Серебряная подкова - Джавад Тарджеманов

Не хотел ни церквей, ни архиереев, ни царских воевод.

В этих местах находили убежище беглые солдаты, холопы, а также те, кто задолжал казне, о ком тогда сложилась пословица: "Нечем платить долгу, катай за Волгу". Таковы были поселенцы наших керженских лесов, когда в 1653 году царь Алексей Михайлович и новый патриарх Никон решили ввести в русское христианство новшества, разослав по церквам указ о том, чтобы земные поклоны заменить поясными, чтобы креститься не двумя пальцами, а тремя... Староверы отказались выполнить указ и стали стекаться на поселение в керженские леса. К тому же наступил моровой год: в некоторых местах чума истребила целые деревни. Вслед за тем пошли неурожайные годы, голодовки. "Зло торжествует в мире, - говорили проповедники древлего благоверия. - Род христианский наказуется за то, что многие пошли по следам антихриста Никона...

Слуга дьявола не только новый патриарх, но и царь, от которого вышли всякие мучительства..." Ответом на эти проповеди защитников старой веры было распоряжение царя Федора: сжечь их "за великие на царский дом хулы...". Тогда по велению Питирима, нижегородского архиепископа, капитан Ржевский послал рассылыциков разнести по бревнам все кельи керженских староверов. Семьдесят семь скитов было разорено. Голова дьякона Александра, перекрестившегося в старую веру, скатилась под топором палача в Нижнем Новгороде, несколько старцев сожжено было на кострах у села Пафнушево. И сорок тысяч старообрядцев, не считая женщин и детей, бежало из керженских лесов за литовский рубеж, в подданство короля польского...

- Сорок тысяч? - удивился Коля, - За рубеж? А тамто жизнь праведная?

Дедушка не смог ответить, он только пожал плечами...

Вспомнился и другой рассказ - макарьевского кормщика, бывшего проводника парусных судов. Много повидал на своем веку этот старый моряк. Побывал он в Китае в Индии. От него и узнал Коля, что в разных странах у людей и боги разные.

- Бывало, идешь сотни верст - один бог, а переехал реку или горный перевал, смотришь - другой бог и вера другая. Когда же переплываешь море, там, на другом берегу, и подавно жди нового бога.

- Может, в других странах и не боги вовсе, а так одна выдумка, спросил Коля. - Разве могут быть границы на земле между небесными богами?

Старый моряк усмехнулся:

- Вот, сынок, этого сказать я не могу. На небе не был какие у богов там границы, не знаю...

С таким же вопросом обратился Коля к престарелому дьякону, жившему по соседству с Лобачевскими. Тот выслушал его внимательно и стал разъяснять:

- Истинный бог - один: пресвятая троица. Что же касается веры в иных богов - это заблуждение, от лукавого. Не все люди еще просвещены светом Христовым Захотелось Коле поговорить об этом и с человеком другой веры. Нашелся такой: в гимназии ночным сторожем служил старик татарин, бывший солдат. Сам он и его семья жили тут же, в подвальном помещении, придерживались магометанской веры, соблюдали свои праздники обряды. Как-то вечером Коля спросил его:

- Почему, бабай, разные люди веруют в разных богов и кто из них выше аллах или пресвятая троица?

Бабай усмехнулся.

- Бог один у всех людей. Нам он открылся через Магомета, вам - через Христа.

- Как же так? Бог один, а вера - не одна?

Бабай рассердился:

- Это не твоего ума дело. Как аллах решил, так и сделал.

- А наш отец дьякон считает, что бог един в трех лицах...

- Врет ваш дьякон, - прервал бабаи. - Самому бы ему поучиться, а он еще мальчишкам голову забивает.

Иисуса, говорят, и на земле-то не было, а про Магомета этого никто не скажет. Понятно?

- Понятно, - кивнул Коля. Но сам почувствовал, что совсем запутался...

Так ничего и не добившись от взрослых, он обратился к гимназической библиотеке. Прочитал запоем четыре книги "Жития святых", "Смерть и страдание Христа". Заглянул и в Библию. Напрасно. Слишком наивные толкования священных книг о явлениях в природе, о начале и конце света, о пресвятой христианской троице вызвали разочарование. Засалившиеся от частого чтения церковные книги мало-помалу исчезли с его стола. На их месте появились новые, которые вызывали у надзирателей и учителя закона божия протопопа Михаила удивление: томики "Естественной истории" Бюффона, "Посланец звездного мира" Галилея, "История ума человеческого от первых успехов просвещения до Епикура"... Произведения философов давали ему куда более удовлетворительные ответы на его вопросы.

- Вы, господин Лобачевский, вступаете на опасный путь! - предупредил однажды отец протопоп. - Читаете, как вижу, только греховные книги. Они отдаляют вас от Христа... У меня такое ощущение, что вы начинаете сомневаться в том, во что верили вчера.

- Может, батюшка, есть она, такая вера, которая не боится никакого сомнения? - спросил Коля.

Протопоп Михаил поднял руку, угрожающе потрясая пальцем:

- Поговорим об этом завтра.

На следующем уроке разыгралась буря. Зашел разговор о троице, о самом главном догмате христианского вероучения, согласно которому бог един и в то же время троичен то есть выступает в трех ипостасях: бог-отец, бог-сын и бог - дух святой.

- Потому-то и крестимся мы тремя перстами, - заключил учитель закона божия.

- Не пойму, - вмешался Коля, - разве когда-нибудь единица была равна трем?

- Да вы, Лобачевский, совсем отошли от веры! - закричал протопоп Михаил. - Знайте, спор о вере - самый большой грех перед господом. Начало премудрости - в страхе божьем!..

- Вот она, вера! - воскликнул теперь Коля в пустом классе, обращаясь к лежавшим на столе учебникам.

Он погасил свечу и в темноте, не испытывая страха, вернулся в спальную комнату.

РАДОСТЬ И ГОРЕ

Библиотека размещалась в четырех комнатах нижнего этажа. В первой, большой комнате была читальня, в средней и в двух смежных с ней хранились книги, рукописи, атласы, ноты, эстампы. Там же находились минералогические и натуральные редкости, банки с мелкими заспиртованными животными, собрание русских и булгарских монет. Имелось четыре глобуса - два земных и два небесных, висел на стене большой план Казанской губернии, стояла в углу модель телеграфа. Таким образом, библиотека служила и музеем.

Для посетителей и читателей открывалась она только два раза в неделю, по средам и субботам с десяти часов утра. Но сегодня еще не было и девяти, а Лобачевский уже сидел за столом в средней комнате. Яркое солнце заливало стол и книги. С улицы в широко раскрытое окно вливался утренний свежий воздух, издали доносилось мягкое цоканье копыт по торцовой мостовой.

У Коли было радостное настроение - ничто не мешало ему заниматься.

Прошло всего несколько дней, как поступила в контору первая официальная бумага нового инспектора гимназии Федора Эвеста. В ней он представлял "список учеников, которые, по долговременному упражнению в геометрическом классе, текущее полугодие в гимназии без пользы ходить будут". В списке числился и Николай Лобачевский - "лучший из всех".

Об этом узнал он позавчера от Ибрагимова. После уроков Николай Мисаилович, обняв и поцеловав Колю на прощание, торжественно поручил его Корташевскому как "без пяти минут студента". Голос учителя дрогнул. Коля тоже не выдержал, отвернулся в сторону.

- Ну-ну! А еще хотите быть студентом, - недовольно проговорил Корташевский. - Лучше подумайте, как плодотворнее использовать эти оставшиеся "пять минут"...

Ведь еще не известно, почему начала геометрии так темны.

Примитесь-ка за очень серьезное изучение древнего мира, в особенности Греции: географии, истории, культуры и философской мысли. Ибо именно там геометрия была возведена в строго логическую систему, которая дошла до нас в "Началах" Евклида...

И теперь вот свободные от геометрического класса часы Николай проводил в библиотеке. В списке книг, которые необходимо было прочесть ему в ближайшее время, значились "Древняя история", "Путешествие Пифагора", "Сокращенная история философии от начала мира".

Сейчас он сидел за "Критической историей философии" Иакова Бруккера. Внимание привлекла Пифагорова секта. В биографиях и в учении философов этой секты было много интересного. Сам Пифагор с малых лет был отвезен отцом с острова Самосского в Финикию и отдан в учение философу Ферециду. "Затем, - прочел Николай, - для снискания мудрости он ездил в Египет, Вавилон и дошел до самой Индии. По возвращении в отчизну завел тайное училище и свое учение преподавал в пещере... Он учил, что числа суть умственные, выведенные из начал божественного разума, и все, что ни есть, происходит из них... Пифагор - изобретатель известных геометрических положений..."

"Постой, постой! - привстал Николай, отодвигая книгу. - Почему основные геометрические положения должны быть выведены умозаключениями из божественного разума?.. Ведь Ибрагимов и Корташевский говорили, что основы геометрии должны быть почерпнуты из природы, из свойств различных тел опытным путем?.. Кто же прав?