Королевство Гаргалот - Гай Орловский

– Вторая комната налево.

– Как всегда, – сказал мне Крамер, – в любом здании выбирает вторую налево. Вот по таким привычкам нас и засекают?

– И по таким тоже, – согласился я. – Люди предсказуемы.

Вторую налево все равно бы не прошли, двери распахнуты настежь. В комнате двое бодигардов, а за массивным столом олигарха благообразный человек в деловом костюме дипломата, сидит в кресле, но крепко привязан к спинке, нижняя челюсть и рот скрыты под слоями широкого скотча.

Крамер жестом велел выкатить кресло на середину комнаты. Я заметил, что ноги схваченного точно так же крепко примотаны скотчем к ножкам.

– Мой главный бухгалтер, – сообщил мне Крамер невесело. – Остап Мануйлович Крамаренко. Сколько лет я полагался на него во всем!

Главный бухгалтер и выглядит как бухгалтер в моем представлении: толстый, солидный, лысый, очки в золотой оправе, обрюзгшее лицо с висящими щеками, только надменность во взгляде сейчас перешла в трусливое выражение пойманного мелкого зверька.

– Что же ты, Остап, – сказал Крамер невесело, – мы же вместе начинали… Чего тебе недоставало?..

Бухгалтер зло сверкнул глазами. Я напомнил:

– Ему трудновато говорить.

Крамер кивнул ближайшему бодигарду, тот быстро сорвал ленты. Бухгалтер вскрикнул, дернулся, словно пытался ухватиться за обожженное место, но руки тоже связаны за спинкой.

– Чего тебе недоставало? – повторил Крамер.

Крамаренко ответил быстро:

– В чем дело? Почему меня схватили?

Крамер покачал головой.

– Остап, не надо… Твои подчиненные тебя выдали с потрохами. Я уже разобрался, как ты долгие годы планировал захват моей империи и… почти преуспел. Но теперь весь твой бизнес я заберу тебе.

Крамаренко дернулся.

– Да забирай!.. Я тебя не предавал!

– Ты посягнул на самое святое, – сказал Крамер жестко, – моя семья, мои дети… что может быть для мужчины дороже?

Крамаренко сказал сорванным голосом:

– Это не я! Меня принудили!

– Кто? – спросил Крамер. – Кто мог принудить тебя, почти равного мне по счетам в банках и по связям?

Крамаренко бросил на него затравленный взгляд.

– На меня, – произнес он с усилием, – вели финансовую атаку. Затягивали в рискованные операции… Я оказался на грани краха, потому показалось, что ты не обеднеешь, а меня это спасет.

Крамер кивнул.

– Ясно. Знакомо.

Он повернулся и пошел к двери, сделав мне знак идти следом. Мы вышли, я поинтересовался:

– А что с ним?

Он ответил устало:

– Никто не выплывет со дна реки с привязанным обломком рельса… Света не будет долго?

– До приезда электриков, – заверил я. – Думаю, уже едут.

– Дом к их приезду будет чист, – заверил он. – И пол вымоют.

Глава 11

Шофер, уже снова только шофер, а никакой не бодигард, собственноручно распахнул перед хозяином дверь его роскошного броневика, замаскированного под «Архейдж».

Крамер кивнул мне на заднее сиденье.

– Садись.

– Благодарю, – ответил я вежливо.

Я занял место спиной к движению, Крамер опустился в кресло напротив, крупный и тяжелый, но не столько из-за лишнего мяса, как из-за общей массы костей и жил.

Впереди сели молчаливые бодигарды, Крамер рассматривал меня внимательно и чуть устало.

– Не хочешь на меня поработать?

Я покачал головой.

– Спасибо.

– «Спасибо» – это да или нет?

– Это вежливое «нет».

Он поморщился.

– У меня одни из самых высоких ставок в этом деле.

Я ответил вежливо:

– Что-то в последнее время, уж простите за высокопарность, мне надо знать, что я на стороне Сил Света.

– Мы на стороне Света, – сказал он хмуро.

– Да, конечно, – согласился я. – Хотя бы кто написал на своем знамени «Силы Зла»! Все за добро, и все стреляют друг в друга. Простите, но я пришел к выводу, что буду сам определять, кто зло, а кто добро. Может, и ошибусь, но это лучше, чем буду выполнять заказы, цели которых не знаю.

Он помолчал, посмотрел на меня искоса.

– А ты взрослеешь, парень. Не ожидал.

– Что во мне не так? – поинтересовался я.

Он подумал, равнодушно глядя на беззвучно скользящую под автомашину дорогу, произнес так же безучастно:

– Когда я был малышом, жадно смотрел фильмы со Шварценеггером, Сталлоне, Ван Даммом… Потом я взрослел, а они продолжали сниматься в таких же боевиках, только еще круче… А я, напротив, ощутил разочарование. И не сразу понял, в чем дело. Молодцы же, старики уже, а бегают и дерутся!.. Круто?.. Да как-то не то. И опять же не сразу понял, что вот я, подражая им, тоже бегал, стрелял и дрался, но потом я взрослел, организовал фирму, начал развивать бизнес… Понял?

– Еще нет, – ответил я осторожно.

– Если бы Шварценеггер, – пояснил он, – хоть малость набрался бы ума и опыта, то со временем должен бы играть генералов, рассчитывающих операции по спасению заложников в Йемене, посылать туда отряды и помогать им советами… но он в свои шестьдесят бегал с автоматом и дрался с какими-то мелкими наркодилерами! Тогда я окончательно разочаровался в нем и перестал смотреть фильмы с его участием.

Я вздохнул.

– Это понимаю. А ко мне это имеет отношение?

– Прямое, – ответил он. – Ты уже не хочешь быть простым исполнителем, как те… мои герои детства. Я вот не остался, а они остались. И ты вот не хочешь оставаться. Свое дело хочешь.

– Да не хочу я своего дела, – пробормотал я.

Он отмахнулся.

– Да это как ни назови. Раз хочешь поступать по-своему, то уже свое. Ладно, но предупреждаю: заиметь свой голос – трудно. Еще труднее – отстаивать. Куда проще и безопаснее работать за высокое жалованье.

– Догадываюсь, – ответил я. – Может быть, в самом деле обнахалел, высокие требования, то да се?

– Тебе решать, парень.

Я невесело усмехнулся.

– Уже решил. Наверное, вот так и начинается путь к генеральским погонам? Если не прибьют по дороге.

По левой полосе нагнал «Стронгхолд», мой «Стронгхолд», поравнялся с бронированным «Линкором» Крамера. Он бросил в ту сторону короткий взгляд.

– Твой?

– Да, – ответил я. – Мне ближе пересесть здесь.

– Ты на Симферопольском?

– Да, – ответил я. – Коттеджный поселок Соколиная Гора, дом пять-пять-один. Пригласил бы в гости, но дома бываю редко.

На его губах промелькнула и тут же исчезла легкая улыбка.

– Ну да, свободный художник, фрилансер… Но все же подумай о более спокойной работе. А то моя дочка тебя точно не дождется.

– Уже подумываю, – пообещал я.

«Архейдж» и «Стронгхолд» синхронно сбросили скорость и остановились на обочине. Он вышел вслед за мной, протянул руку.

– Моя дочь по тебе сходит с ума, – сказал он. – Дура, конечно. Утешает то, что ты, как вижу, не спешишь с нами сближаться.

– Я свободный художник, – напомнил я еще раз. – А с вами свободу потеряю. За что тогда Ленин в шалаше прятался? За что декабристы страдали, для чего Билык искал меч Арея?

– Скажу, – пообещал он зловеще, – не поверишь. А как насчет власти? Власть выше денег!

– Не интересует, – заверил я. – Художник либо свободен, либо он не художник.

Он еще раз сдавил мне пальцы, но я был готов и напряг кисть в то же мгновение. Некоторое время он жал изо всей силы, наконец выпустил мою руку и заметил с улыбкой:

– Ты крепче, чем выглядишь. Умница у меня растет… Уже разбирается в мужчинах, надо же!..

– Ей не помешала бы мать, – сказал я кротко. – Мало на свете женщин, которые не полюбили бы ее, такую храбрую и беззащитную.

Его лицо потемнело.

– Давно подумываю, но не получается. Пока не могу.

Он кивнул, повернулся и влез в машину. Водитель захлопнул дверцу и, не глядя на меня, обошел спереди и сел за рудиментарный руль. Бодигарды за все время даже не сдвинулись с мест.

Я пересел в свое авто, и они сразу же, едва вышли на трассу, стремительно ринулись по расходящимся полосам. Я смотрел рассеянно в окно, некоторое время перебирал события сегодняшнего дня, а потом снова вернулся к проблеме герцога Лонгшира и тому, что могу делать в том мире.

Простой человечек живет, ни над чем не задумываясь, а вот начальнику задумываться уже приходится. Еще больше ответственности на президентах и премьер-министрах. У них каждый неверный шаг может привести если не к полной катастрофе, то к краху и провалам в отдельно взятых областях.

Я не президент и не премьер, но из-за этих вот возможностей приходится задумываться, чего я как раз не люблю. Если развернуться в полную силу, то я лично смогу повернуть даже ход истории в ту или иную сторону! И я не какой-то там Достоевский, что никак не мог решить, имеет ли он право или же он тварь трясущаяся, я как раз уверен, что на все имею право…

…Да только вот не уверен, что смогу решить правильно. Да, я тоже из тех самоуверенных идиотиков, что, сидя на диване перед жвачником, матерят президента, министра финансов и вообще все руководство, подают советы, как решить все проблемы в мире одним движением пальца, эти вот с такими соплями до полу все знают и понимают, настоящие ленинские кухарки, готовые руководить государством, но я вот действительно получил в руки этот рычаг… и вдруг стало страшно.