Архив клана - Лев Пучков

– Если что, не дерись с ним, док, – предупредил Юра. – Лучше машиной его слегка задави.

– Я разберусь. – Доктор по-военному чётко развернулся и побежал к своей машине.

– Какие кровавые учения, – привычно зевнул богатырь. – Своих не жалеете?

– Это ты своих не жалеешь. – Юра смерил богатыря осуждающим взглядом. – Пока мы тут трещим, он у тебя уже половину личного состава выпилил.

– Ню-ню…

– Вот тебе и «ню-ню». Потом будешь рвать волосы на… Короче, на везде! Запомни мои слова…

Доктор уехал на своей «пятнашке», а мы остались у приоткрытой калитки. К счастью, долго ждать не пришлось: наш шеф в самом деле сработал оперативно, и через несколько минут начальник богатыря снизошел до разрешительного звонка.

– Что ж, гости дорогие. – Богатырь распахнул калитку, приветливо улыбнулся и уточнил: – Кому докладывать?

– Да ну тебя на хрен с твоим докладом, – заторопился Ольшанский, просовываясь в калитку. – Надо срочно отработать, и так кучу времени потеряли…

– Одну минуту. – Богатырь, однако, не спешил уступать дорогу.

– Что опять не так?! – Ольшанский от негодования аж взвизгнул.

– С оружием не пущу, – решительно заявил богатырь. – Оставляйте в машине.

– И кто его тут охранять будет?!

– Не волнуйтесь, мои присмотрят. – Богатырь кивнул на головы, торчавшие поверх забора. Головы послушно хлопнули глазами – ага, непременно присмотрим.

– Вот же б…! – Ольшанский кивнул Спартаку – тот резво припустил к «таблетке». – Как тебя звать?

– Андрей Васильевич Комиссаров. Кстати, я вижу у вас рации, их тоже оставьте. Связь я вам обеспечу.

– Ну и зануда же ты, Андрюха! – разоткровенничался Ольшанский. – Я такого мозго… впервые в жизни вижу.

– Зато всё строго по уставу, – не стал обижаться богатырь. – А значит, всё правильно и полезно для родины.

– А вот это мы сейчас посмотрим. – Ольшанский криво усмехнулся. – Запомни: не смей отворачиваться от меня в тот момент, когда тебе станет ясно, что у тебя на объекте находится настоящий диверсант и это ни х… не учения! Ты понял? Я хочу в этот момент видеть выражение твоего лица. Я хочу видеть панику и страх в твоих бесстыжих голубых глазах. Это для меня будет такая маленькая моральная компенсация.

– Хорошо, не буду отворачиваться, – мужественно пообещал Комиссаров. – Только я уверен, товарищ полковник, что такой компенсации вы не получите…

Спартак загнал «таблетку» на размеченную парковку, мы сложили оружие и рации в салоне и наконец-то вошли на территорию объекта.

Караульный дворик был узкий, длинный и очень опрятный. Как это бывает в жару на приличных военных объектах, здесь основательно пахло хлоркой.

Справа и слева – одинаковые калитки, ведущие на периметр, прямо по курсу – выбеленная стена здания КПП с однообразными зарешеченными окнами.

В здании было три двери: одна по центру, судя по всему, ведущая в караульное помещение, и две значительно левее, с краю, в слепой части стены. Очевидно, там располагались хозяйственные помещения. Все двери были из бронелиста, на мощных стальных рамах, если запрутся изнутри, замучаешься ломать, тут только рвать солидным зарядом.

Убранство двора было по-спартански скудным. Ни тебе клумбы, ни цветочка, ни единой даже травиночки, сплошь бетон и железо, две площадки у ограждения, на которых сейчас стояли бойцы усиления, да на небольшом пятачке между центральной дверью и правой калиткой, ведущей на периметр, примостилась импровизированная качалка: турник, брусья, обшарпанная штанга с разновесом и несколько гантелей.

Позиции для усиления были выложены новенькими мешками с песком, образующими своеобразный бруствер с бойницами. Вроде бы всё здорово и правильно, однако мне не раз доводилось оборудовать позиции на полигоне родной части, в том числе и перед строгими проверками, и потому мой взыскательный взор с ходу обнаружил сразу три недостатка. Мешки лепили к забору, в один пакет, без буфера, бойцы сидели слишком близко друг к другу – вдвоем на одной площадке, а поверх ограждения не было сетки против ручных гранат.

То есть если влупить по бетонному забору на уровне площадок из двух гранатометов термобарическими «выстрелами» или просто подойти поближе и перебросить во двор пару гранат Ф-1, усиление можно списывать.

С другой стороны, время-то мирное, Тропаревский парк, это некоторым образом столица нашей родины, так что надо быть крепко озабоченным по части военных маневров, чтобы предположить, что кто-то будет бросать во двор спецобъекта «эфки» или долбить по забору из гранатомёта. Кроме того, даже если вдруг найдётся такой маньяк, кармашек тут сделан стратегически правильно (не дураки объект строили): получается узкий сектор, в котором пулеметчики с крыши мгновенно положат любого, кто предпримет враждебные действия. Нет, ясно, что у самого забора закономерно получается мертвая зона, но туда нужно ещё добраться. Это ведь нас подпустили из милости, в рамках учений, а с настоящими врагами разберутся в один момент…

– Ну что, какие планы? – поинтересовался. – Какие вводные будем отрабатывать?

– Вводная будет одна, – торопливо пробормотал Ольшанский. – У вас на объекте диверсант. Надо его найти как можно быстрее. Вот такая, брат, вводная.

– Понял, – покладисто кивнул Комиссаров. – С чего начнём?

Ольшанский в некотором замешательстве посмотрел на нас, словно бы ожидая помощи. Очевидно, нашему прокурору нечасто приходится искать диверсантов на особо важных объектах, так что консультация ему бы не помешала.

– Сначала посмотрим оба плана, верхний и нижний, – пришел на помощь Спартак. – Потом «живое кино» на пульте и записи, что были сделаны до отказа системы. Ну, а там дальше, уже по результатам.

– Да-да, так и сделаем, – одобрил Ольшанский. – Возражения есть?

– Никаких возражений, – кивнул Комиссаров. – Следуйте за мной.

Внутри здания было так же скучно и пресно, как во дворе. Очень опрятно, чисто, однообразно и ничего лишнего. Я бы даже так сказал: стерильно, как в операционной. Однако вполне могло быть так, что вовсе это не повседневная норма, а некоторым образом дань текущему моменту. Дело в том, что у нас в полку примерно так же готовились к разного рода комиссиям и посещениям випов, так что вполне допускаю, что в нормальное время, когда нет учений с неизбежным посещением проверяющих, тут вольготно гуляют люди с пивом, жарят шашлыки и играют в лапту на запретке, а на стенах висят постеры с обнаженными девицами.

В общем-то все караулки, наверное, похожи друг на друга, но тут, в отличие от нашего полкового караульного помещения, имелись отменные кондиционеры.

В дизельном режиме они молчали, но в помещении сохранялась блаженная прохлада, по контрасту с улицей дающая немалый комфорт, тут просто приятно было находиться. Ещё одно существенное отличие от полковой караулки: здесь в комнате отдыха были не скрипучие двухъярусные кровати, а удобные топчаны. По-видимому, тут у них не так уж много народу, иначе вся отдыхающая смена в один ярус вряд ли уместилась бы.

– А в обычном режиме, без усиления, сколько народу на периметре стоит? – спросил я, слегка освоившись и почувствовав расслабляющее влияние знакомой специфики.

Комиссаров с лукавым прищуром посмотрел на меня, словно бы взвешивая, стоит отвечать такому юному оболтусу или сразу послать подальше, чтобы не приставал с идиотскими вопросами, но все же ответил:

– Нисколько.

– Это как так?!

– Как обычно. Система за всем следит. В карауле только операторы, смены внутренних постов и ГБР (группа быстрого реагирования). Ну, если система падает, разумеется, все сразу подрываются – и на усиление…

Упс… Увы, не вышло проявить компетентность. Почему-то думал, что у меня получится, как у Стёпы и Спартака – что ни скажут, всё в тему. И вроде в караулы я хаживал и на объектах бывал, а таки промазал немного…

Ну и ладно, переживу. Я тут самый молодой, мне простительно.

Желая, однако, сгладить неловкость; в ответ на оценивающий взгляд Комиссарова (а чего это такой салага делает в составе комиссии?) я в оправдание поспешил заявить:

– Я это… Гхм… Картограф.

Комиссаров одобрительно улыбнулся одними уголками губ и кивнул:

– Все профессии нужны, все профессии важны.

И хотя получилось снисходительно-покровительственно, но мне это неожиданно понравилось. Может быть, потому, что никто из наших никогда это не говорил?

– Кстати, к вопросу о картографии… – поторопил Ольшанский. – Где у нас план?

– Следуйте за мной, – привычно пригласил Комиссаров.

«Верхний» план был простеньким и едва ли не примитивным, что вполне соответствовало конфигурации объекта. Наверху здесь было только караульное помещение с хозяйственной пристройкой, забор с запреткой и тот самый копёр, на который указал компетентный Стёпа. Этот план мы впитали буквально за минуту. Для удобства я хотел было сфотографировать его на мобильный, но Стёпа тихонько шикнул на меня: