар и готовя все для перевязки.
— Я должен уничтожить выползня или хотя бы загнать его в Навь настолько глубоко, чтобы он не смог выбраться, — пояснил Михаил. — Для этого я должен отыскать его смерть.
— Которая находится на конце иглы? — с сомнением глянула на мужа Вера, пытаясь принять всерьез то, что всю сознательную жизнь считала вымыслом.
Михаил кивнул, снимая рубаху и помогая жене разматывать бинты.
— И для этого ты опять отправишься в эти, как ты их называешь, тонкие миры? — осторожно очищая рану уточнила Вера.
— Других вариантов нет. И дед Овтай, и Дархан, и Водяной слышали о том, что тайник находится на вершине теневой проекции Мирового древа где-то в глубинах Нави, — пояснил Михаил.
— В сундуке на дубу, — переводя на обыденный язык, кивнула Вера. — И где этот дуб или, как ты говоришь, теневая проекция, тебе пока неизвестно?
— Я знаю, у кого дорогу спросить, — упрямо сжал губы Михаил.
— А не проще ли отнести это зеркало сразу в Навь? — с мольбой глянула Вера… и осеклась, сматывая бинты.
Она вздрагивала от каждого шороха и принимала шум дождя или хлопанье крыльев ночной птицы за попытку пленника взломать засовы фульгурита и выбраться наружу. Но ни разу не попрекнула мужа безответственностью, не попыталась воззвать к
