Зеленые холмы Африки - Эрнест Хемингуэй

Гаррик снова зашептал: «Пига, бвана, пига!» Я повернулся, готовый дать ему оплеуху, – с каким наслаждением я сделал бы это! Правда, я нисколько не взволновался, когда увидел антилоп, но этот Гаррик действовал мне на нервы.

– Далеко? – шепнул я М'Кола, который подполз и лег рядом со мной.

– Да.

– Стрелять?

– Нет. Поглядим.

Мы с некоторыми предосторожностями приложили к глазам бинокли. Я увидел только четырех антилоп. А ведь их было семь. Если тот, на которого указал Гаррик, был самец, значит, и все остальные тоже: в тени все они казались одного цвета. И рога у всех были одинаково длинные. Я знал, что горные бараны обычно держатся вместе и только к весне присоединяются к овцам, а лоси в конце лета, перед течкой, ходят отдельно от лосих, но после течки все снова собираются в одно стадо. Мы видели в Серинее стадо самцов палу не менее чем в двадцать голов. Ну, что ж, ведь и здесь могли быть одни самцы! Мне нужен был очень хороший самец, самый лучший, и я пытался вспомнить все, что читал о черных антилопах, но в памяти всплыла только глупая история о человеке, который каждое утро видел одного и того же зверя на том же месте и никак не мог к нему подобраться. И еще я помнил пару чудесных рогов, которые мы видели в охотничьей инспекции в Аруша. Но сейчас передо мной были живые антилопы, и я хотел непременно подстрелить лучшую из них. Мог ли я думать, что Гаррик тоже в жизни не видел черной антилопы и знал о ней не больше, чем М'Кола или я?

– Слишком далеко, – сказал я М'Кола.

– Да.

– Вперед! – Я знаком велел остальным не двигаться с места, и мы с М'Кола поползли к подножию холма.

Наконец мы залегли под деревом, и я осмотрелся. Теперь в бинокль я отчетливо различал рога животных, и мы увидели остальных трех антилоп. Та, что лежала на земле, была, безусловно, крупнее других, и ее высокие рога, как мне показалось, далеко загибались назад. Я был слишком взволнован, чтобы радоваться, как вдруг послышался шепот М'Кола: «Бвана».

Я опустил бинокль, повернул голову и вдруг увидел Гаррика, который, нисколько не скрываясь, полз к нам на четвереньках. Я сделал рукой предостерегающий знак, но он как ни в чем не бывало продолжал ползти, бросаясь в глаза, как человек, среди бела дня ползущий на четвереньках по городской улице. Я увидел, что одна антилопа уже смотрит в нашу сторону, нет, вернее, прямо на Гаррика. Потом поднялись еще три, а за ними и самая крупная: она стояла боком, повернув голову к нам. Гаррик тем временем подполз ко мне и зашептал: «Пига, бвана! Пига! Думи! Думи! Кубва сана».

Выбора не было – звери явно встревожились. Я лег, продел руку сквозь ремень, поставив локти поудобнее, уперся в землю носком правой ноги и спустил курок, целясь антилопе в лопатку. Но когда грохнул выстрел, я уже знал, что промахнулся. Слишком высоко! Все антилопы повскакали и стояли неподвижно, не понимая, откуда этот грохот. Я выстрелил вторично, пуля взметнула землю около самца, и стадо обратилось в бегство. Я вскочил на ноги, выстрелил снова, и самец упал. Потом он поднялся, но я опять попал в него, он рванулся вперед, к стаду. Стадо умчалось, а я выстрелил и промахнулся. Выстрелил снова. Теперь он еле плелся, и я знал, что он не уйдет от меня. М'Кола подавал мне обоймы, а я, не сводя глаз со зверя, который перебегал ручей, подняв в нем целую бурю, засовывал патроны в магазин ружья, чертыхаясь, потому что они не лезли в этот проклятый магазин. Да, теперь ему не уйти! Я видел, что он тяжело ранен. А стадо бежало к лесу. На другом берегу в солнечном свете шерсть антилоп выглядела уже гораздо светлее, и у раненого мною самца тоже. Все они были как будто темно-каштановые, а мой самец почти черный. Однако то не был настоящий черный цвет, и я почуял неладное. Я засунул в магазин последнюю обойму, и Гаррик уже норовил схватить меня за руку и поздравить, как вдруг под нами, на открытое место, где невидимый сверху овраг пересекал долину, выскочил перепуганный самец и бросился бежать с невероятной быстротой.

«Боже правый!» – мысленно ахнул я. Все антилопы были похожи одна на другую, и я выбрал самую крупную, принимая ее за самца. Все они бежали стадом, но только теперь появился настоящий самец! Даже в тени я видел, что этот совсем черный, на солнце шкура его блестела, рога, большие и темные, круто загибались назад, они почти касались концами середины спины. Да, вот это действительно был самец! И какой красавец!

– Думи, – шепнул мне на ухо М'Кола. – Думи!

Я выстрелил, и самец упал. Потом он вскочил на ноги и кинулся вслед за стадом, которое бежало то врассыпную, то сбиваясь в кучу. Я потерял его из виду. Но вот он показался снова – бежал вверх по долине, в высокой траве, – я вторично ранил его, и он скрылся из виду. Все стадо теперь неслось вверх по склону над долиной, все выше и выше, справа от нас, неслось стремительно, врассыпную, к лесу по ту сторону долины. Теперь, увидев настоящего самца, я знал, что все это самки, и раненная мною антилопа тоже. Самец больше не показывался, но я был уверен, что мы найдем его в высокой траве, там, где он упал.

Все туземцы уже вскочили, пожимали мне руки, тянули за палец. Потом мы со всех ног кинулись вниз, мимо деревьев, через овраг к лугу. Глаза, мозг, все во мне было зачаровано чернотой этого самца, изгибом его длинных рогов, и я благодарил бога, что успел перезарядить ружье, прежде чем зверь выскочил. Но я потерял хладнокровие и в волнении стрелял куда попало, лишь бы ранить антилопу, вместо того чтобы точно выцелить уязвимое место, поэтому мне теперь было стыдно. Зато все остальные были опьянены успехом. Я предпочел бы идти медленно, но их невозможно было удержать, они неслись вперед, как гончие. Когда мы пересекли луг, на котором впервые увидели стадо, и достигли того места, где самец скрылся из виду, оказалось, что трава здесь выше человеческого роста, и тогда все замедлили шаг. К ручью сбегали два размытых, заросших оврага в десять – двенадцать футов глубиной, и то, что представлялось нам сверху гладкой травянистой чашей, оказалось очень неровной коварной впадиной, где трава была по пояс, а порой даже выше головы. Мы сразу же заметили кровавые следы, которые вели влево, через ручей и дальше по склону холма. Я подумал было, что это след первой раненой антилопы, но она как будто описала не такой широкий круг, когда мы глядели на нее сверху. Я пошарил вокруг, но не мог отыскать следов самца среди всей этой путаницы; здесь, на пересеченной местности, среди буйной травы, трудно было определить, куда он скрылся.

Все туземцы хотели идти по кровавому следу, и отговорить их было столь же трудно, как заставить плохо натасканных собак искать убитую птицу, когда они рвутся вслед улетевшей стае.

– Думи! Думи! – сказал я. – Кубва сана! Самец. Большой самец.

– Да, – подхватили они. – Вот! Вот! – Они указывали на кровавый след, который вел через ручей.

Наконец я согласился идти по этому следу, надеясь отыскать обеих антилоп и зная, что самка тяжело ранена, а самец в силах еще продержаться. Кроме того, я мог ошибиться: а вдруг это действительно след самца, вдруг он незаметно свернул в высокой траве и пересек ручей здесь, пока мы бежали вниз по склону? Ведь я уже ошибся один раз.

Мы поднялись на холм и в лесу увидели обильные брызги крови; тогда мы свернули вправо, карабкаясь по крутому откосу, и над долиной, среди скал, спугнули черную антилопу. Она понеслась вскачь по камням. Я сразу понял, что животное не ранено, и, несмотря на темные, загнутые назад рога, по каштановому цвету шкуры определил, что это самка. Определил как раз вовремя: я уже было слегка нажал на спуск, но тут сразу опустил ружье.

– Манамуки, – сказал я. – Это самка.

М'Кола и оба местных проводника подтвердили это. А ведь я чуть было не выстрелил. Не прошли мы и пяти шагов, как подняли вторую антилопу. Но эта отчаянно мотала головой и не могла прыгать по скалам. Она была тяжело ранена, и я, тщательно прицелившись, перебил ей шею.

Мы подошли к антилопе; она лежала на камнях, большая, темно-коричневая, почти черная, с черными рогами, красиво загнутыми назад, с белыми отметинами у глаз и белым брюхом. Но это был не самец.

М'Кола, все еще сомневаясь, ощупал короткие, недоразвитые соски, сказал: «Манамуки», – и печально покачал головой.

Это была та первая антилопа, на которую мне указал Гаррик.

– Самец там, внизу, – сказал я.

– Да, – согласился М'Кола.

Я решил выждать, пока раненый зверь ослабеет – если только он действительно ранен, – а потом спуститься в долину и отыскать его. Поэтому я велел М'Кола сделать первые надрезы, чтобы Дед мог освежевать добычу, пока мы будем разыскивать самца.

Я сделал несколько глотков воды из фляги. После бега и лазанья по холмам мне хотелось пить, к тому же солнце поднялось уже высоко, и становилось жарко. Мы спустились по другому склону долины и стали искать в высокой траве след самца. Но найти его нам не удалось.

Антилопы сначала бежали стадом, и все следы были запутаны или стерты. Мы обнаружили пятна крови на траве, где я впервые ранил самца, потом эти пятна исчезли и снова появились там, где кровавый след самки свернул в сторону. Но дальше следы расходились веером, – отсюда животные уже врассыпную бежали вверх по долине и через холмы. Мы снова потеряли было след, потом шагах в пятидесяти вверх по долине я нашел брызги крови на травинке, нагнулся и сорвал ее, но тут же пожалел об этом. Нужно было бы привести сюда остальных: ведь все они, кроме М'Кола, уже теряли веру в то, что я ранил самца.