Неуловимые мстители. Конец банды Бурнаша - Григорий Кроних

– Или знаком с человеком Бурнаша, – поправил Валера. – Как я понял, приятели Кирпича мелкое жулье, а батька – бандит высокого полета. Вероятно, что есть еще посредническое звено.

– Согласен, но что нам это дает? – спросил Ларионов.

– Нужно переловить всю шпану и допросить хорошенько, – предложил Яшка. – Наверняка кто-нибудь расколется!

– Но тогда осведомитель атамана поймет, что мы его ищем и исчезнет. Облаву на Кирпичевых друзей не утаишь, – заметила Ксанка.

– Кстати, о друзьях, – усмехаясь, сказал Мещеряков. – Среди хулиганов, напавших на Эйдорфа, один показался мне похожим на мальчишку. Если бы я не помнил, что Кирпич в детдоме, то…

– Он сбежал.

– Что?

– Сбежал, – Ксанка развела руками. – Там же нет решеток, да такого чертенка и решетки вряд ли бы удержали.

– Что же тогда получается? – присвистнул Яшка.

– Получается, что если на немца нападала компания Кирпича, то хулиганов мог послать на дело человек Бурнаша, – предположил Данька.

– Зачем им приставать к профессору?

– Чтобы сорвать учебу в институте, завалить план восстановления шахт, а если повезет, то и поссорить нас с Германией, – перечислил Мещеряков. – Не забывайте, что Бурнаш не просто бандит, а с уклоном в анархизм. Он борется с властью, а не только карманы набивает.

– А требование у иностранца денег – только прикрытие?

– Выходит так.

– Чего им так мудрить? – спросил Цыганков. – Если б они Эйдорфа просто поколотили, то мы бы и так поняли за что.

– Валера, он, кстати, сильно пострадал? – спросила Ксанка. – А то на нем бинтов было не меньше, чем на Яше.

– Да нет, – сказал Мещеряков, – ссадины, шишки, синяки. Все уже прошло. Я тогда даже удивился: чего ему голову забинтовали, если я накануне царапину зеленкой замазал?

– И вел он себя странно. Может, сотрясение?

– При сотрясении не бинтуют, – серьезно сказал Яшка.

– Про перегородки спрашивал.

– А меня про окно еще. А сам поселился напротив ЧК.

– Чепуха это, – сказал Валерка.

– О немце я справки наведу, – пообещал Даниил, – а пока нам о Бурнаше подумать надо. Раз он через шпану эту действует, то и мы можем.

– Что предлагаешь?

– Человека внедрить! – сказал Яшка. – Я бы мог с гитаркой подкатиться…

– Нет, нам нельзя, знакомых – полгорода, – сказал Ларионов.

– Тогда кого?

– Людей не хватает, да и времени в обрез, – покачала головой Оксана. – Сколько тебе дней дали на ликвидацию Бурнаша?

Данька только рукой махнул.

– А зачем нам свой агент? – спросил Валерка. – Надо их связь и использовать – Кирпича.

– Он же сбежал.

– Поймать. Сможешь?

– Наверное, – сказала Ксанка, – я знаю, где он бывает.

– Вот и отлично. Надо поймать Кирпича, сделать так, чтобы он случайно услышал нужный разговор и отправить в детдом.

– А решеток там нет, – заключил Данька. – Надо подумать… Тем более, что для борьбы с бандитами нам придается батальон частей особого назначения.

– Чоновцы? Отлично! – воскликнул Яшка.

– Правда, что ли? – удивился Валерка.

– Я пока и сам не знаю, – подмигнул ему Даниил. – Ходят такие слухи…

13

– Что?! – проревел штабс-капитан Овечкин. – Вы рехнулись!

Несмотря на то, что орал он в отдельном кабинете, оркестрик, игравший тирольский мотив в общей зале, на секунду смешался. Петр Сергеевич справился с собой, только выпив рюмку водки. Хорунжий Славкин, с перепуга вытянувшийся по стойке «смирно», хлопал глазами.

– Не могу знать, господин штабс-капитан!

– Сядьте, хорунжий, – прорычал Овечкин. – Хорошие же вы приносите новости в отсутствии Леопольда Алексеевича. Румыны не ошиблись?

– Я сам читал донесение. Чекист не убит, а только ранен. Сказано вполне определенно. Информацию передал Дрозд, Боцман проверил.

– А господин полковник просил меня лично переправлять ему на переговоры с англичанами все донесения. Что вы прикажете теперь передать Кудасову?

– Не могу знать!

– Сядьте, хорунжий, не торчите столбом, мы не на параде, – уже спокойнее сказал Овечкин. – Выпейте водки, может быть, это поможет вам «знать»?

– Благодарю, – сказал Славкин, сел и выпил.

Петр Сергеевич закурил длинную египетскую папиросу и, отодвинув штору, заглянул в зал. За черными деревянными столами сидели немцы и все как один дули пиво. А глаза тупые – словно после контузии. Что за мерзость эти дешевые кабаки! Но на дорогие у них нет денег, а если англичане не раскошелятся, то и не будет. Впрочем, дорогие кабаки – тоже мерзость, только веселая, там гуляют спекулянты и удачливые биржевики.

– А вы сообщите господину полковнику, что к нам едет на стажировку русский инженер Валерий Мещеряков.

– Какое нам до этого дело?

– По сведениям Дрозда, он раньше работал в чрезвычайке.

– Вот как?

– Правда, Дрозд считает, что он не является сейчас агентом, но англичанам такие подробности знать не нужно.

– Отлично, хорунжий, – сказал Петр Сергеевич и самолично наполнил обе рюмки. – Под операцию по ликвидации агента ЧК англичане могут и расщедриться…

– Так точно, господин капитан!

– Мещеряков один едет?

– Нет, с девушкой.

– То есть как? Большевики стали на стажировки брать барышень? – ухмыльнулся Овечкин.

– Никак нет, она тоже инженерша, закончила курс.

– Не важно, главное, что это уже шпионская группа. Англичане будут довольны.

– Осмелюсь заметить, – сказал Славкин, – что перевербовка агентов ЧК может иметь в глазах руководителей иностранных разведок большую ценность, чем простая ликвидация.

– Хорошо, я подумаю, – Петр Сергеевич смерил хорунжего подозрительным взглядом. Что-то он больно боек! Не на его ли место метит? – Здесь важно правильно разработать операцию…

– Так точно, господин штабс-капитан!

– Не кричите, бюргеры всполошатся, – улыбнулся Овечкин. – Благодарю за службу.

– Рад стараться!..

– Тихо, тихо, – Петр Сергеевич протянул рюмку, и хрусталь тоненько звякнул. – За успех операции… Скоро этот чекист приедет?

– Через неделю.

Славкин выпил, а штабс-капитан задержал руку из-за внезапной мысли: Кудасов еще дней десять – пятнадцать пробудет на переговорах в Лондоне. Значит, операцией руководить будет он, Овечкин! При удачном исходе дела уже капитан сможет претендовать на должность полковника. Ведь у Кудасова, как начальника разведки, в активе только Бурнаш, который сам сражается, сам донесения шлет. Ловко проведенная в отсутствии начальника операция способна изменить карьеру. Тем более что, как справедливо считает Леопольд Алексеевич, в разведке звания имеют второстепенное значение. Главное – это ум и решительность. Лучше донесение полковнику вовсе не посылать, а то примчится с переговоров и все испортит. А так к его возвращению все будет решено: если победа, то целиком принадлежащая штабс-капитану, если поражение – то из-за неуклюжести хорунжего Славкина.