Opus 2 - Евгения Сергеевна Сафонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она очень надеялась, что сделала правильный выбор. Не только с моральной точки зрения.
– Не говоря уже о том, что блокиратор магии может оказать на тебя… не самое положительное влияние. – Демон сидел за её спиной, но Ева представляла его пакостную улыбочку. – В конце концов, ты существуешь исключительно за счёт этой самой магии.
– Не дави на меня, клякса. Я знаю, как работает блокиратор.
Узнала это Ева, собственно, сегодня. В библиотеке. На то, чтобы перелопатить кучу книг в поисках нужной информации, ушло немало времени, но последнего у неё было в избытке. Наградой послужила новость, что блокирующие магию артефакты обычно работают по одному и тому же принципу: запирают ману-сидис внутри объекта, не давая ей выплеснуться. А раз внутри Евы магия оставалась, следовательно, ничего особо страшного ей не грозит, верно?
– Теория – одно, практика – другое. Ты во многих отношениях беспрецедентный случай. К тому же до недавнего времени ты не бывала в обстановке, где на тебя воздействуют не самыми безобидными заклятиями. За эти дни твой мозг выключали и включали несколько раз – это и для живого человека не прошло бы бесследно, не говоря уже о тебе.
– Я прекрасно себя чувствую. Не мертвее обычного, скажем так, – поправилась Ева. – И скоро я отсюда выйду.
– А если не сможешь?
– В крайнем случае Герберт меня вытащит.
– А если не сможет и он?
Ева обернулась: Мэт сидел на одеяле, не подумавшем примяться под ним, и глаза его смеялись над ней сиянием жидких васильковых кристаллов.
Естественно, она знала, к чему он ведёт. И рано или поздно, наверное, им всё равно придётся поговорить о цене, которую он назначит в обмен на свои услуги. Хотя бы потому, что Евино любопытство было порядком этим раздразнено. А если, подумав, между рано или поздно выбрать «рано» – чтобы на досуге хорошенько поразмыслить над мелким шрифтом, который подразумевается в договоре с любым уважающим себя демоном…
– Ты ведь хочешь, чтобы я пошла за тобой в Межгранье? – не дожидаясь продолжения инсинуаций, произнесла Ева устало. – Открыла оттуда проход в этот мир? Выпустила тебя без ограничений, которые накладывает договор с человеком?
Додуматься до этого было не слишком сложно. Особенно после всего, что Мэт уже ей говорил. И условие казалось бы даже приемлемым, не знай Ева, что в таком случае ей придётся в экстренном порядке эвакуироваться в родной мир: от этого ничем не скованный демон наверняка не оставит камня на камне.
Если и оставит, то лишь раскрасив в жизнерадостные кровавые тона.
– Приятно иметь дело с умными людьми. Но нет. – Мэт располагающе улыбнулся её настороженности. – Такова цена твоего воскрешения. За спасение из обители милого дядюшки я потребую куда меньше.
– И чем же?
– Впусти меня в своё тело.
Её взгляд лучше слов выразил всё, что Ева думает по этому поводу.
– Ровно до тех пор, пока не окажешься за пределами этого дома, конечно, – добавил Мэт. – Я так соскучился по материальности, ужас.
– Хочешь сказать, твоё присутствие в моём теле чем-то мне поможет?
– Естественно. Первым делом я избавлюсь от браслета – это мне будет вполне по силам. Потом дойду твоими прелестными ножками до выхода, и вот она, свобода.
– А по дороге к выходу натворишь такого, о чём я даже думать не хочу.
– Всё в твоих руках, златовласка. Поторгуйся. Продумай условия и ограничения, – предложил Мэт вкрадчиво. – Со мной вполне можно договориться… Я же не зверь, в конце концов.
– Конечно, не зверь. Ты демон. Это хуже. – Отвернувшись, Ева отложила Люче на покрывало. – Договариваться я предпочту не с тобой. И выберусь отсюда сама. Увидишь.
В дверь постучали, когда отзвуки последнего слова ещё не поглотили парча на постели и узорчатый ковёр на полу.
– Господин приглашает вас к вечернему фейропитию, если вы желаете к нему присоединиться. – Заглянув внутрь, Юми неуверенно оглядела комнату, в которой уже не было никого, кроме Евы. – Вы с кем-то говорили, лиоретта?
– Сама с собой. У меня иногда случается, – непринуждённо ответила девушка, поднимаясь. – Лиоретта желает.
Искать Кейлуса по всему дому – гадая, ждут ли вообще её визита, и рискуя застать его в настроении, мало расположенном к беседе, – не придётся. Уже хорошо.
Прежде чем идти на следующие переговоры, она умылась: кувшин с нескончаемой чистой водой и серебряный тазик она обнаружила в спальне накануне, на столике в углу, где положили ещё и мягкое полотенце, и частый гребень. Вот зубную щётку предоставить не удосужились, но Ева давно поняла, что она ей в принципе ни к чему – по крайней мере, пока она не оживёт и не начнёт снова есть, как нормальные люди.
…если оживёт…
Гоня прочь непрошеные мысли, Ева привела себя в порядок и, скрестив пальцы на удачу, отправилась навстречу неизвестности.
– Вы ведь правда можете исполнить пророчество, лиоретта? – неожиданно спросила Юми, пока они шли к лестнице. – Свергнуть королеву? Сделать так, чтобы не было войны?
Ева удивлённо воззрилась на рыжий пучок, в который служанка туго собирала волосы на затылке.
– Айрес хочет развязать войну, я знаю, – не оборачиваясь, продолжила та. – А у меня… у меня подруга – боевой маг. И друзья – солдаты. Если начнётся война, они… – открыв Еве дверь, девушка опустила лицо, не позволяя встретиться с ней взглядом. – Я читала про войну с Ильденом. Мой прадед, некромант, командовал одним из полков, когда Берндетт поднял восстание. Я нашла его дневники… ещё маленькой. – Прикрыв дверь, Юми тут же возобновила скорый шаг и дальше заговорила, когда гостья снова могла видеть лишь её спину: – Помогите Кейлусу, пожалуйста. Что угодно будет лучше войны. Кто угодно на троне будет лучше Айрес.
Насчёт «кто угодно» я бы поспорила, подумала Ева, но промолчала.
– Тим рассказал мне про твоих родителей, – произнесла она вместо ответа. – Я соболезную.
Некоторое время Юми молча пересчитывала ногами ступеньки. Ева ожидала, что они пойдут на первый этаж, в столовую, но горничная свернула к дверям на второй, чтобы повести пленницу по направлению к гостиной с роялем.
– Матушке было всего сорок. Отцу – пятью годами больше, – сказала Юми едва слышно, пока по бокам проплывали вазы, двери и картины. – Если вы сможете… за них отомстить…
Закончить фразу, которая, впрочем, не требовала окончания, ей помешал Тим. Юноша выскользнул из комнаты впереди, комкая в кулаке платок – встрёпанный, в выправленной из штанов рубашке, длинные полы которой прикрывали бёдра. Двинувшись им навстречу, поприветствовал Еву невозмутимым
