Призрак золота Ямаситы - Олег Уланов

– Да. Именно так.

– Очень хорошо. Пожалуйста, уделите мне завтра время. Я прилетаю в Саппоро в восемь утра. Встречать меня не надо. Об этом позаботятся сотрудники нашего филиала на Хоккайдо.

Кацудзо посмотрел в открытый ежедневник. Все, что было запланировано на завтра, придется переносить на другие дни.

– Хорошо, господин Фудзита. Еще будут какие-нибудь пожелания?

– Разумеется. Пожалуйста, установите наружное наблюдение за русским журналистом. Надеюсь, вы понимаете, о ком идет речь.

– Хорошо. Но его сейчас нет в Саппоро.

Хотя Кацудзо Ниши не видел своего собеседника, он мог поклясться, что тот сейчас ухмыльнулся.

– Мы знаем об этом.

– Как только он появится, наше управление возьмет его под контроль, – пообещал Ниши.

– Хорошо. Не буду вас больше задерживать. До свидания, господин Ниши.

– До свидания, господин Фудзита.

Положив трубку на аппарат, офицер крепко задумался.

Когда в дело вмешивалось Информационно-Исследовательского бюро при Кабинете министров, то это могло означать только одно – на каком-то этапе расследования, были затронуты национальные интересы Японии.

Умелов поднял рюмку с теплым саке двумя руками, как того требовал местный этикет и, показав, что готов выпить, опрокинул ее в рот.

Теплый восемнадцатиградусный напиток, скользнув по пищеводу, даже не обжег гортань.

Поставив пустую рюмку на стол, он посмотрел на Ковато. Тот, поймав взгляд Умелова, тоже отставил свою рюмку в сторону.

– Теперь рассказывай. Я слушаю, – произнёс Ковато, откинувшись на спинку стула.

Олег решил начать издалека.

– Когда я прибыл служить на Онекотан, там таинственно пропал вертолет с военнослужащими на борту. Это было в декабре восемьдесят четвертого года. Тогда останки этого вертолета не нашли, и было решено послать на остров весной, когда сойдет снег, специальную группу. Когда эта группа прибыла на остров, меня прикомандировали к ней. Я тогда ещё салагой был, – Умелов рассказывал спокойно, поглядывая на реакцию Ковато.

Мария сидела рядом и тихонько переводила слова Олега, японскому журналисту.

– В группе было несколько человек. Мы отправились на самый север острова к Черному озеру. На следующий день, когда мы пришли туда, командир разделил группу на три части. И каждая отправилась по своему маршруту. Я был в третьей группе.

Умелов не стал объяснять, что третья группа состояла из него и молодой симпатичной женщины – офицера КГБ. А то Мария потом могла устроить ему допрос.

– Когда один из офицеров шел вдоль берега Черного озера, то он заметил на склоне расщелину, из которой на него выпрыгнул вооруженный ножом человек. Во время схватки русский офицер нейтрализовал нападавшего. Тот, потеряв сознание, уже лежал на земле. Но, из той же расщелины в спину русского офицера вдруг кто-то выстрелил. И этот неизвестный потом подошел к своему лежащему без сознания товарищу и свернул ему шею. А тяжелораненого русского офицера он специально не добил, видимо, рассчитывая, что когда их найдут, то подумают, что они получили эти ранения вовремя схватки. Я сам видел эту картину, когда мы нашли обоих.

На лице Ковато отразилась тень печали.

– После того, как мы перед самым закатом нашли нашего раненого офицера и мертвого японца, командир приказал мне отправиться с рассветом на пограничную заставу и сообщить об опасности. Как только расцвело, я двинулся от Черного озера на юг к своей заставе. Но тот, кто убил японца и ранил нашего офицера, вышел в этом направлении раньше меня и, поняв, что я иду следом, решил устроить засаду. Он выстрелил в меня и, думая, что я убит, продолжил путь. На мне был бронежилет, и я остался жив. С трудом очнувшись после сильного удара, я еле добрёл до заставы, – Умелов не стал рассказывать правду об обычной латунной пряжке, которая спасла ему жизнь. – А, потом с Камчатки вылетело два вертолета с группой захвата, а с севера и с юга, к острову полным ходом пошли пограничные корабли, – Олег на секунду прервался, наблюдая за реакцией Ковато, который, видимо, заново переживал тот день.

– Тот неизвестный, о котором я говорил, шел не просто на юг острова. Он направлялся в бухту Отличную, где его ждала моторная лодка. Эта лодка должна была доставить его на борт филиппинской шхуны, дрейфовавшей недалеко от берега. Я правильно говорю, господин Ковато? – Олег специально задал этот вопрос, пытаясь втянуть в разговор японца.

Тот исподлобья посмотрел на Умелова, и глухо произнес.

– Правильно.

– Сев в моторную лодку, которая его поджидала у берега, он и представить себе не мог, что она заминирована. И как только на шхуне поняли, что лодка не сможет уйти от преследования вертолета, кто-то нажал на кнопку, и лодка взлетела на воздух. После этого вертолет стал преследовать уже саму шхуну. В рубке на тот момент находились двое – капитан и радист, то есть вы господин Ковато. И как только с судна открыли стрельбу по вертолету, стрелявший был уничтожен ответным огнем. Нетрудно догадаться, что это был капитан.

Итак, после гибели капитана, в рубке оставались только вы. Именно вы и застопорили ход судна, решив сдаться, поскольку наперерез уже двигался пограничный корабль, и шансов уйти просто не было, – Умелов вопросительно посмотрел на Митсуо Ковато.

Тот немного помедлив, спросил:

– Это все?

– Все, – кивнул Олег.

Ковато снова задумался.

– Тогда мне хотелось бы узнать. Для чего вы мне это все сейчас рассказали?

– Для чего? Я думал, что, услышав эту историю, вы расскажете мне о тех людях, которые меня интересуют. Тем более что их уже нет в живых. Меня ведь не интересует то, что они искали на острове.

Японец поднял вверх руку и, подозвав официанта, заказал ещё саке.

Когда на стол поставили новые рюмки, он, наконец, ответил:

– Хорошо. Я расскажу вам о них. Только для начала, давайте выпьем.

Все подняли рюмки и, произнеся слова, обычно говорящиеся в подобных случаях, выпили теплой рисовой водки.

Ковато, поставив пустую рюмку на стол, палочками несколько раз взял из круглой плошки зеленые ростки какого-то местного растения. Положив их в рот, он с аппетитом захрустел. Олег, глядя на него, тоже решил закусить. Взяв с тарелки овощи в пивном кляре, он макнул их в сладкий соевый соус, и тоже, с аппетитом отправил их в рот.

Паузу, возникшую вследствие активного потребления пищи, первым прервал Ковато. Он отложил в сторону свои палочки и, громко отрыгнув, взглянул на Олега.

– Какой человек тебя интересует?

Умелов тоже отложил в сторону свои палочки.

– Меня интересует тот, кого ждала лодка?

– Его звали Лео Чен. Он был китайцем, но, по-моему, у него было американское гражданство. Когда я пришел наниматься в рыболовецкую компанию, он уже был там главным. Лео сам принимал соискателей на работу. Меня он принял сразу.

Олег внимательно слушал.

– По началу, никто из нас не знал, чем мы конкретно будем заниматься. Но, поскольку платили нам хорошо, то мы особо и не интересовались предстоящей работой. Иногда на Хоккайдо прилетал владелец фирмы. Это был американец Фил Боттон. По крайней мере, так нам его представили. Он никогда не общался с нами напрямую. Только через Лео.

– А сколько лет было этому Лео? – спросил Умелов.

– Точно не знаю, но примерно, как тебе сейчас, лет тридцать, может тридцать пять. Он был очень сильным и выносливым и знал много приемов айкидо. Однажды, когда мы грузили снасти на одну из шхун в порту, к нам подошли местные члены небольшой банды якудза. Они отозвали в сторону Лео и что-то ему там сказали. Тогда он один раскидал троих, не смотря на то, что у них были нож и металлическая труба – Ковато прервался, ожидая от Умелова очередного вопроса.

– И что, потом у вашей компании, не было проблем с якудза?

– Нет. Но я думаю это из-за Масахиро.

– Кто это? – Олег сразу же задал уточняющий вопрос.

– Это японец, который пришел устраиваться в нашу компанию, сразу же после этого инцидента. Хотя он сам никогда не рассказывал о том, чем занимался ранее, но каждый в компании знал, что он был один из кобунов местного клана «Ямагути гуми». Я думаю, что Лео Чен специально взял его в компанию, чтобы обезопасить нашу дальнейшую деятельность от наездов более мелких кланов. Этот Масахиро в последствие очень сблизился с Лео. И тот часто брал его на остров.

Олег понял, что сейчас наступал переломный момент. Или Ковато захочет дальше рассказывать, в том числе и про Онекотан, или он замкнется, и из него не вытянешь больше ничего. Умелов решил «не гнать коней». Он опять повернул тему на американца. Если бы он тогда знал, что она была самой болезненной для японца…

– Господин Ковато, а что вы можете еще рассказать об американце, который иногда прилетал на Хоккайдо?

– Почти ничего. Хотя от Масахиро я однажды слышал, что американец ведет поиски каких-то сокровищ на Филиппинах. Я не думаю, что Масахиро это придумал. Скорей всего, ему это Лео рассказал. А может, он сам где-нибудь подслушал.