Дети Смерти - Владимир Шимский

Дэн покосился на Фила.

— Не я. Тирс, — проворчал «капюшон». — Но все равно — нечего нос не в свое дело совать.

— Было бы дело, — пожал плечами унрит, — а то…

— Ну, не скажи, — вступил в разговор Кер. — В Торех просто так не ходят. Об этом даже я знаю. Ты ведь был там?

— Был, — кивнул Дэн, ощутив (в который раз), как поднимается со дна желудка тяжелая муть. В голову лезли воспоминания: Старик, его расползающееся в кровавой улыбке лицо. Нет. Лучше не надо.

— Был, — сглатывая тошнотную слюну, повторил унрит.

— Сразу видать, — хмыкнул Дрэг.

— Расскажешь?

Рассказать? Что толку?

— Не сейчас, — покачал головой унрит. — Одно скажу: ничего хорошего вы там не увидите. Зря вы сюда… И она… — унрит покосился в сторону спящей.

— Она с ним.

— Понятно.

— Она с нами не разговаривает, — ни с того, ни с сего заговорил Кер. — Странная какая-то. Когда меня, ну, — он замялся, — покупали, одним словом, я тогда на кумароне ходил («пиратском», — подумал Дэн), ну, был-то я, ясное дело, тогда на берегу («и плакала по тебе виселица», — добавил унрит), так они вместе были. Может, она бы чего и сказала. Только он глазами на нее зырк — и все.

— Что все?

— Молчит. Я как увидел ее, так и растаял. Ну и деньги, разумеется. Он и тебя на нее, видно, как на удочку, поймал.

— Сам попался, — проворчал Дэн.

— Все мы из одного теста, сениор аргенет.

— С чего ты взял?

— А я как на руки посмотрел, даром, что в Унре, сразу понял — не моего ты племени. Я таких, как ты… — Кер вдруг замолчал.

«Саркулам ты их скармливал, вот оно что», — решил Дэн.

— На чем это я, — Кер покосился на спящего Ирда.

— Спит, — сказал Дрэг. — В Торех всегда успеем. Меня тоже…

— Не перебивай. Так вот. Он как-то раз назвал ее. Только я не запомнил. Она на нас ун внимания. А ты ей приглянулся — я сразу заметил. Только не думай, унрит, она только на Ирда смотрит. Боится его, а смотрит. Картинки свои рисовала. Для него. Зачем, спрашивается? Да и не одни тут картинки, — он хитро подмигнул Дэну. — А ты что думал — она ему сестра?

Сквозь сон он слушал, что говорят о нем, но просыпаться не хотелось: пускай разрядятся, почешут языки. «Теперь уже не важно. Там, в Унре, будут поговаривать о грибоедах. Вспоминать нашествие магри (неплохая была идея). Исчезновение унрита спишут на Магр. А о святошах — не очень-то их здесь жалуют — потом скажут: сгинули как хибеоны.

Вот и все.

Потому как не вернется никто».

Так решил он, Ирд.

«Капюшон» усмехнулся, вспомнив маленькие неприметные нотасы, оставленные им в Унре. Один уже вызвал нашествие магрутов (странно только, что магри так быстро покинули город). Второй, в подвале, забитом порохом, еще сделает свое дело. Но это потом. Позже. Взрыв сотрет последние следы его пребывания в Тан-Унратене. А поскольку произойдет он дней через десять, не раньше — кто догадается, что и взрыв, и нашествие магри, и исчезновение в Магре «грибоедов» — звенья одной цепи?

Никто.

Ирд снова прислушался к разговору. Дэн и остальные члены отряда тихонько переругивались между собой, но прежней злости в их голосах не было. Магр быстро примиряет даже самых заклятых врагов. «Капюшон» скрипнул зубами: «Только не Темных магов». А эти… (он презрительно перебрал в памяти лица спутников) висельники («А кто бы еще согласился пойти сюда, а?»)… Глупый унрит… Пускай болтают.

Пускай болтают. Это в Унре он «придерживал» их языки. Мало ли что. Нельзя было оставлять следов. Здесь же их услышат только горы. Ирд представил, как недоумевают те, кто с таким упорством преследовал его. Долго будут недоумевать. А всего-то и надо было оставить его в покое.

Как просто.

«Ун, до, тре, кетр». Хруди (хриссов унрит!), Тирс, Лот, Ангр. Уже четверо. Не многовато ли, Ирд? Может, стоило идти сюда одному? Странная мысль: ему все равно. Ирд перевернулся на другой бок, почувствовал на лице теплое дыхание Мириллы. Он уже привык так называть ее. Он почему-то вспомнил их первую встречу. «Ты мне снишься, да?» «С чего ты это взяла?» «У нас многие видят странные сны». «Я тоже». «Что тоже?» «Тоже вижу странные сны». «Значит, и я тебе только снюсь?» «Оч-чень может быть».

Потом он увидел ее рисунки. И понял — это то, что он искал. «Где это?» — спросил он. «Я не знаю». «Оно существует?» «Оно снится». «Как я».

— Все мы из одного теста, сениор аргенет, — ворвался в сон голос Кера.

«Только не я», — подумал Ирд.

Какие хриссы занесли его в этот разрушенный землетрясением замок? Уйдя из дома Кларонга, он много путешествовал. Земля сонангаев полна неожиданностей, но он тогда подумывал, а не его ли это рук дело?

Еще с детства он чувствовал, как нечто темное и страшное подкрадывается к нему. Города, где он жил, поражали необъяснимые болезни. Реки, возле которых по воле случая оказывался он, выходили из берегов. Кумароны трепали невиданные шторма. «От тебя надо держаться подальше, сынок», — хмурился, догадываясь о его предназначении, отец. Его придавило обломком скалы, когда Ирду минуло десять иров. Но много воды утекло, прежде чем он понял, что источником всех бед является он сам. Еще больше, прежде чем научился сдерживать себя. Еще больше, прежде чем до него дошло — рано или поздно он не выдержит, и тогда…

Жизнь обернулась мукой.

Ему стукнуло двадцать, когда, путешествуя пыльными дорогами Тианы, он остановился на ночлег в доме, который будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. Это было незадолго до того, как он решился идти в ученики к Торну. Может быть, потому и решился, что…

Ун, до, тре, кетр. Грубо отесанный деревянный пол. Перекошенные стены. Голодный (кожа да кости) хиссун, жадно глядящий на его небогатую трапезу.

— На! — не выдержал тогда Ирд и бросил исхудавшему зверю огрызки лепешки.

— Нечего его баловать, — недовольно прошамкала хозяйка, еще более ветхая, чем приютивший усталого путника дом.

— Не твое дело, старуха, — грубо отвечал Ирд, но прикусил язык, ибо взгляд старухи смутил его.

— Почему ты так смотришь?

Она не ответила. Только склонила голову и, то ли улыбнувшись, то ли оскалившись, обнажила гнилые, подернутые желтоватой слизью зубы. «Ты видел их, Дэн, — подумал Ирд. — Я показал тебе ее. Тианскую ведунью, предсказавшую мне…»

— Есть разные болезни, Ирд, — заговорила старуха после длительного молчания. — Болезни тела. Духа. Болеют целые города. Народы. Страны, — она облизнула губы белым червеобразным языком. — Миры, — прошептала она. — Есть разные причины этих болезней. Удар ножом. Укус хиссы. Магическое заклинание. Слабость. Страх, ненависть, скупость — это тоже болезни, Ирд. Может быть, даже любовь, — старуха печально качнула головой, — рано или поздно (если только Унра не придет ей на помощь) она становится похожей на меня.