Задание: Лунная девушка - Эдвард Айронс

– Дарелл?

Успанный стоял, обняв рукой дочь. Таня смотрела на него. Ее отец все еще был красив: крупный мужчина, помятый недавними событиями, однако сохранивший недюжинную силу.

– Таня говорит, вы знаете, что они меня заставили с вами проделать. Это дьяволы, рациональные и безжалостные. Я пытался им внушить, что здесь этого сделать нельзя. Но они доставили оборудование и рабочих. Я ничего не мог поделать. Они хотели видеть подготовку к лунному полету, которую я проводил с Таней. Я убеждал их, что это опасно, напомнил им, как это повлияло на Танин разум. Но для них это ничего не значило.

– Как вы к ним попали? – полюбопытствовал Дарелл.

– Это дело рук Рамсура Сепаха. Кто мог подозревать достойного парламентария? Он приехал на каспийское побережье нанести мне визит вежливости. Даже Сергей, мой охранник из КГБ, ничего не заподозрил. Все было проделано просто и быстро. Они внезапно навели на меня оружие и силой усадили в машину Сепаха. – Успанный немного помолчал. – А Сергея убили.

– И они привезли вас сюда?

– Вы уже находились здесь в заточении. Перед тем, как уехать с виллы, они забрали мои медицинские инструменты и лекарства – те самые, которые мы давали моей бедной дочери, безуспешно пытаясь ускорить разработку космической программы. Я должен был подвергнуть вас такой же процедуре. Понимаете, мне показали Таню в яме с тигром. Они откровенно подвергали ее опасности. Поэтому я подчинился. – Профессор беспомощно развел руками. – Поймете ли вы меня?

– Вы не должны извиняться, – севшим голосом ответил Дарелл. – Все, что нам нужно сделать – это отсюда выбраться.

– Но гору штурмуют. Как же правительство узнало?

Дарелл шагнул к двери камеры. Удары от разрывов артиллерийских снарядов становились все чаще. Он услышал неподалеку сердитую перебранку нескольких офицеров, решил переждать еще немного и повернулся к Успанному.

– Моя идея была рискованной, но я поставил на верную лошадь. На молодую китаянку, которой помыкала мадам Ханг. Она перешла на мою сторону. Я ей велел связаться с нашим юным иранским другом Ханухом и Ханниганом из нашего посольства. И рассказал ей достаточно, чтобы Ханух мог отыскать это место. Все зависело от того, увидит ли она, как я ухожу с приема у Рамсура Сепаха.

– Значит, вы подозревали Сепаха?

– Нет, но кто-то, занимавший важный пост в правительстве, поддерживал Хар-Бюри. Я не знал, что Сепах и Хар-Бюри – одно и то же лицо. Но измена замышлялась в высоких сферах, а Сепах стоял достаточно высоко и был крупной фигурой.

– Дарелл иногда просто чудовищен, – сказала Таня отцу. – Но он добрый и чуткий...

– Настоящий бойскаут. – Дарелл распахнул дверь камеры. – Пошли!

Он не представлял себе, как им целыми и невредимыми пробраться назад через тоннели. Но приходилось поторапливаться. Когда сюда ворвется регулярная армия, пощады никто не дождется. Бой предстоит жестокий, убивать будут всех без разбора.

Дарелл шел в паре шагов позади Тани с отцом, будто конвоировал их. Он остановил запыхавшегося солдата.

– Где генерал Хар-Бюри?

– В штаб-квартире, – ответил, задыхаясь, солдат. – Там, наверху. Но лучше поторопитесь, полковник. Автопарк уже разрушен.

На следующем повороте тоннеля Таня спросила:

– Зачем мы туда идем? Эта дорога нас никуда не выведет.

– Я должен получить кое-какие долги, – мрачно буркнул Дарелл. – Дай мне свою гранату.

– Ты не ...

– Не беспокойся. Я все же не чудовище.

Она неохотно отдала гранату. Это была китайская М-IV, только недавно вынутая из упаковочного ящика. Впереди Дарелл уже мог разглядеть освещенную приемную, а в ней угол стола и силуэт человека в форме, что-то настойчиво доказывавшего по телефону. Вдруг последовало несколько разрывов подряд; забренчали лампы, висевшие на шнурах, а их самих окутало облако пыли. Дарелл перевел дух, дал сигнал Тане с отцом отойти в сторону, и рванул чеку. У Тани перехватило дыхание. Дарелл швырнул гранату как можно дальше вглубь коридора и поспешно метнулся в приемную. Военный у стола оказался майором с осунувшимся землистым лицом.

Дарелл вытолкнул Таню вперед и торопливо объявил:

– Генерал требует этих людей к себе.

В желтоватых глазах мятежника неожиданно мелькнуло подозрение. Он потянулся за лежавшим на столе пистолетом, но тут наконец в коридоре сработала Танина граната. Послышался оглушительный взрыв, повредивший электрический кабель. Свет погас. Оказавшись в темноте и дыму, мятежный майор выругался и помчался осматривать повреждения.

Дарелл осторожно толкнул дверь соседней комнаты.

Его подвела темнота. Он получил удар по голове и, не успев опомниться, был отброшен к невидимой стене кем-то массивным и неповоротливым. Второй удар – кулаком по затылку – бросил Дарелла на колени. Он выронил пистолет. Сквозь туман в голове мелькнула мысль, что, как бы там ни было, его ждали. До него донесся Танин хрип, затем звуки отчаянной схватки и приглушенный стук падающего тела. Темнота была совершенно непроницаемой. На миг он замер. Кто-то тяжело и протяжно вздохнул. Отдаленные разрывы снарядов уплотняли воздух в тоннелях и давили на барабанные перепонки. Но у Дарелла и так ломило все тело. Он заметил, что треск винтовочных выстрелов все приближается, и стрельба идет уже внутри самой горы.

В голове мало-помалу прояснялось. Он помнил, что пистолет упал где-то рядом. Нужно было найти его, потому Дарелл с максимальной осторожностью вытянул руку. Обладатель всесокрушающего веса без промедления наступил ему на пальцы.

Вспыхнул тусклый свет: видимо в сети появилось низкое напряжение.

Дарелл взглянул на массивную фигуру Та-По.

Толстый китаец кротко улыбался. Он убрал свою ступню с пальцев Дарелла и носком отшвырнул в сторону пистолет. Свой собственный он направил Дареллу в голову. Профессор Успанный лежал, распластавшись на полу. Но хуже всего выглядела Таня, стоявшая рядом с мадам Ханг, которая целилась в ее побледневшее лицо из еще одного автоматического пистолета.

– Будьте очень-очень осторожны, Дарелл, – мягко предупредил Та-По.

– Даю слово.

– И – добро пожаловать в сад Искандера.

– Где произрастают цветы порока, – парировал Дарелл. – Где же ваша марионетка, самозваный генерал Хар-Бюри?

– Он руководит обороной своей жалкой крепости. Не вы ли его выдали? Весьма разумно с вашей стороны!

– Не совсем. Ваша игра проиграна, Та-По, вы это понимаете? Прислушайтесь к орудийным залпам. Они приближаются.

– Значит, это была Лотос. – Та-По глубокомысленно кивнул массивной головой. – Ну конечно, вы использовали этого одураченного ребенка, чтобы информировать Тегеран о нашем небольшом восстании.

– Вы никогда не верили, что оно удастся, верно?

Та-По пожал плечами. На нем был все тот же нелепый саржевый костюм, шатром пузырящийся на невообразимо толстом теле. Мадам Ханг в расшитом восточно-азиатском платье до колен стояла рядом, как само воплощение темных пороков. Ее лицо напоминало древнюю миниатюру из слоновой кости, в которой мастеру удалось запечатлеть всю людскую злобу.

– Таня у нас, – произнесла она писклявым голосом.

– Ненадолго. Вы не сможете отсюда выбраться.

– Если мне придется умереть, Дарелл, то погибнет весь мир. Я поклялась себе в этом. – Ненависть отвратительным призраком витала вокруг нее. – А вначале я собираюсь полюбоваться твоей смертью, Дарелл.

– Но наша марионетка Хар-Бюри оказался трусом, моя дорогая, – вдруг взорвался Та-По. – Он дезертировал, бросив и нас, и своих людей, спасая лишь собственную шкуру.

Дарелл не шелохнулся.

– Хар-Бюри сбежал?

– Мы так полагаем.

– Как ему это удалось?

– Мы знаем только, что нас здесь бросили.

– И это после всего, что мы для него сделали, – прошипела мадам Ханг. – Очень типично для его замшелой феодальной морали.

Дарелл не мог удержаться от смеха, хотя голова еще жутко болела.

– Да, вы для него многое сделали. Вы взяли утонченного аристократа, звавшегося Рамсуром Сепахом, и сыграли на его амбициях, пообещав ему весь мир, если он передаст вам Таню. Вы убили его сына, а самого его ниспровергли и уничтожили.

– Круглый идиот, которого погубила жадность, – отрезала мадам Ханг и навела пистолет на Дарелла. – Рамсур Сепах был так самонадеян и настолько ничтожен, что не догадывался, что мы его используем. Мы лепили из него, как из пластилина, все, что нам было нужно. Он даже обманывает себя, отрицая, что мы убили его сына.

– Больше не обманывает, – прозвучал новый голос. – Никому не двигаться. Профессор Успанный, встаньте рядом с Дареллом. И без лишних движений.

Это был Рамсур Сепах. На голове – окровавленная повязка, форма цвета хаки порвана во многих местах. Его ранило в ногу, но держался он прямо и гордо. Крупный орлиный нос гневно выдавался вперед, кустистые, загнутые вверх брови ощетинились.