До встречи в феврале - Эллисон Майклс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев мои колебания, Уилл укоризненно покачал головой:
– Мисс Джеймс, у нас ведь был уговор. Берите всё, что пожелаете, и не беспокойтесь о цене. Я попросил вашей помощи ,и я буду беспокоиться о таких мелочах.
Мелочах! Да в корзине уже лежало товаров почти на тысячу долларов! Набор чернографитных карандашей для создания эскизов, холсты разных размеров, пастельные и акриловые краски, а также всякие мелочи, которые могли пригодиться в работе. У мольбертов я остановилась.
– Я думала о том, что стану писать.
Уилл искренне заинтересовался.
– Ваш отец любил город. Несколько картин не смогут показать эту любовь. Теперь я поняла, почему вы хотели выделить в галерее отдельную комнату, где каждый из посетителей смог бы полюбоваться красотой Берлингтона. Оставить там частичку своей души.
– В этом и была затея.
– Мне нравится. Но тогда понадобятся мольберты и полотна разных размеров. – Я призадумалась, как это всё будет выглядеть, и мои фантазии мне очень понравились. Руки сами потянулись к нужным холстам уже без мучительного голоса совести. Уилл ведь сам сказал, что я могу брать, что угодно. И ради того, что созрело в моей голове, мне нужно было именно это.
– Уже придумали, что рисовать? – Оживился Уилл ещё больше. – Не расскажете мне?
– Вы ведь дали мне полный карт-бланш. – Просияла я, заглядывая ему в глаза. Их голубизна – частичка неба в ясную погоду. – Тогда доверьтесь мне.
– Если бы я вам не доверял, то никогда бы не пригласил в свой дом и в свой проект.
Помимо нас в магазине почти никого не было, но мистер Дункан мог не переживать за выручку. Одна наша корзина тянула на проценты за полдня продаж уж точно. Пока Уилл отправился на кассу, катя тележку так же аккуратно как свой «бентли», я замерла у тех самых рисунков детей. Целую стену длиною в две моих гостиных завесили рисунки красками, карандашами или мелками – кто чем больше любил рисовать. Где-то с боку виднелась подпись. «Тимоти, 4 года». Или «Софи Пейнтер, больница Шелберн».
Меня задушило жалостью и тоской. Кое-то из маленьких художников так напоминал меня. Сироты, оставшиеся без родительской любви. Но им не повезло куда сильнее, ведь их передали под опеку незнакомых женщин к таким же озлобленным и несчастным ребятам. У меня была бабушка Эльма, которая любила меня всей душой, В два раза сильнее, чтобы заменить любовь родителей. Чтобы я не чувствовала себя покинутой.
У всех этих детей не было бабушек Эльм. А у кого-то не было и года жизни. Но у всех них было столько смелости, силы и жажды жизни, что я невольно дала волю чувствам. Не знаю, сколько я вот так простояла у детской галереи, но Уилл успел пробить всю гору товаров и упаковать. Он осторожно тронул моё плечо, чтобы не напугать, потому что я не слышала его шагов.
– Я отвезу всё это в машину. – Он кивнул на тележку.
– Хорошо, я буду через минуту.
Пусть коробку с пожертвованиями перед входом в «Марвело» уже убрали, я решила не ждать до начала следующего года, чтобы внести свою лепту в столь доброе дело. Я была на мели, но помощь больным или обездоленным стоила последних денег в кошельке. Я выбрала стопку альбомов для рисования, наборы разноцветных карандашей, акварели и кисти разной толщины, и сгрузила всё это на прилавок перед пожилым мужчиной с печальными глазами и тремором в руках.
– Доброе утро, мисс. – Радушно поздоровался он, слегка поклонившись. Бейджик на его серой рубашке бликнул от света фонариков и привлёк моё внимание. «К. Дункан». Это и был тот самый хозяин лавки, чей сын умер много лет назад.
Я поздоровалась в ответ и не смогла больше ничего сказать, боясь ляпнуть что-то бестактное или обидное, что напомнит мужчине о трагедии, разбередит старые раны. Не упомянула, как мне жаль его сына и его самого, не похвалила за такую важную миссию, а просто протянула последние купюры из кошелька.
– Не могли бы вы положить эти вещи в свою коробку для детей?
Но мистер Дункан запротестовал:
– Не надо денег.
– Почему же? – Удивилась я. – Я хочу помочь…
– Это прекрасно! Спасибо вам за пожертвования. – Заулыбался продавец. – Но тот учтивый молодой человек с полной тележкой уже оплатил всё.
– Да, но он заплатил за тележку, а это – подарки детям.
– Вы не поняли. Мистер Максвелл заплатил наперёд за всё, что вы возьмёте для моей коробки.
Я так и застыла с купюрами в руке и с тёплым компрессом на сердце. Уилл откуда-то знал, что я не удержусь и куплю что-нибудь для деток. Надеюсь, он просто проницателен, а не умеет читать мысли. Иначе будет очень стыдно, если он начнёт читать, что я думаю о нём самом.
Джейсон
Своя рубашка всегда ближе к телу. А сегодня моя сидела на мне слишком криво, чтобы заботиться ещё и о рубашке мисс Джеймс.
Бессонная ночь, целый кофейник будоражащего «Дэд Уиш» из молотого арсенала мисс Джеймс и парочка энергетиков «Ред Булл» – адский коктейль, который я потреблял без дозировки. Он заставил мой мозг работать до четырёх утра. Но не заставил его придумать хоть что-то дельное. Я обмозговал парочку затей, но мне самому они не нравились настолько, чтобы идти с ними к Дику Бёртону. А вечером он ждал меня с полным отчётом по двум самым важным клиентам на ближайшие месяцы.
Последняя надежда на креативный отдел, но после знакомства со своей командой я понял, что креативно они умеют только отлынивать от работы. Мои подопечные в Берлингтоне выдавали блестящие мысли одну за одной. Достаточно было щёлкнуть пальцами – и вуаля. Сюжет новой рекламы для мясных подушечек «Паддис» на телевидении отработан безупречно. Броский лозунг сосисок «Морнинг Стар» засел в памяти идеальным звучанием.
Я даже соскучился по Стиву, Питу и Линде, которых лично отбирал на собеседовании и завалил отборочными испытаниями, с которыми ни один из сотрудников калифорнийского офиса и подавно бы не справился. И как работать с такой командой? Я-то думал, что в головном филиале только отборные кадры. Но за их плохую работу отдуваться придётся мне. Если я до вечера не придумаю хоть что-то более дельное по сравнению с тем, что начёркал в
